Давно политическая жизнь в России не была такой насыщенной, а события не развивались так стремительно, как в деле журналиста-расследователя Ивана Голунова. Голунова задержали в четверг, 6 июня, однако известно это стало только в пятницу. Ему подбросили наркотики, избили, не давали спать и сутки не допускали адвоката. Мощнейшая гражданская кампания в поддержку журналиста началась молниеносно. Полицию сразу же поймали на лжи. Днем в пятницу пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, вынужденный на Петербургском экономическом форуме (ПМЭФ) отвечать на вопрос о Голунове, ссылался на опубликованные полицейскими фотографии — якобы с обыска. На фотографиях — практически целая нарколаборатория, какие тут могут быть сомнения в правоте стражей порядка? Но через несколько часов выяснилось, что из девяти опубликованных фотографий восемь — фейк. На единственной подлинной — паспорт задержанного и куча флэшек. У здания главного управления МВД России по городу Москве на Петровке 38 начались одиночные пикеты. Первых пикетчиков полиция задержала (хотя по российскому законодательству одиночные пикеты никакого согласования с властями не требуют, в отличие от массовых мероприятий). Но довольно быстро всех задержанных отпустили. Появился слух, что «кто-то с самого верха» дал команду полиции соблюдать закон. Это важный момент, ниже мы к нему вернемся.
Пикеты начались в Петербурге и других городах. В соцсетях и независимых СМИ перепечатывали антикоррупционные расследования Голунова. В его поддержку начали высказываться даже отдельные сотрудники пропагандистских ресурсов. Скоординированной информационной кампании против Голунова не было — официальное ТВ пыталось как-то защитить полицию, а вот в записях блогеров, обслуживающих информационные интересы власти в соцсетях, царил полнейший разброд.
Когда вечером в субботу суд отправил журналиста не в СИЗО, а под домашний арест, протестовавшие восприняли это как свою победу и чудо. Однако акции в поддержку Голунова продолжились и в понедельник. Пикетчики стояли на Петровке, три крупнейшие деловые газеты страны — «Ведомости», «Коммерсант» и «РБК» — вышли с одинаковой шапкой «Я/Мы — Иван Голунов» и с требованием честного расследования. Того же стали требовать и сотрудники государственных телеканалов, еще накануне выпускавшие в эфир лживые сюжеты о происходящем. И вот тут стало ясно, что у общества — серьезные шансы на победу.
Во вторник стало известно, что группа независимых журналистов, запланировавших на 12 июня (День России) марш в центре Москвы в поддержку Голунова без согласования с мэрией, отказалась от кулуарных переговоров, которые предложил вице-мэр Александр Горбенко. Именно это и оказалось последней каплей в деле. Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко назвала задержание Голунова «головотяпством или провокацией». А еще через несколько часов министр внутренних дел Владимир Колокольцев сообщил, что дело против Голунова прекращено, оперативники, участвовавшие в задержании, отстранены от работы до завершения внутреннего расследования, и что он будет ходатайствовать перед президентом об освобождении от должности начальника управления по наркотикам ГУ МВД по Москве Юрия Девяткина и начальника ГУ МВД по ЗАО Москвы Андрея Пучкова (они назначаются указом президента и решение об их отставке тоже может принять только президент). Владимир Путин рекомендацией Колокольцева воспользовался и генералов уволил.
Голунов вышел на свободу, руководители «Медузы» Иван Колпаков и Галина Тимченко призвали на марш 12 июня не выходить, а добиваться разрешения на согласованную акцию. В рядах протестующих случился раскол, часть организаторов марша сложили полномочия, остальные попытались договориться с мэрией, однако не смогли. На марш вышло 1200 человек (данные полиции). Или, может быть, около 3500 (моя личная оценка). Полиция всячески препятствовала мирному шествию, а под конец перешла к жестким и даже жестоким действиям. Свыше четырехсот человек было задержано.
