Встреча президента Зеленского с американским руководством в Белом доме, состоявшаяся в минувшую пятницу, оставила за собой шлейф тревожных ожиданий. Пессимизм относительно перспектив соглашения, которое Украина может получить в результате диалога России и США, достиг беспрецедентного уровня. Информационное пространство сотрясают слухи: администрация Трампа якобы готова полностью отказаться от поддержки Киева, а киберкомандование Пентагона будто бы уже получило указание свернуть операции, направленные на содействие украинским военным действиям. Вашингтон и ранее недвусмысленно обозначил, что членство Украины в НАТО не входит в повестку дня, и даже допускал возможность сокращения своего военного присутствия в ЕС. Неизбежный пессимизм в Киеве контрастирует с приподнятым духом в России, где риторика Трампа заметно снизила градус тревоги за будущее страны.
Означает ли это, что война близится к завершению на условиях, которые удовлетворят путинскую Россию?
Для начала необходимо уточнить: текущие переговоры между Россией и США сосредоточены прежде всего на двусторонних отношениях. Первый этап, прошедший в Саудовской Аравии, был посвящен поиску механизмов возобновления диалога, учитывая минимальный уровень доверия между сторонами и наличие только базовых инструментов взаимодействия. Обсуждение Украины неизбежно проникает в любую повестку встреч российских и американских представителей. Однако на данный момент единственный консенсус, который просматривается, — это обоюдное желание Москвы и Вашингтона положить конец войне. Утверждать, что камнем преткновения являются детали, было бы преуменьшением: российские условия мира представляют собой не просто вызов, а стратегическую бездну.
Какие цели преследует Россия?
Российская интерпретация причин конфликта всегда отличалась исключительной пластичностью. Объяснения варьируются в зависимости от контекста: защита русскоязычного населения соседней страны, чуть ли не гуманитарная миссия по предотвращению «геноцида», обвинения в экспансии НАТО, ссылки на «западный переворот 2013 года» или даже апелляция к божественной воле. В арсенале аргументов — борьба с «нацистами у власти» и «денацификация» Украины, а также более имперские мотивы: воссоединение русского народа, восстановление утраченных территорий или продвижение национальных интересов России. Кремль искусно адаптирует риторику под аудиторию и обстоятельства, подчеркивая тот или иной аспект в зависимости от потребностей момента.
В то же время требования Москвы, касающиеся итогов войны, остаются неизменными с 2022 года, демонстрируя редкую для российской политики однозначность и отсутствие намеков на компромисс с Западом или Украиной.
Проанализируем эти требования, оценив, способен ли Трамп их удовлетворить и достаточно ли его авторитета, чтобы склонить к этому Киев и Евросоюз.
Нейтралитет Украины и отказ от НАТО
Трамп уже выразил согласие с тем, что Украина не войдет в НАТО, хотя многие страны альянса сохраняют осторожную двойственность, оставляя пространство для гипотетического сотрудничества или гарантий безопасности. Однако одного слова Трампа недостаточно, чтобы считать вопрос решенным. В 2019 году стремление к членству в НАТО было закреплено в Конституции Украины как краеугольный принцип украинской государственности. Для выполнения требований Москвы Киеву придется переписать основной закон, зафиксировав нейтральный статус. Кроме того, Россия настаивает на официальном отречении НАТО от обещания 2008 года принять Украину в свои ряды. Учитывая глубокое недоверие Путина к альянсу и его постоянные ссылки на нарушенное устное обязательство Горбачева о нерасширении на Восток, очевидно, что деклараций Трампа будет мало. Кремль требует юридически закрепленных гарантий, высеченных в камне и признанных непреложными.
Территориальные претензии России
С 2022 года Москва рассматривает Херсонскую, Запорожскую, Донецкую и Луганскую области в границах 1991 года как неотъемлемую часть своей территории, хотя полного контроля над ними не имеет. В этих регионах расположены такие крупные города, как Херсон (оккупированный с марта по ноябрь 2022 года, население сократилось с 300 тысяч до 71 тысячи) и Запорожье (710 тысяч жителей до войны). По приблизительным оценкам, на территориях, контролируемых Украиной, проживает более миллиона человек. Согласно российской позиции, эти люди должны либо принять российское гражданство, либо покинуть свои дома, переместившись за Днепр — на территорию, которую Кремль теперь считает Украиной. Отдельной темой остаются занятые Украиной части Курской области: Кремль категорически отвергает любые идеи обмена этими территориями.
Легитимация оккупации и снятие санкций
Признание международным сообществом и Украиной территорий, занятых Россией с 2014 года, логически вытекает из предыдущего пункта. Москва убеждена, что только полное и безоговорочное признание этих земель российскими — без оговорок вроде «временной оккупации» — обеспечит устойчивость мирного урегулирования. Любые промежуточные формулировки будут восприняты как намек на реваншистские намерения Киева. Отказ ключевых игроков международной арены признать эти территории частью России станет для Москвы сигналом к продолжению борьбы за «окончательное решение». Кроме того, Москва ожидает полной отмены санкций.
Путин подчеркивает, что диалог и прекращение огня возможны лишь после вывода украинских войск из четырех оккупированных Россией украинских регионов и Курской области, а также официального отказа Киева от планов вступления в НАТО. До выполнения этих условий война будет продолжаться, а любые переговоры — проходить на фоне боевых действий. Предложения о временном перемирии на период обсуждений Кремль последовательно отклоняет.
