В прошлом году пандемия COVID-19 стала ударом для мировой экономики (и спроса на нефть), однако на ежегодной пресс-конференции Путин публично заявил о победе: ВВП России упал всего на 3,6%, что меньше, чем показатели ведущих мировых экономик. Это заложило прочный фундамент для восстановления. Однако «успехи» Кремля оказались еще внушительнее: по данным на 1 февраля, ВВП сократился всего на 3,1%. Состояние «экономики» в целом превзошло ожидания, однако, по оценке Росстата, реальные доходы населения упали на 3,5%, а численность населения за чертой бедности увеличилась на 400 тысяч человек. В 2020 году реальные доходы падали восьмой год подряд и сегодня они ниже уровня 2013 года на 10%. Кроме того, в конце года наблюдался всплеск инфляции, выразившийся в росте цен на такие базовые продукты, как макароны, хлеб и сахар, что было вызвано ростом мировых цен на продовольственные сырьевые товары. Также ухудшилась ситуация с ростом цен на жилье.
Характер российского «пандемического кризиса» отразил действующую в стране много десятилетий экономическую политику, завязанную на предложение, борьбу с инфляцией методом бюджетной экономии и попытки любыми способами избежать дефицита бюджета. Годовой показатель инфляции составил 4,9%. Это самый высокий уровень с 2016 года, когда экономику еще лихорадило от падения цен на нефть и введения санкций, а банковский сектор пребывал в кризисе. Однако государство запланировало крайне мало мер в отношении поддержки доходов населения. Снижение реальных доходов оказалось меньше ожидаемого. Однако в целом спрос в частном секторе упал на 8,6%, а инвестиции — на 6,2%. Поскольку малый и средний бизнес составляет всего 20−21% ВВП, падение спроса наверняка обусловлено не просто сокращением трат на услуги. Оно отражает шаткое положение домохозяйств в новом 2021 году. Как выясняется, стимулирование предложения не стимулирует спрос достаточно, чтобы обеспечить резервы и уверенность в завтрашнем дне. Новые усилия по фискальной консолидации ослабляют потенциал экономического роста, а доходы населения при этом не восстанавливаются. За свою скупость в прошлом году Кремль теперь платит политическую цену.
Хорошие новости
Чиновники, занимающиеся экономической политикой, давали понять, что Москва видит COVID-19 как удар по предложению. Несмотря на многочисленные свидетельства из других стран и мировых цепочек поставок, которые указывают, что производство, в том числе потребительских товаров, хорошо справилось с пандемией, в России все равно уделяли основное внимание обеспечению предложения. Были сохранены федеральные контракты и инвестиции, чтобы обеспечить заказы в сфере производства. Центробанк снизил ключевую ставку до исторически низкой отметки в 4,25%, чтобы сделать займы дешевле. В качестве основы стимулирования экономики выступили субсидии для взятия займов и различные меры по откладыванию банкротств и выплат различных долгов. При этом практически отсутствовали свидетельства дефицитного финансирования или использования валютных резервов или иностранных активов России для финансирования поддержки доходов. Вместо финансовых затрат власти сделали ставку на национальную программу вакцинации, которая должна позволить сначала городам, а затем и целым регионам смягчить карантинные ограничения.
К 2021 году результаты этой политики выглядели внушительно. Индексы деловой активности (PMI) показывают, что бизнес ожидает улучшения ситуации в течение этого года. Без сомнения, на эти настроения повлияло некоторое смягчение сокращения добычи странами OPEC+, рост цен на нефть и повышение спроса на металлы и минералы. Базовые сценарии роста указывают на рост ВВП на 3−4% в этом году, что позволит восстановить (примерно) прошлогодние потери. Однако хорошие новости на этом заканчиваются. Что хорошо для российских экспортеров сырья и промышленных производств, зависящих от государственных заказов, не обязательно хорошо для потребителей.
