Как известно, кадыровский режим — один из самых непрозрачных в мире, особенно на местном, субнациональном уровне. А еще он один из самых скандальных и наиболее часто предстающих в гротескном, гипертрофированном виде. Все это означает, что большинство взыскательных читателей вынуждены полагаться на относительно небольшое число журналистов, аналитиков и академических исследователей, посвятивших долгие годы тщательному изучению природы этого режима, чтобы приблизить нас к его пониманию. О непрозрачности и гротескности режима свидетельствуют постоянные сообщения о смерти Кадырова, которая либо вот-вот должна случиться, либо уже случилась. Частота подобных заявлений, а также стремительность других разворачивающихся в регионе событий требуют от наблюдателей еще большей скрупулезности.
За последние несколько недель я попытался обрисовать структуру кадыровского режима, его «стейкхолдеров» и потенциальных наследников. Эта статья призвана прояснить индикаторы и сценарии на период до, в случае смерти Кадырова и после нее. Это делается с учетом структуры режима, а также нынешних и будущих «стейкхолдеров»,
Пока Кадыров жив
Шумиха по поводу смерти Кадырова сильно раздута. В республике выстроена надежная вертикаль управленцев и сеть других заинтересованных лиц, обеспечивающих функционирование режима. Они продолжают страховать режим от любых гипотетических будущих потрясений через смену поколений: старшие дети будут продвигаться вверх по ступеням властной иерархии, а младшие по мере достижения совершеннолетия тоже встраиваются в вертикаль власти.
Среди недавних кадровых перестановок особенно заметна роль спикера парламента, которая остается незаполненной на постоянной основе. Временно исполняющий обязанности спикера ветеран чеченской политики Шаид Жамалдаев со временем будет заменен на чиновника со стажем. Пожалуй, наиболее значимая фигурая, которую прочат на эту роль, — это Хас-Магомед Кадыров, нынешний мэр Грозного и брат Рамзана. Он быстро поднялся по карьерной лестнице, хотя его слишком амбициозное заявление о желании стать депутатом Госдумы привело к тому, что он сразу же после него ушел на второй план. Однако в нынешнем году его публичный имидж существенно изменился. В частности, его имя стало раскручиваться в контексте «социально-экономического развития» республики, что напоминает риторику о Магомеде Даудове. Роль Хас-Магомеда внутри клана Кадыровых, его чиновничий ранг, известные амбиции и рекламируемый в настоящее время политический послужной список говорят о том, что он обходит других кандидатов, которые могли бы прийти на смену Даудову.
Кроме того, в последнее время (бывшие) кадыровские чиновники со впечатляющей скоростью поднимаются на федеральный уровень или получают повышение внутри него. Так, Даниил Мартынов перешел в МЧС, Турко Даудов стал новым постпредом РФ при Организации исламского сотрудничества, Апти Алаудинов получил назначение в Минобороны, а Муслим Хучиев — в аппарат премьер-министра Михаила Мишустина. Подобные повышения на федеральном уровне открывают каналы для более молодого поколения, которое может занять освободившиеся места, поднимаясь по ступеням кадыровской вертикали. Это постепенное продвижение детей Кадырова и их ровесников уже стало характерной чертой динамики режима, и останется таковой.
Наконец, последняя тенденция, за которой следует наблюдать в дальнейшем, особенно важная в свете возможного конца Кадырова, — это то, насколько хорошо поколение детей сможет кооптировать в структуру режима другие семьи. Долгое время это происходило через браки, особенно через браки дочерей Рамзана, хотя недавнее разоблачение «Проекта» об одной из компаний, название которой начинаетс с «Бено» (а это сокращенное название кадыровского тейпа Беной, к которому принадлежит также семья Махматовых, родителей Тамилы, жены Ахмата) — как, например, «Бенофон», «Бенодент»
Эти дети назначили детей других высокопоставленных семей на относительно ключевые посты: лучшая подруга Айшат Марет Майсарова получила ее прежнюю должность во главе Министерства культуры Чечни, а сыновья Адама Делимханова и Магомеда Даудова стали заместителями Ахмата, занимающего пост министра Чеченской республики по физической культуре и спорту. Едва достигшая совершеннолетия Табарик Рамзановна также финансово связана с сыновьями олигарха Мовсади Альвиева. Способность сдерживать и подчинять своим интересам другие семьи будет иметь решающее значение в том, удастся ли наследникам Кадырова завоевать доверие Кремля для осуществления очередной династической передачи власти.
