Выборы
Политика

Выборы без кандидатов

Ксения Смолякова о том, почему выборы в России сейчас проходят так тихо

Read in english
Фото: Scanpix

В России начались выборы единого дня голосования 2024 года. Всего проходит 4 135 избирательных кампаний, в том числе довыборы депутатов Госдумы в трех округах, выборы губернаторов в 21 регионе, выборы депутатов 13 региональных парламентов, 20 гордум и двух мэров региональных столиц. На этих выборах распределяются десятки тысяч мандатов, из которых 98−99% — это мандаты на уровне местного самоуправления.

Денег нет

Эти выборы проходят на не самом благополучном для властей фоне. И речь идет не только о том, что часть Курской области находится под контролем армии Украины, — все-таки это прямо затрагивает ограниченное количество людей и очень небольшую в масштабах страны территорию, хотя, конечно, сказывается на общих настроениях. Но важнее нарастающее социально-экономическое напряжение. Так, с 1 июля по всей стране значительно выросли тарифы ЖКХ (кроме Санкт-Петербурга, где из-за необходимости переизбрать непопулярного в городе Александра Беглова рост тарифов был заморожен), повсеместно и заметно выросли цены на проезд в общественном транспорте, продукты питания, серьезно подорожали автомобили и запчасти, была отменена льготная ипотека и т. д.

Добавьте к этому ряд региональных проблем, таких как весеннее наводнение в Оренбургской и Курганской областях (в обеих идут выборы губернаторов), масштабные лесные пожары в Забайкальском и Хабаровском краях (тоже идут крупные выборы), вторжение ВСУ в Курскую область (идут выборы губернаторов), проблемы с вывозом угля на экспорт в Хакасии и Кузбассе (идут крупные выборы) — можно перечислять еще довольно долго.

Кандидатов нет

Казалось бы, в таких условиях предпосылок для протестного голосования хватает. Да и набор регионов, в которых проходят выборы, для властей не самый простой. Например, есть вечно проблемная Республика Алтай, куда был сослан бывший секретарь генсовета «Единой России» Андрей Турчак, а также не менее проблемные Забайкальский и Хабаровский края, Хакасия, удивившая конкурентной губернаторской кампанией год назад, одна из самых протестных Иркутская область и т. д.

Но для протестного голосования не хватает условий и, главное, кандидатов. Статистика показывает, что почти на всех уровнях показатели конкуренции (даже формальной) показывают антирекорды. Так, на выборах глав регионов в среднем выдвинулось 7 кандидатов на регион (это много, но такой показатель достигнут за счет того, что в Санкт-Петербурге выдвинулось сразу 22 человека, большинство из которых не имели шансов быть зарегистрированными). Если сравнивать с 2019 годом, когда в большинстве этих регионов проходили прошлые губернаторские выборы, то разница заметна — тогда было 10,2 кандидата на место. На выборах заксобраний было выдвинуто в среднем 6,3 списка на регион, а зарегистрировано — 6,2. Прошлый антирекорд был зарегистрирован в 2018 году — 8,7 выдвинутых списков и 6,4 зарегистрированных. На выборах депутатов гордум ситуация похожая — показатели выдвижения и регистрации ниже, чем в 2019 году, с которым нынешний год совпадает по семи городам, и ниже, чем в 2020, 2022 и 2023 годах (еще ниже было только в 2021 году, когда были выборы в Госдуму, отнявшие большие ресурсы у партий).

Если посмотреть на еще более низкий уровень выборов — малые города, сельские районы и поселения, — то ситуация будет еще хуже. По данным движения «Голос», на выборах депутатов представительных органов местного самоуправления, которые проходили в течение года между едиными днями голосования, среднее количество выдвинутых кандидатов было меньше двух на мандат (1,9). То есть огромное количество выборов на местном уровне должно срываться просто потому, что там к моменту голосования остается один кандидат в бюллетене. Чтобы этого избежать местным администрациями приходится искать не только основного кандидата, который должен победить, но еще и «технических», которые обеспечат проведение выборов.

Другими словами, политики просто не выдвигают своих кандидатур. В частных беседах многие прямо говорят, что пережидают — их задача «выжить в ближайшие три-пять лет, а там видно будет».

Шансов мало, риск велик, а выгоды неочевидны

Такую позицию можно понять. Если ты изначально не являешься согласованным с властями кандидатом, то путь твой будет тернист и почти бесцелен. Отсеять кандидата можно довольно легко. Самовыдвиженцев и представителей партий, которые собирают подписи избирателей в поддержку своего выдвижения, — с помощью почерковедов МВД, которые могут признать недействительной любую подпись избирателя. Для остальных тоже есть способы.

Кандидатов в губернаторы отсеивают через механизм «муниципального фильтра». Особенно в этом году пострадали коммунисты — и это само по себе показательно. Кандидаты КПРФ испытывают особые трудности с регистрацией в те моменты, когда избиратели начинают обращаться к проблемам внутренней, а не внешней политики. Так, КПРФ вынуждена была пропускать большое число губернаторских выборов в 2019 и 2020 годах (в 2021 году выборов губернаторов было мало, поэтому выбросим этот год из анализа). В 2022 и 2023 годах, на фоне шока как в обществе, так и в политическом классе, ситуация изменилась — КПРФ позволили участвовать почти везде, поскольку шансов создать проблем у нее почти не было. В этом году показатели отсева КПРФ вернулись к довоенным. Это, кстати, означает, что сами власти видят протестный потенциал и стараются его заранее купировать на выборах.