Это хроника, а теперь выводы:
- В некотором смысле Ивану Голунову повезло. И заказчики, и организаторы его дела не смогли соотнести последствия собственных действий с большой политической повесткой. Путин произносил важные речи на ПМЭФ, но форум и в независимых российских, и, что важнее, в мировых СМИ просто потерялся. Событием номер один стали задержание Голунова и московские протесты. Решая свои мелкие коррупционные задачи, полицейские готовы были рутинно сломать жизнь обыкновенного человека. Но сломали планы главного начальника. Они, разумеется, ничего подобного не ждали, отчего и подготовились к «спецоперации» из рук вон плохо, даже не потрудившись подделать правдоподобные доказательства.
- Независимые и даже условно независимые СМИ показали, что, несмотря на все трудности, которые последовательно создает прессе власть, определенными рычагами давления медиа-сообщество все еще обладает. Журналисты способны мобилизовываться и мобилизовывать, организовывать политические акции, переходить в контрнаступление, сосредотачивая общественное внимание на возможных заказчиках «дела». Но — это очень важный момент — дело не только в профессиональной солидарности. Заслуга защищавших Голунова журналистов в том, что они смогли наглядно показать критически настроенным по отношению к режиму, но при этом далеким от политического активизма людям, что прямо у них на глазах правоохранители творят очевидный произвол. Происходящее задело отнюдь не только медиа-корпорацию, и не только сотрудники СМИ стояли в пикетах и распространяли в соцсетях материалы Голунова.
- Решающим ударом стала идея проведения несогласованного марша и отказ от кулуарных переговоров с мэрией. Власть загнали в цугцванг: любой ход только ухудшил бы положение. Разогнать мирную акцию — значит, фактически, подтвердить, что дело Голунова — липа, и аргументов, кроме полицейских дубинок, у власти нет. Проигнорировать — тоже невозможно, и это значило бы, что протестующие правы. Пришлось выпускать журналиста и жертвовать в игре не только пешками, но и фигурами в генеральских мундирах. Другого выхода не было.
- У победы всегда много отцов. Еще до освобождения «анонимные источники» сообщали, что решение о домашнем аресте для Голунова согласовывал глава администрации президента Антон Вайно, а добро на поддержку журналиста дал госканалам его заместитель Алексей Громов. Председатель совета директоров «Новой газеты» Дмитрий Муратов рассказал, что он, а также глава «Эха Москвы» Алексей Венедиктов еще до суда встречались с двумя вице-мэрами — Горбенко и Натальей Сергуниной. На встрече присутствовал начальник ГУ МВД по Москве Олег Баранов. Статусные оппозиционные журналисты смогли объяснить чиновникам, что аргументы следствия слабы. Позже состоялась еще одна встреча, после которой уполномоченный по правам человека при президенте Татьяна Москалькова доложила о деле Путину, были проведены все необходимые экспертизы, и наш «справедливейший» президент, убедившись в невиновности Голунова, отдал необходимые распоряжения.
- Контратака власти. Блогеры на зарплате и авторы анонимных телеграм каналов, отрабатывающие заказы администрации президента, кинулись намекать, что освобождение Голунова — заслуга добрых и честных чиновников, а также президента лично. Дело попытались представить печальным, конечно, но частным случаем. Дескать, нечистые на руку полицейские напали на честного журналиста, власть молниеносно разобралась в происходящем и приняла меры. Удивительно циничный комментарий дал после освобождения Голунова «Первый канал» — там сообщили, что все так счастливо разрешилось благодаря «взвешенной позиции следствия». Тут надо помнить, что «взвешенная позиция следствия» — это подброшенные журналисту наркотики. Их и правда тщательно взвешивали, точно рассчитав, сколько необходимо запрещенных веществ, чтобы пришить жертве «попытку сбыта в особо крупных размерах».К тому же, и оппозиционеры, и журналисты, и просто люди, сочувствовавшие протесту, успели за несколько часов насмерть перессориться, споря, надо или не надо выходить на марш 12 июня. Отыграть потерянную позицию, расколоть протест, сбить волну, власти, будем честными, удалось. Тут еще важный момент: партийная система в России — чистая фикция, роль протопартий могли бы играть независимые СМИ, но они боятся этого, бегут от политического активизма, продолжают изображать беспристрастность (собственно, этот страх и продемонстрировало руководство «Медузы»). Протесту не на что опереться, у него нет точки для роста, и если локальная цель достигнута — протест гаснет.
