«„Призрак Киева“, изображение самолета, которое взято из компьютерной игры. Сбитый банкой огурцов беспилотник. Сдавшиеся русскому военному кораблю „погибшие герои“. Мариупольский роддом, теперь — Буча. Что их объединяет? Это фейки, вызревшие в циничном воображении украинской пропаганды. Многочисленные пиар-агентства, „фабрики троллей“, курируемые западными правительствами и их „ручными“ НКО и НПО, стряпают их за огромные деньги». Это не отрывок из треш-стримов телеведущего Владимира Соловьева и не фрагмент передачи его коллеги Дмитрия Киселева. Это пост в Telegram-канале бывшего президента России, а ныне зампреда Совбеза Дмитрия Медведева. Так чиновник отреагировал на новости об обнаружении убитых мирных жителей в украинском городе Буча, из которого отступили российские военные.
С начала вторжения в Украину зампред Совбеза по несколько раз в неделю выступает с антукраинскими, антизападными и антиоппозиционными заявлениями. Похожий стиль взял за основу публичного поведения задолго до Медведева спикер Госдумы Вячеслав Володин. Глава Чечни Рамзан Кадыров вернул былую активность в соцсетях — он читает дурашливые стихи и призывает брать Киев. Глава Центризбиркома Элла Памфилова на заседании комиссии произносит речь о Донбассе, а в логотипе ЦИК появляется буква Z. Глава ВЭБ Игорь Шувалов идет на интервью на Russia Today, а мэр Москвы Сергей Собянин выступает на Z-митинге в честь годовщины аннексии Крыма. Публичная критика врагов и выражение лояльности президенту в духе пропагандистских телешоу стали основой нового стиля самопрезентации российской элиты.
У Кремля много башен
Долгое время российские политики и чиновники выстраивали собственный образ и стиль общения с аудиторией и друг другом. Медведев в середине нулевых и вплоть до 2020 года пытался слыть либералом и сторонником инноваций. Премьер Михаил Мишустин до сих пор поддерживает имидж современного, эффективного менеджера и одновременно душевного человека. Мэр Москвы Сергей Собянин — крепкий хозяйственник, но не персонаж типа бывшего главы столицы Юрия Лужкова, а урбанист. Спикер Госдумы Вячеслав Володин — государственник, который делит с главой Чечни Рамзаном Кадыровым статус самого верного пехотинца Путина. Иногда эти образы совпадали с реальностью, иногда нет (как выяснилось, Медведев совсем не либерал), но российская элита (во всяком случае ее фасад) действительно имела разнородную структуру. В ней были и умеренно прозападные персонажи (Медведев, экс-министр финансов Алексей Кудрин), и «ультрапатриоты» (типа главы Роскосмоса Дмитрия Рогозина, Кадырова и Володина), и подчеркнуто аполитичные технократы (правительственные чиновники и — как ни странно — руководитель политического блока Кремля Сергей Кириенко).
Разумеется, они были по умолчанию лояльны Путину, но эта лояльность была именно что лояльностью по умолчанию. Вслух президенту регулярно присягали только Рамзан Кадыров, постоянно называвший себя «пехотинцем Путина», и спикер Госдумы Вячеслав Володин. Последний отдельно прославился своими заявлениями «Нет Путина, нет России» (2014 год) и «После Путина будет Путин» (2020 год). Такое ультралоялистское поведение считалось, скорее, маргинальным, а лесть в адрес президента — слишком явной и грубой. После аннексии Крыма и конфликта на востоке Украины в 2014 году в отдельную группу можно было выделить сотрудников МИД во главе с Сергеем Лавровым, которые медийно обслуживали обострение отношений с западными странами. Им разрешалось делать совсем недипломатические заявления в адрес коллег из США и Европы и руководителей этих стран. Выступления сотрудников МИД получили пропагандистский окрас достаточно давно.
Публичный образ политика, как правило, коррелировал с его должностью, у каждого чиновника или политика была своя сфера ответственности, за пределы которой он не должен был выходить. Дмитрий Медведев в ранге премьера не мог брать на вооружение риторику МИДа и нападать на коллег из других стран. Элла Памфилова после перехода с поста уполномоченного по правам человека в Центризбирком высказывалась только о выборах. Сергей Собянин говорил о похорошевшей Москве. Спикер Госдумы Вячеслав Володин транслировал лояльность Путину, выстраивал работу парламента и не лез в вопросы экономики. Система — пусть даже и достаточно формально — представляла себя как набор персонажей с экспертными знаниями и практическими навыками в пределах своей отрасли. Считалось, что Путин привык полагаться на мнение этих чиновников-«экспертов» и прислушивался к ним. Несмотря на решающий голос президента, у Кремля и Правительства было много разных башен и голосов. В каком-то смысле обладание собственным голосом, к которому иногда могли прислушаться, было признаком элитного статуса. Политолог Евгений Минченко называл эту систему принятия решений Политбюро 2.0 (по аналогии с советскими временами).