Со времени публикации моей недавней статьи о встроенности детей Кадырова в структуру его режима произошли существенные изменения. В статье «Новой газеты Европа» от 20 июня утверждается, что 8 июня этого года состоялись сразу две свадьбы кадыровских сыновей: второй сын Кадырова, 17-летний Зелимхан/Эли женился на внучке Адама Делимханова, а 16-летний Адам взял в жены дочь Сулеймана Геремеева, одного из сенаторов Чечни, родственника Делимханова и одного из братьев Геремеевых, приобретших печальную известность как исполнители громких убийств, организованных Кадыровым и Делимхановым (например, убийства Бориса Немцова). Информация о том, что Адам тоже женился, о чем ранее не сообщалось, дополнительно наводит на мысль о том, что Кадыров убежден, что жить ему осталось недолго, и поэтому резко ускорил женитьбу третьего сына.
В случае смерти Кадырова
Смерть Кадырова будет невозможно скрыть. Исламские правила погребения подразумевают, что тело должно быть предано земле в стандартный трехдневный срок, и любая похоронная процессия в честь Рамзана неизбежно станет грандиозным событием, подобного которому республика еще не видела. Несмотря на многочисленные попытки, режиму так и не удалось осуществить блэкауты СМИ в связи с важными событиями. Единственным исключением, похоже, стала свадьба Али Кадырова. Поскольку похороны и сопровождающую их процессию скрыть невозможно, мы наверняка узнаем, когда Кадыров умрет. Кадыровское окружение уже продемонстрировало логику этого довода. Когда в октябре 2023 появились слухи о смерти Рамазана, он продемонстрировал, что на самом деле жив, именно через три дня после того, как появились первые слухи о его кончине.
Помимо масштабных похорон, есть еще несколько событий, которые можно было бы ожидать практически сразу после смерти Кадырова. Самым заметным из них будет изменение в размещении частей «кадыровцев» — особенно если они по-прежнему принимают участие в оккупации Украины — для укрепления региональной стабильности. Кроме того, внезапное усиление взаимодействия между федеральными лидерами и чиновниками кадыровского режима, имеющими значительное влияние в силовых структурах, стало бы индикатором какой-то внештатной ситуации. Смерть Кадырова означала бы возвращение в Чечню игр в патронаж: на протяжении большей части 2000-х годов различные высокопоставленные силовики спонсировали влиятельных полевых командиров.
Кроме того, любые встречи с президентом Путиным — особенно если речь идет о любом из сыновей Рамзана — безусловно, будут означать назначение преемника Кадырова. Именно так была истолкована встреча президента с Рамзаном в 2004 году, когда он сообщил ему об убийстве отца и выразил свои соболезнования. Это обстоятельство, а также тот факт, что федеральные силовики ранее спонсировали полевых командиров в Чечне, объясняет, почему так важно пристально наблюдать за возвращением сетей патронажа. Среди высшего эшелона кадыровской властной вертикали — Адама Делимханова, Магомеда Даудова и (в меньшей степени) Абузайда Висмурадова, а также детей Рамзана — мало тех, кто способен контролировать разветвленную сеть безопасности, созданную Рамзаном. Это провоцирует повторение ситуации Алу Алханова (Алханов занимал пост президента Чечни, пока Кадырову не исполнилось предписанные законом для избрания на этот пост 30 лет), на фоне которой Адам Делимханов имеет значительно более сильные позиции как чиновник, наиболее осведомленный и вовлеченный в различные сферы деятельности режима, и которого прежде уже называли вероятным преемником. Такие тщательно оберегаемые акторы крайне важны для сохранения кадыровского режима.