- Пункт шестой должен быть, конечно же, главным. Голунов на свободе. Человека удалось вытащить из челюстей системы быстрее, чем она успела его пережевать. В России такое — редкость. И если бы не было протестов, резонанса, шума, — ничего бы не получилось. Вайно, Громова, Москалькову, да и самого Путина вовсе не обуяла внезапно любовь к свободам и справедливости. Они реагировали на неприятный раздражитель. Без протестов ни закулисные переговоры, ни Питерский форум Ивана бы не спасли. Это победа внезапно подавшего признаки жизни гражданского общества.
- Но есть и еще одна важная победа. Каждая такая история расширяет представления общества о государстве. Есть теневая, консенсусная сфера знаний о пороках государства, с которыми принято мириться. «Все знают и все терпят». Когда очередную общую беду удается вытащить из тени на свет, это не только помогает отдельным жертвам системы. Это меняет отношение общества к проблемам государства, дает — пусть небольшой — шанс на позитивные перемены в будущем. Все знают, что российские тюрьмы — ад, но это общее знание приобрело другой статус после медийной кампании против пыток. Все знают, что наркотики часто подбрасывают по заказу властей, что это — легкий способ расправиться с бизнес-конкурентом, если у тебя есть связи в силовых структурах. Дело Голунова, разумеется, не сломает ситуацию, но понемногу начнет ее менять.
- И, конечно, даже защищаясь, даже отыгрывая у плохо организованных критиков режима позицию, государство все равно само себя же разоблачает. История Голунова — это ведь еще и история про крах ключевых властных институтов, которую власть рассказала гражданам. Полицейских сразу вынесли за скобки — даже кулуарные переговоры вели не с ними, а с московскими вице-мэрами. Главред Russia Today Маргарита Симоньян написала в твиттере, пытаясь, видимо, от чистого сердца защитить МВД: «Есть ли у кого-то сомнения, что МВД легко могло нарисовать какую угодно экспертизу и убедить в ней кого угодно в соседних башнях? Но не стало». И сама не поняла, похоже, что это для МВД приговор, особенно в ее устах. Вайно в заслугу ставят «согласование решения суда», не замечая, что это чистосердечное признание: независимого суда в России нет. Громов, дающий добро на поддержку Голунова для государственных СМИ, словно бы еще и поддерживает тех, кто утверждает, что государственные СМИ — это не СМИ в собственном смысле слова, а элементы пропагандистской машины. Полиции дают команду «соблюдать закон», как будто без такой команды полиции соблюдать закон вовсе не обязательно. Ну и так далее. Не бог весть какие откровения, но тут ведь важен источник. Подтвердить свои представления о государстве за счет откровений от первых лиц этого государства — важная штука.
Голунов на свободе, прочие политические заключенные — в тюрьмах. На мирном шествии в Москве задержаны сотни людей. Власть не любит отступать, и непременно попытается отыграться, зато мы спасли одного человека, и многое про нее (и про себя) узнали. Кстати, Колпаков и Тимченко на марше тоже были, это важно, это стоит отметить.
А на 16 июня в Москве намечено согласованное мероприятие в поддержку Ивана Голунова. В заявителях — журналистка RT Екатерина Винокурова, владелец бульварного «Московского комсомольца» Павел Гусев и глава подконтрольного властям Союза журналистов России Владимир Соловьев (тезка одиозного телеведущего). Будут, видимо, благодарить свободомыслящих чиновников, и натужно демонстрировать, что не только беспринципные протестующие, готовые возмущаться чем угодно, есть в столице, но и добропорядочные граждане, способные оценить искренние порывы человеколюбивой власти.
Ходить туда, разумеется, ни в коем случае не надо. Зато надо помнить, что настоящие перемены случатся, когда за частным мы научимся видеть общее, а за вопиющими фактами произвола — политику, и требования свои формулировать именно на политическом языке.