Сам себе пропагандист
Ситуация изменилась после 24 февраля 2022 года. Ярче всего новую модель самопрезентации российской элиты иллюстрируют публичные заявления Дмитрия Медведева. Во-первых, он резко нарастил свою публичность и может выступить с несколькими постами в неделю на разные темы. Зампред Совета Безопасности готов рассуждать о продовольствии, поставках углеводородов, позиции зарубежных государств. В пределы его компетенции эти вопросы входят с большой натяжкой. Медведев использует нарочито пропагандистскую лексику.
«Не все государства успешно справятся с таким спадом, несмотря на истеричные заявления нацлидеров западных стран, брызжущих во все стороны кипящей от негодования слюной», — заявляет он в посте о последствиях санкций для стран Запада. И тут же добавляет: «санкции пока не достигают результатов, о которых успели прокричать своими слабеющими от натуги голосами западные политики». Польских политиков при этом он называет «сообществом имбецилов».
Новый образ Медведева опирается на ультрапатриотическую риторику. «Россия занимает свое место. Это место предназначено ей историей и, если хотите, Господом Богом. Россия — это Россия», — рассуждает он в интервью РИА Новостям. В этом же интервью не обошлось и без прямых оскорблений в адрес американского президента. «Периодически мы слышим совершенно удивительные слова, но мы воспитанные люди и никогда не переходим на личности. Никто не говорит, например, о том, что есть люди, у которых явно выражены признаки старческой деменции или которые уже находятся на пути к старческому маразму. Никто не вспоминает дедушек, которые падают на трапах самолета, которые не могут найти правильное направление, чтобы выйти к своему офису, и идут куда-то в кусты», — вещает первый зампред Совбеза,
Риторика Медведева теперь представляет собой симбиоз выступлений представителей российского МИДа, ультрапатриотических высказываний Володина, ведущих и участников российских геополитических телешоу. Это усредненный образ предельно лояльного власти российского чиновника, который готов постоянно приносить присягу режиму — публично ругать его врагов, демонстрировать сверхпатриотизм и выступать в поддержку решений Путина.
Для спикера Госдумы Вячеслава Володина высказывания в таком духе привычное дело. Но с момента начала войны спикер резко увеличил свое присутствие в публичном пространстве. В первый же день вторжения он выступил в его поддержку. 1 марта обрушился с критикой на деятелей культуры, выступивших против военных действий, и призвал их скорее «определиться». Володин быстро солидаризировался с решением Путина продавать углеводороды за рубли и даже призвал перевести на рублевый расчет весь российский экспорт. В этом случае спикер Госдумы явно вышел за пределы своей роли и экспертизы, но в новом способе самопрезентации российской элиты это и не требуется. Слышишь от президента о каком-то его решении — сразу его поддерживай, а лучше — предложи расширить и углубить.
Приведем еще несколько примеров выступлений представителей российской элиты в пропагандистской форме с элементами присяги.
«Мы сегодня все вместе, за одним столом, плечом к плечу, как и вся избирательная система России, как и вся наша большая страна. Горжусь тем, что имею честь возглавлять избирательную систему нашей Великой Страны, основной костяк которой составляют люди, крепкие духом, обладающие благородным чувством гражданского долга и высочайшей ответственности!», — такая цитата главы ЦИК Эллы Памфиловой появилась в Telegram-канале комиссии.
Бывший вице-премьер и глава ВЭБ Игорь Шувалов готов высказываться в том же духе (хотя и не превышая меры). «Экономика достаточно удачно пережила несколько стресс-тестов. Они позволили нам усилить экономическую систему. Надо быть в хорошей форме и использовать наше богатство для того, чтобы форма стала еще лучше. Безусловно, так и будет», — уверял он в интервью RT.
Уже привычные ультралоялисты ищут новые формы высказывания — например, Рамзан Кадыров пытается прочитать с выражением оскорбительное для украинского руководства стихотворение. Глава Роскосмоса Дмитрий Рогозин в своем Twitter тоже пытается шутить: «Отмечая передовые позиции Минобороны Японии в выдвижении наиболее бестолковых санкций, Роскосмос на всех картах дистанционного зондирования Земли теперь будет называть столицу Японии Токио так: ТИК-ТОКИО».