Наибольшую же угрозу для сценария династической преемственности представляют члены «второго эшелона» режима (т. е. те, кто уже имеет свои доли и может стремиться к расширению своих позиций) и те, кто демонстрировал в прошлом большие амбиции — как описанный выше Хас-Магомед Кадыров. Это те люди и семьи, которые, если не кооптировать их в режим в достаточной степени, могут начать искать покровительства где-то еще.
После смерти Кадырова: главные вопросы
В настоящее время все аналитики исходят из предположения, что режим Кадырова сохранится как единоличная, персоналистская диктатура. Существует обоснованная возможность того, что Ахмат и Адам вдвоем встанут у руля республики, или, по крайней мере, попытаются это сделать, заняв должности «главы» и «премьер-министра», если усилить властные полномочия второй из этих должностей. Это предполагает, что «управленческие» роли, которые в настоящее время играют Адам Делимханов и Магомед Даудов, будут перераспределены с нынешней властью Рамзана более приемлемым образом для подобного совместного правления его сыновей.
После смерти Рамзана, особенно если она произойдет в недалеком будущем, встают два вопроса: (1) можно ли доверить кому-либо «согревать трон», как делал этот Алу Алханов с 2004-го по 2007 год, и (2) начнут ли дети Кадырова бороться друг с другом? Что касается ответа на первый вопрос, то есть несколько кандидатур среди высшего эшелона чиновников кадыровского режима и тех, кто последовательно проявлял себя как лояльные управленцы. Все варианты могут быть признаны неадекватными в зависимости от ответа на второй вопрос, а именно, от того, какой будет цепочка преемственности. Ахмат как старший сын еще слишком молод для того, чтобы взять власть в свои руки, что потребует длительного промежуточного периода ожидания возможности взять власть у декоративной фигуры во главе республики. Однако если Айшат, которая старше Ахмата на несколько лет, возьмет на себя полномочия главы Чечни до тех пор, пока ее братья не достигнут совершеннолетия, это значительно сократит срок пребывания у власти «нового Алу Алханова» до аналогичного тому, который вынужден был пережидать Рамзан. Хотя при таком сценарии Айшат ожидает куда большая поддержка со стороны братьев и сестер.
Другой вопрос, который выходит на передний план в размышлениях о сценариях «Чечни после Кадырова, — может ли смерть Рамзана спровоцировать возвращение повстанческого движения или, по крайней мере, более активную деятельность боевиков. В последнее время в Чечне действовали в основном одиночные или парные боевики, а последняя настоящая ячейка, во главе которой стоял боевик Аслан Бютукаев из ИГ, была ликвидирована в январе 2021 года. Организованные силы Ичкерии остаются отрезанными от родины, которую они стремятся освободить. Однако общественная динамика стремительно меняется. Общественность демонстрирует все большую готовность противостоять режиму. Кроме того, как старые, так и новые проблемы, связанные с радикализацией республики, способствуют возрождению Исламского государства, чему в свою очередь помогает приток неконтролируемого оружия, хлынувшего в регион из-за войны в Украине.
Смерть Кадырова может быть воспринята как кратковременное окно хаотических возможностей для потенциальных боевиков, но эту возможность, несомненно, предвидят власти в Москве и Грозном и отреагируют на нее соответствующим образом. Поэтому можно ожидать изменения в дислокации кадыровцев. Такая реакция также даст возможность представить определенную цепочку преемников в качестве гарантов стабильности, которых можно будет представить общественности на похоронах Кадырова, чтобы еще больше подчеркнуть их легитимность с точки зрения Кремля и отговорить потенциальных претендентов от борьбы за власть.
Если и можно извлечь какой-то урок из последних событий, происходящих внутри кадыровского режима, так это то, что смена поколений привносит некоторую прозрачность в непрозрачный регион. События, которые повлечет за собой смерть Кадырова, только усилят эту прозрачность.
