Торговая политика между ЕС и Россией — это зона претенциозных замыслов и отрезвляющей реальности. Вспомним, например, идею создания единого экономического пространства и зоны свободной торговли от «Лиссабона до Владивостока». С этим предложением выступил Владимир Путин, обратившись к немецкой аудитории со страниц газеты Süddeutsche Zeitung в ноябре 2010 года. Менее вдохновляющую реальность можно было наблюдать после вступления России в ВТО в 2012 году, когда настойчивый протекционизм Москвы спровоцировал ряд торговых споров с ЕС.
С тех пор торговая политика находилась в основном в парализованном состоянии, чему способствовало ухудшение отношений между ЕС и Россией. Реагируя на аннексию Крыма и роль России в войне на Донбассе, ЕС ввел экономические санкции и заморозил переговоры по новому соглашению о партнерстве с Россией. Наблюдатели сделали из этого вывод, что концепция Путина «Лиссабон-Владивосток» умерла.
Однако спустя шесть лет некоторые страны ЕС во главе с Парижем и Берлином вновь стремятся вернуться к повестке сотрудничества с Москвой. В этих условиях идея «Лиссабон-Владивосток» обретает второе дыхание. Эммануэль Макрон упомянул «Европу от Лиссабона до Владивостока», пытаясь очаровать Владимира Путина во время двусторонней встречи в летней резиденции французского президента форте Брегансон в августе 2019 года. Нынешнее правительство Меркель в 2018 году включило в свой коалиционный договор пункт об общем экономическом пространстве с Россией. Также из Берлина звучит инициатива представителей немецко-российского делового сообщества, включая промышленных тяжеловесов, таких как Siemens и «Северсталь». Эта группа продвигает идею переговоров между ЕС и Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС), конечным результатом которых должно стать создание зоны свободной торговли.
К идее «Лиссабон-Владивосток» вернулись по политическим причинам. Так, например, некоторые считают, что этим предложением Путин протянул руку Западу, но последний проигнорировал этот жест. Они надеются, что, исправив эту ошибку, удастся вернуться к существовавшему ранее статус-кво. Особенно часто об этом говорят в Германии. Другие считают, что обсуждение вопросов торговли с Россией может иметь позитивные последствия для повестки в сфере безопасности, так как потенциально такой диалог может помочь снизить эскалацию напряженности в отношениях и предотвратить попадание России в орбиту Китая.
Но действительно ли Москва заинтересована в идее углубления торговых отношений? Может ли возобновление торговых переговоров на самом деле улучшить отношения? Путин и российские дипломаты любят обсуждать концепт «Лиссабон-Владивосток» с европейцами, однако ничто в действиях Москвы не указывает на то, что она действительно заинтересована в его реализации (или была заинтересована в прошлом).
Это противоречие видно в экономической политике России, реализуемой с 2014 года. Самая важная цель Кремля в области экономики — самодостаточность и экономическая безопасность. Более либеральные экономисты (как, например, бывший министр финансов Алексей Кудрин, призывающий к расширению торговых отношений) не имеют на экономическую политику России никакого влияния. Здесь процветают дирижизм (политика активного вмешательства государства в экономику) и промышленная политика.
Санкции и конфликт с Западом стали катализатором этих процессов, однако начало нынешнему российскому подходу было положено еще до событий 2014 года. Политика импортозамещения и контрсанкции — это больше, чем просто ответ на санкции Запада. Эти шаги свидетельствуют о том, что по вопросу торговых отношений с Западом единодушно сработали три фактора: интересы безопасности, социально-экономические соображения и лоббистские усилия определенных заинтересованных групп. Снижение торговых барьеров с ЕС и тем более свободная торговля сработали бы против всех трех этих переменных.
Это подтверждает анализ того, кто выиграет, а кто проиграет от реализации гипотетического экономического сценария, подразумевающего заключение между ЕС и ЕАЭС соглашения о свободной торговле. На первый взгляд кажется, что прогноз выглядит позитивно: при лучшей реализации сценария свободной торговли (сценарий основан на данных досанкционного периода) реальный доход среднестатистического россиянина увеличится на 3,1%. Однако дьявол, как обычно, кроется в деталях.
Основным бенефициаром свободной торговли с ЕС будет российская нефтяная промышленность. Это может удивить, поскольку и сейчас ЕС не устанавливает тарифы на нефть или газ. Но устранение нетарифных барьеров приведет к интенсификации передачи западного оборудования и ноу-хау в Россию. Это улучшит производительность нефтяного сектора. Вторым наиболее выигравшим от такого сближения сектором станет добыча металлов, что объясняет заинтересованность «Северстали» в свободной торговле с ЕС.
Российское производство будет проигрывать конкурентам из ЕС — в итоге исчезнут сотни тысяч рабочих мест. Сокрушительный удар будет нанесен производству автомобилей в России, перечеркнутыми окажутся все результаты политики локализации, проводимой министром промышленности и торговли Денисом Мантуровым (примером такого результата можно, например, считать недавний запуск немецким автоконцерном Daimler завода в Подмосковье). Следствием деиндустриализации станут социально-экономические трудности — особенно это актуально для моногородов, где значительная часть населения трудится на предприятиях одной компании. Свободная торговля с ЕС поставит под угрозу и российское сельскохозяйственное производство. И последствия для этой отрасли будут куда более значительными, чем если бы Россия отменила свои продовольственные контрсанкции.
С другой стороны, появятся новые вакансии в сфере добычи ресурсов. Однако добыча ресурсов менее трудоинтенсивна — для нее важны другие навыки и рассредоточена она по разным регионам России. В России низкая мобильность рабочей силы, поэтому любой период адаптации будет долгим и болезненным. Существующее уже сейчас неравенство между различными российскими регионами только усугубится: богатые природными ресурсами субъекты станут еще богаче, а положение в менее везучих регионах будет все дальше ухудшаться.
Этот расклад показывает, что торговые барьеры играют решающую роль в перераспределении ресурсов и промышленной политики в России. Создание зоны свободной торговли с ЕС обернется для Кремля огромной политической и социально-экономической проблемой. Падение доходов работников промышленного и сельскохозяйственного производства усугубит наблюдаемое сегодня среди россиян недовольство политическим руководством. С точки зрения Кремля, попытка экономической интеграции с ЕС несет в себе риск политической нестабильности. Те же причины работают против соглашения о свободной торговле с Китаем.
Придерживаясь идеи Европы от Лиссабона до Владивостока, Германия и Франция рискуют неправильно понять намерения Москвы. Кремль может использовать эту идею: в нем понимают, что обсуждение вопросов свободной торговли ведет к тому, что под вопрос в итоге ставится санкционный режим. Сами переговоры могут привести к разногласиям в ЕС, а Москва при этом будет сопротивляться реальной либерализации. Поэтому для ЕС имеет смысл продолжать только технический диалог с ЕАЭС, который ведется и сегодня. Но новая инициатива, подразумевающая создание зоны свободной торговли, не приведет в итоге к экономической интеграции и не побудит Москву к более тесному сотрудничеству с ЕС в других областях.
