Администрация президента провела для региональных чиновников установочную сессию по президентским выборам. Участники встречи рассказали СМИ, что Кремль потребовал от них «скромной и легитимной кампании» без «всяких шоу». Подобные месседжи ранее не были характерны для политблока под руководством Сергея Кириенко, эти приемы любил бывший политический куратор, а ныне спикер Госдумы Вячеслав Володин. Он и его подчиненные с удовольствием рассказывали о конкурентных, открытых и легитимных выборах (и даже изобрели для этого аббревиатуру КОЛ-фактор). При этом на губернаторских выборах работал муниципальный фильтр, который не допускал до кампании сильных кандидатов из элитных групп. Затем, после победы в 2015 году на выборах губернатора Иркутской области коммуниста Сергея Левченко, был введен еще и фильтр партийный — системные партии начали выдвигать в главы регионов заведомо слабых кандидатов. Партийцы взамен на сговорчивость получали несколько согласованных губернаторских постов и одномандатных округов на выборах в Госдуму. Разумеется, коррекция итогов голосования никуда не исчезла. Разбирающимся в политике людям фальшь тезисов АП была вполне очевидна, но Володин и его подчиненные продолжали рассуждать о конкурентности и легитимности.
У политблока Сергея Кириенко долгое время преобладал другой стиль. Он никогда не скрывал процентов голосов, которые планировал достичь для кандидата или кандидатов от власти. Методы работы если и не афишировались, то точно не маскировались — политблок Кириенко практиковал корпоративную и бюджетную мобилизацию как основной метод достижения результата. Эта открытая машинерия напоминала архитектуру Центра Помпиду в Париже с вынесенными на всеобщее обозрение коммуникациями. Однако сейчас подчиненные Кириенко вернулись к володинским приемам, и фальшь их заявлений еще более очевидна, чем в случае Володина. Рассуждения об отсутствии шоу ведутся на фоне проведения самых масштабных мероприятий в поддержку кандидата Кремля за всю историю российских выборов. На ВДНХ гремит выставка-форум «Россия», под крыло конкурса «Это у нас семейное» пытаются собрать миллион человек, а завершится кампания Путина пафосным фестивалем молодежи и студентов в образовательном центре «Сириус». Слова о легитимности, сопровождаемые корпоративной мобилизацией, широким применением малоконтролируемого электронного голосования и дальнейшим сокращением прав и возможностей наблюдателей ничего кроме улыбки не вызывают. Машинерия Кириенко лишила российские выборы загадочности и магии, и, возможно, на это обратил внимание главный заказчик или кто-то из его ближайшего окружения. Избрание президента превратилась в четко прописанный по скриптам плебисцит, итоги которого уже известны. Путин, который любит проявления народной любви, такой суррогат может не оценить, поэтому по-своему честную машину выборов от Кириенко политблок окутывает в маскировочные одежды фальшивых рассуждений о скромности и легитимации. Люди, разбирающиеся в политике, прекрасно понимают, что на уже созданный и запущенный огромный механизм никакую сетку не накинешь, но главного заказчика кампании эти тезисы вполне могут обмануть.
Шоумены в погонах
Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин предложил закрепить в российской Конституции государственную идеологию. Предложение персонажа, который имеет формально высокий статус в вертикали власти, вызвало публичную дискуссию. Глава комитета Совета Федерации по законодательству Андрей Клишас возразил Бастрыкину — и этот ответ можно считать позицией политического блока Кремля, чьи тезисы Клишас часто озвучивает. Популярные политические Telegram-каналы, подконтрольные АП или другим влиятельным элитным игрокам, тоже быстро раскритиковали идеи председателя СК. Их авторы в пылу дискуссии даже озвучили аргументы, о которых политические менеджеры Кремля предпочитают открыто не говорить: государственная единственно-верная идеология вредит политической прагматике вертикали. Поддержка путинского режима строится на том, что он пытается понравиться всем гражданам, не раздражая их излишними идеологическими штудиями и уклоном. Кремль и Путин апеллируют и к советским временам, и к православным ценностям, и к госплану, и к рынку. Вертикаль окончательно не выбирает сторону, она скользит по поверхности многих идеологий, не погружаясь в глубины. Выбор стороны — а именно это предлагает Бастрыкин — рушит единство путинского электората, и поэтому четкая идеология вредна путинскому режиму. Политадминистраторы Кремля это понимают и купируют риски, опосредованно критикуя председателя СК, который зашел на их поляну.
Но в кейсе Бастрыкина важнее другой аспект. Глава СК отдает себе отчет, что в силовом блоке Кремля много консерваторов. которые ностальгируют по СССР, и как раз не прочь вернуть в законодательство обязательную идеологию. Возможно, в числе этих людей есть и Путин, который не раз публично сожалел о распаде Союза. Поэтому у высказываний Бастрыкина, по сути, один адресат — это президент. Именно его внимание пытается привлечь глава СК. Многие российские политики и чиновники давно придерживаются схожей стратегии — они выходят в паблик с консервативными заявлениями и предложениями, рассчитывая, что высокое начальство их заметит и проявит благосклонность. Однако как правило такие шоу устраивают игроки, у которых либо появились проблемы с нахождением в текущем статусе, либо персонажи, которые давно мечтают подняться повыше, но уже почти отчаялись в карьерных устремлениях.
Персонажи при реально влиятельных должностях и тем более погонах, которые не предусматривают публичной активности, не торопятся в шоумены и шуты. Зачем это делать, если ты и так достиг высокого статуса, который подразумевает уважение со стороны других членов вертикали? Опытные бюрократы типа бывшего президента Дмитрия Медведева, спикера Госдумы Вячеслава Володина или главы политблока Кремля Сергея Кириенко могут выступать с пламенными публичными, ультрапатриотическими речами. Однако они развлекают, не предлагая. Перечисленные персонажи повысили свою публичность, но сделали это безопасно. Они понимают, что вынесенное в паблик предложение в случае его игнорирования со стороны высшего руководства обнаружит текущий статус участника и его реальную влиятельность. Александр Бастрыкин вынес предложение — он пошел на риск, который, скорее всего, не оправдается.
Бастрыкин, нарушающий негласные правила поведения силовиков его уровня, скорее всего, полагает, что эти правила изменились. Теперь они якобы подразумевают пересмотр обязанностей влиятельных игроков, которые должны развлекать вождя и угадывать его сокровенные и тайные желания. Во всяком случае, именно в такой логике и действует глава СК. Однако Бастрыкин ошибается — нереализованное предложение покажет, что его автор далеко не такой влиятельный персонаж, каким настойчиво хочет казаться. Такой удар по репутации получил на этой неделе глава Чечни Рамзан Кадыров. Он умеет устраивать публичные представления без обязательств, но во время видеосозвона с Путиным не удержался от предложения. Он пригласил президента в Чечню, получил его расплывчатый ответ, а затем пресс-секретарь главы России Дмитрий Песков сообщил, что президент в ближайшее время в республику не поедет, а посетит регион «когда-нибудь». Вышедший на рынок идеологических предложений глава СК получил от кураторов этого направления из Кремля ассиметричный ответ. В политизированном сегменте российского интернета теперь обсуждают то, как тщетно Александр Бастрыкин пытается привлечь внимание президента и вернуть былую влиятельность.