Для выборов всех остальных уровней есть универсальные инструменты отсева неугодных кандидатов на дальних подступах к бюллетеню — механизм произвольного признания человека «иностранным агентом» или «экстремистом». В обоих случаях гражданин лишается возможности участвовать в выборах.

Даже если пройти через все это сито, а потом выиграть выборы в крайне неконкурентной и неравной борьбе, то через неделю после получения мандата тебя все равно могут признать «иностранным агентом» и мандата лишить — для этого достаточно подписи чиновника Минюста без всякого судебного решения.

Даже если этого не произойдет, то полномочий политик получит мало. На местном уровне — почти ничего. Даже у крупных городов бюджеты — это практически расширенный бюджет комитета по образованию (гороно): больше половины расходов съедают школы и детские сады, а вместе с прочими «защищенными статьями, то есть теми, которые нельзя изменять, эта доля часто превышает 100% собственных доходов городского бюджета. В сельской местности ситуация еще хуже. Но даже губернаторы (за парой исключений вроде Кадырова и Собянина) — фигуры крайне несамостоятельные, которые не могут даже назначить своих замов и ключевых министров без согласия соответствующих федеральных ведомств.

Зато шансов получить уголовное дело предостаточно. В России почти каждую неделю возбуждаются дела против мэров, региональных министров и вице-губернаторов. Речь даже не об оппозиционерах, а о вполне системных бюрократах. Просто сама бюджетная и управленческая система выстроена таким образом, что без нарушения закона практически невозможно решать проблемы жителей. В таких условиях мотивов стремиться куда-то избраться у политиков очень мало.

«Низы не могут, верхи не хотят»

В результате на нынешних выборах сложилась ситуация, когда основания для недовольства у людей есть, а вот кандидатов, с помощью которых их можно выразить, — нет. Можно перефразировать ленинскую формулу: «Низы не могут, верхи не хотят». Граждане не могут найти своего кандидата, а кандидаты не хотят выдвигаться.

В этом смысле не совсем корректны обвинения общества в пассивности. В реальности пассивен в первую очередь политический класс, а людям не к кому примкнуть и не за кем пойти. Не понятно даже, куда идти, ведь политический класс не только не участвует в выборах, но вообще молчит — он затаился и пережидает.

Впрочем, и политиков понять можно — в демократических странах (а выборы — инструмент демократии) редко бывает ситуация, когда для участия в выборах необходимо мужество, а не просто политические амбиции. В России же участие в выборах сегодня часто требует мужества и одновременно ставит крест на политических амбициях.

Правда, и в такой ситуации исключения есть, но заметны они преимущественно на нижнем уровне (и изредка — на выборах региональных депутатов). Например, пример остроконкурентной кампании в этом году показывают выборы мэра Братска — второго по величине города Иркутской области и крупного промышленного центра. Там на пост главы города претендуют два «единоросса» — мэр Братска, поддержанный губернатором и «Единой Россией», и мэр окружающего его Братского района, поддержанный сенатором от Иркутской области. В результате мы видим интересную кампанию, в которой полиция арестовывает незаконные тиражи официальной муниципальной газеты мэрии Братска (то есть кандидата, поддержанного губернатором), кандидаты наносят друг ругу заметные медийные удары и т. п. То есть конфликтный потенциал есть и среди элит. И когда появляется возможность, он тут же выплескивается наружу, а выборы начинают выполнять то, для чего изначально были придуманы — разрешать этот межэлитный конфликт публичным и цивилизованным способом.

В этом случае не стоит смотреть на партийную принадлежность кандидатов — партийная система на местном уровне в России практически отсутствует, партии просто используются элитами как «лицензии» для участия в электоральной политике (показателен еще один пример из той же Иркутской области: в мэры Тайшетского района выдвигается его бывший глава, который уже второй раз за политическую карьеру вышел из «Единой России». Сейчас он выдвигается самовыдвиженцем, а до того становился мэром в качестве кандидата от КПРФ). Таким образом, именно уровень местного самоуправления сегодня имеет самый большой потенциал для быстрого возрождения реальных выборов, политической дискуссии и конкуренции, потому что тут все еще жива публичная политическая борьба.

Самое читаемое
  • Путин после Монголии
  • Российское «гидравлическое кейнсианство» на последнем дыхании
  • Институциональная экосистема российской персоналистской диктатуры
  • Новая жизненно важная (но хрупкая) торговая артерия между Россией и Ираном

Независимой аналитике выживать в современных условиях все сложнее. Для нас принципиально важно, чтобы все наши тексты оставались в свободном доступе, поэтому подписка как бизнес-модель — не наш вариант. Мы не берем деньги, которые скомпрометировали бы независимость нашей редакционной политики. В этих условиях мы вынуждены просить помощи у наших читателей. Ваша поддержка позволит нам продолжать делать то, во что мы верим.

Ещё по теме
Растущая пропасть

Ксения Смолякова о том, в какой атмосфере проходят нынешние выборы в России

Рекордная фальсификация

Ксения Смолякова подводит итоги самых сфальсифицированных выборов в истории современной России

Содержательная пустота: президентские выборы 2024 года

Ксения Смолякова о том, как избиратели в российских регионах не заметили главных выборов в стране

Поиск