Развлекай и властвуй
Публичные образы российских чиновников и политиков постепенно унифицируются. Некоторые губернаторы стараются не отставать от федеральных коллег. Например, глава Кемеровской области и муж двоюродной племянницы Путина Сергей Цивилев решил, что название региона, которым он управляет, будет писаться так — КуZбасс. Глава Башкирии Радий Хабиров пришел на хоккейный матч с плакатом с буквой Z. Но все-таки на уровне глав регионов переход к новому стилю не так заметен.
Новый стиль самопрезентации российской элиты — это пропагандистские тексты и высказывания, это постоянное принесение присяги Путину и его режиму, новым и старым порядкам в Кремле. У этих текстов (в широком смысле этого слова) — только один адресат, и это Владимир Путин. Адресованные ему послания от тех или иных представителей элиты появлялись и раньше. Однако в других своих текстах и выступлениях они обращались и к другим адресатам (россиянам, другим представителям элиты, иностранным коллегам), самопрезентуясь как «эксперты» или люди, влияющие на принятие решений. Теперь круг возможных адресатов сузился до одного, презентовать себя достаточно только Путину. До рядовых граждан эти сигналы тоже доходят, хотя напрямую к ним и не обращены. Они встраиваются в общий пропагандистский поток и для лоялистской аудитории служат свидетельством сплочения элит под военными флагами, их готовности стоять в битве с Западом до конца.
Прямое обращение к гражданам страны, другим топовым фигурам и тем более вовне страны вызовет только подозрение в нелояльности: зачем тебе коммуницировать с кем-то, кроме президента, который стал одним из источников власти. В качестве исключения можно назвать персонажа, который пытается заигрывать и с более массовой аудиторией, — это тот же Медведев. «Завтрак съедим сами ???☕️. Обедом, возможно, поделимся с друзьями??/??. А ужин врагам не отдадим???. Обойдутся. Лучше тоже сами съедим, а с утра спортом активнее позанимаемся??♂️???!» — написал он в своем Telegram-канале. Игривые эмодзи появились в посте чиновника об экспорте зерновых, опубликованном 1 апреля. Медведев пригрозил «недружественным странам» «тихим оружием» — прекращением поставок продуктов питания, по сути, голодом (хотя ни Европа, ни Америка от российского экспорта продовольствия не зависят). Использование эмодзи понятно и близко завсегдатаям Instagram, но и тут видна рука опытного царедворца. Путин этой соцсетью точно не пользуется и посыл к ее аудитории не распознает.
В этом контексте становится понятным, почему новый стиль самопрезентации российской элиты использует язык и стиль пропагандистских телешоу. Путин смотрит их и часто сам говорит на том же языке, он ему близок. Использующие этот язык политики и чиновники как бы приближаются к Путину, а самые опытные царедворцы стараются развлечь его шутками низкого пошиба. В каком-то смысле это — интертеймент. Элиты поняли, что президент перестал ориентироваться на чье-либо мнение и хочет, чтобы с ним соглашались во всем и проявляли лояльность.
Насколько известно автору текста, Путин принял решение о продаже углеводородов за рубли, не советуясь с финансово-экономическим блоком правительства. Скорее всего, коренной перелом в сознании Путина и его окончательный отказ от элементов совещательной модели принятия ключевых для жизни страны решений случился во время карантина. Количество встреч Путина даже с людьми из ближнего круга резко сократилось, это особенно затронуло коллективные форматы. Оперативные, тактические действия президент доверил подчиненным, а ключевые решения начал принимать сам.
Многие российские политики и чиновники оказались готовы превратиться из представителей элиты в развлекающую вождя пропагандистскую обслугу (без сложения основных обязанностей). Политолог Константин Гаазе еще в 2017 году отмечал, что на политическую авансцену вместо Политбюро начал выходить двор — круг людей, которые готовы обеспечивать личный комфорт и досуг президента (от бюрократической обязанности выстраивать его график до строительства дворцов). Придворные должны были отказаться от публичного статуса, взамен получая возможность самостоятельно решать какие-то важные для себя вопросы, стараясь не беспокоить своими проблемами президента. Сейчас наиболее чуткие к настроению Путина члены двора или Политбюро понимают, что для того, чтобы иметь в глазах президента тот же уровень лояльности, надо надеть шутовской колпак и вернуться в публичную плоскость, но уже не с собственным мнением, а с принесением присяги. Это может открыть путь к новым должностям, или хотя бы позволит сохранить старые и убережет от репрессий. Из-за экономических трудностей поиск виноватых в элите неизбежно начнется. Медведев пишет о предателях, чтобы предателем не назначили его самого.