Как Москва оценивает свои позиции
Трамп утверждает, что российская экономика находится в упадке, а его инициативы по мирному урегулированию — это своего рода одолжение. Однако Кремль явно не рассматривает экономические трудности как определяющий фактор для вступления в переговоры. Подобно тому, как руководство относится к солдатам, гибнущим в изнурительных штурмах (а речь идет как минимум о почти 100 тысячах погибших), тяготы рядовых граждан и экономические дисбалансы отступают на второй план перед стратегическими целями. Аналитические прогнозы свидетельствуют: Россия способна вести войну до 2026 года без критического перенапряжения, которое могло бы бросить политический вызов Путину.
Привлечение новых добровольцев кажется проблематичным в среднесрочной перспективе, но наращивание выплат контрактникам пока поддерживает приток сил. Более того, Москва осознает, что перед Украиной аналогичная проблема стоит куда острее. В крайнем случае Кремль может решиться на новую мобилизацию: несмотря на политические издержки, это обеспечит российской армии значительное преимущество над ослабленным противником.
Военная промышленность России, которую долгое время недооценивали, высмеивая устаревшую технику, сегодня функционирует на максимальных оборотах. Санкции не тормозят её развитие: производство дронов, например, достигло уровня, снижающего потери на фронте.
Путин понимает, что в ближайшие два года его позиции укрепятся. Снижение американской поддержки лишь подкрепляет расчет на максимальные дивиденды в ходе переговоров.
Зачем Москве идти на компромисс, если Украина демонстрирует признаки ослабления, а ее перспективы ухудшаются? Кремль, возможно, даже полагает, что Киеву выгодно как можно быстрее искать соглашение, пока ситуация не стала еще более удручающей. Любое решение, как неоднократно подчеркивала Москва, будет строиться на фактическом положении дел на фронте, и пока нет факторов, способных обуздать амбиции российского руководства.
Кремль традиционно видит в США главный источник устойчивости Украины и вряд ли считает Евросоюз способным мобилизовать достаточно политической воли для самостоятельной поддержки Киева на текущем уровне.
Трамп на сцене
Что способен сделать Трамп? Заставить Киев принять требования Путина, близкие к капитуляции, он не может — в украинской столице к такому сценарию пока не готовы. Повлиять на Евросоюз, чтобы тот прекратил поддержку Украины, тоже не в его власти, хотя ключевой вопрос — позволит ли Трамп ЕС закупать американское оружие для Киева. Дойдет ли Вашингтон до юридического запрета на передачу Евросоюзом в Украину оружия, изначально предназначенного для европейских нужд?
Маловероятно, что Трамп сумеет принудить Зеленского к проведению президентских выборов в ближайшее время — шагу, который Москва приветствовала бы как возможность дестабилизировать ситуацию в Киеве. Однако он способен, как обещал, пресечь текущую помощь Украине — от разведданных до киберподдержки, — лишив ее критически важных ресурсов для продолжения борьбы.
На начало марта остается неясным, какие выгоды Трамп готов предложить Киеву. Его администрация уклоняется от обсуждения гарантий безопасности, намекая, что Путин мог бы согласиться на размещение европейских войск в Украине. Но для Путина это неприемлемо: присутствие сил Франции, Великобритании или Польши — пусть и под флагами суверенных государств ЕС — означает присутствие НАТО, что противоречит базовым принципам российской позиции.
Идея о вводе третьих сил в Украину могла бы стать предметом обсуждения лишь после выполнения ключевых требований Москвы: вывода украинских войск с «российских территорий» и конституционного закрепления нейтралитета.
Кроме того, стоит отказаться от иллюзий, что Путин согласится на паузу в войне, позволив Западу превратить Украину в «европейский Израиль» — мощную военную крепость, теоретически способную бросить вызов России в будущем. Напротив, любая сделка с Россией будет предполагать жесткие рамки для послевоенного вооружения Украины. Москва захочет четко определить, сколько и какое оружия может иметь «нейтральное» государство.
Сделка Путина и Трампа
Сделка между Путиным и Трампом вполне достижима, но ее рамки выйдут за пределы украинского вопроса. Если Киев отвергнет условия, навязанные Трампом, Вашингтон сможет заявить: «Мы сделали все, что могли, Путин был готов к миру, а Украина отказалась». Это откроет двери для более широкого диалога между Россией и США по иным темам — от Сирии и Ирана до энергетики, Китая и Северной Кореи, — при условии, что Трамп сократит или полностью прекратит поддержку Киева. У Москвы есть что предложить за «отступление США из Европы»: от торговых инициатив до посредничества в глобальных конфликтах. Путин даже может «сыграть в Лукашенко» и предложить взять на себя роль арбитра между Вашингтоном и Пекином, если того потребует ситуация.
По сути, это и есть воплощение многополярного мира, о котором Кремль говорит годами: признайте нашу сферу влияния, уважайте наш статус великой державы, и мы сядем за стол переговоров. Ценности и нормы, которые США ранее отстаивали — или хотя бы провозглашали, — больше не являются препятствием, и Путин вполне искренне заинтересован в партнерстве с Трампом.
Но сегодня переговоры с насыщенной повесткой находятся на ранней стадии, и говорить о неизбежности такого сценария преждевременно. Однако то, что еще недавно казалось фантастикой, ныне обретает черты реальной перспективы.