Плохие новости
Скачок цен на продукты питания и жилье предполагает меры экономической политики, которые могут только ухудшить ситуацию. Попытки регулирования цен на продукты питания часто выходят боком. Они снижают прибыль, которую можно было бы инвестировать в более эффективное производство и логистику, что в свою очередь могло бы снизить расходы. Возьмем зерновые. К началу 2021 года цены на пшеницу выросли на 20% в годовом выражении из-за повышенного мирового спроса. Теперь Минсельхоз намеревается снизить квоты (объемы экспорта, по достижении которых применяются тарифы), а также ввести в этом году тарифный механизм, соответствующий 70% разницы между ценами на внешнем рынке и основной ценой, выведенной из публичных данных о торговле, которые подают российские компании. Это снижает экспортную конкурентоспособность ведущих российских сельскохозяйственных компаний, что обернется для них снижением выручки и снизит эффект рыночных сигналов на производство. Последствия этого начнут ощущаться к началу июня.
Такая политика является реакцией на произошедший в 2020 году рост мировых цен на продукты питания (цены выросли на 11% в годовом выражении — это наибольший показатель за шесть лет). Однако скорее стоило бы оказывать поддержку доходам населения, чтобы компании-экспортеры продолжали получать прибыль в соответствии с мировыми рынками. Рынок жилья — куда более поразительный пример того, как политика стимулирования предложения вызвала непредвиденные последствия. Субсидии привели к тому, что ипотека стала на 25% выгоднее аренды жилья, если судить по показателям Москвы и конкурирующих крупных городов. Всего было выдано более 371 500 субсидированных ипотечных кредитов на сумму более 1 трлн рублей, что привело к росту цен на жилье (и к росту арендной платы для тех, у кого не хватило сбережений на покупку собственности). Стоимость вторичного жилья в пригородах Москвы выросла более, чем на 21% в годовом выражении. Примерно на столько же она увеличилась в Санкт-Петербурге, а в Сочи рост составил 18,4%. Удаленные работники и те, кому было легче позволить себе оплачивать кредит по гарантированной годовой ставке в 6,5%, оказались в выигрыше, в то время как для всех остальных стоимость жилья (а в последнее время и строительства) продолжает расти. Стимулирование предложения вместо более последовательной и целевой фискальной поддержки создало условия для «двух темпов» восстановления, зависящих от социально-экономического класса, профессии и места проживания (впрочем, наверняка эта разница не будет такой резкой, как по некоторым пессимистическим прогнозам для развитых стран). В итоге в выигрыше от этой ситуации остались владельцы активов.
Совсем плохие новости
Худшее заключается в том, что Центробанку придется оставить процентную ставку низкой, чтобы сохранить дешевизну кредитов. Эта динамика будет продолжаться на фоне конвергенции различных эффектов. Программа вакцинации выглядит вполне успешной. Но снижение доходов мешает инвестициям. За последнее десятилетие наблюдалась значительная корреляция между уровнем располагаемых доходов в российской экономике и уровнем капиталовложений. Дмитрий Песков недавно опроверг появившееся ранее сообщение Reuters о подготовке нового пакета социальной и экономической поддержки на сумму 500 млрд рублей. Но если бы Путин объявил о такой мере, то именно он бы предстал основным локомотивом фискальной поддержки населения. В любом случае 500 млрд рублей — незначительная сумма, около 3 472 рублей на душу населения. Это примерно эквивалентно прогнозируемому росту номинальных зарплат на июнь 2021 года по сравнению с 2020 годом.
Если этот пакет все же будет принят, непонятно, как именно будут тратиться эти средства. Однако на данный момент власти оказались в тупике экономической политики. Инфляция, которая в основном влияет на самых бедных россиян, а также пенсионеров и лиц с фиксированным доходом, вряд ли снизится в ближайшее время. Отсутствие фискального стимулирования инвестиций помешает восстановлению располагаемых доходов, рабочих мест и предприятий в сфере услуг.
Политическая необходимость нового законопроекта об экономической стимуляции значительна, если считать давление на активистов по всей России свидетельством опасений перед сентябрьскими выборами. Многих из этих проблем удалось бы избежать, если бы в прошлом году было потрачено больше средств. Вместо этого государство предпочло не бороться с ростом частного долга и сокращением сбережений. Отсутствие помощи со стороны властей приведет к менее успешному восстановлению. Политическая реальность не говорит о том, что вызов, который Навальный бросил политической системе, приведет к триумфу оппозиции или резкой смене режима. Однако протестный потенциал только усиливается из-за долгосрочного эффекта бюджетной экономии. Структурно этот эффект только усилится на фоне медленного восстановления российской экономики и роста цен на предметы первой необходимости. Репрессии и бюджетная экономия будут дополнять друг друга, пока не произойдет радикального изменения системы.
