Региональные кампании этого года, кроме выборов в Хакасии, показавшей мятежный характер еще пять лет назад, не привлекают внимание серьезной конкуренцией, яркой агитацией и интригами. Однако эти выборы фиксируют важную веху в метаморфозах путинской вертикали власти. Система возвращается к советским практикам партизации бюрократии. Кремль добивается того, чтобы губернаторы остались единственными заметными, публичными политиками в регионах — своеобразными секретарями обкомов с расширенными хозяйственными полномочиями. Они руководят отделениями ЕР и теперь ведут списки партии власти не только в заксобрания, но и в муниципалитеты. Администрация президента вытесняет КПРФ с места второй по популярности партии и старается зачистить сильных представителей местных элит. Центр сознательно упрощает управление регионами, но превращение местных политиков в серую бюрократическую массу без публичного авторитета чревато потерей управляемости в кризисных ситуациях. Неизвестный бюрократ не сможет быть медиатором между Кремлем и недовольным каким-либо вопросом населением. Региональные элиты тоже недовольны превращением в серую массу — это доказывает ситуация в Хакасии, где они в итоге продавили федеральный центр и довели до снятия его кандидата.
Ответственный за все
В избирательной кампании этого года региональные администрации и партия власти окончательно сомкнулись в единую систему. Губернаторы ведут партсписки «Единой России» даже на муниципальные выборы, значатся первыми номерами во всех списках ЕР в законодательные собрания (за исключением территорий с главами коммунистами), руководят отделениями единороссов. Практика губернаторов-паровозов достаточно давняя, но раньше она предусматривала исключения. Отстранить от лидерства в партсписке могли не самого популярного главу, чтобы ЕР не принимала на себя его антирейтинг. Либо, наоборот, амбициозный и рейтинговый губернатор не хотел связывать себя с партией власти, чтобы не терять популярность у электората, не поддерживающего единороссов. Сейчас таких опций система не предусмотрела. Более того, главы регионов получили новый оброк — в протестных городах (Архангельске, Якутске и Красноярске) они вынуждены возглавлять списки ЕР в муниципальные советы. Эта роль нравится не всем. Например, руководитель Якутии Айсен Николаев без восторга отнесся к лидерству в списках ЕР: партия не очень популярна в регионе и тянет вниз собственный рейтинг Николаева на губернаторских выборах. Однако отказаться от новых правил Николаев не смог. Губернаторы возглавляют региональные отделения партии примерно в половине российских регионов, а практика их назначений главными единороссами продолжается, причем иногда с главами приходится проводить отдельные беседы и убеждать их идти в партийцы.
Закрепление губернаторов в списках ЕР, в том числе муниципального уровня, и закрепление за ними руководящих постов в отделениях партии фиксирует важную тенденцию внутри вертикали власти. Кремль возрождает многие советские практики, и вписывание глав регионов в партийную вертикаль — одна из них. Губернаторы превращаются в полноценных партийных первых секретарей обкомов и рескомов из советских времен и даже превосходят их по полномочиям, влиянию и статусу. Советские первые секретари хотя бы формально не имели отношения к управлению хозяйством, этим занимались главы исполкомов КПСС. Российский губернатор отвечает и за выборы, и за разрешение элитных конфликтов, и за партию, и за хозяйство. Остальные местные игроки превращаются в его подчиненных по бюрократической или по партийной линии (это касается статусных предпринимателей и политиков). Такой системой действительно проще управлять из Кремля — вызвал губернатора, поставил перед ним задачу, а тот разбирается с нижестоящими деятелями.
Раньше региональная вертикаль была устроена сложнее. ЕР, как правило, возглавлял статусный местный персонаж, чаще всего спикер заксобрания. Тот же персонаж в силу должности был значимым политическим игроком, влияющим на ситуацию в регионе и обладающим политическим авторитетом. Еще в середине 2010-х гг. многими муниципалитетами управляли главы, избранные на прямых выборах. Они могли находиться в конфронтации с губернатором. Это же касалось влиятельных спикеров и руководителей отделений ЕР. Все перечисленные игроки должны были поддерживать публичность и стараться сохранить авторитет среди элит и избирателей — это была главная валюта политической борьбы. АП моделировал их конфликты, хотя, естественно, приоритет в них чаще всего отдавался губернатору. У системы управления регионами при этом не было единого центра тяжести, а партию власти как политическую единицу тянули яркие персонажи, у которых был стимул это делать. Кремлю такая конструкция была в итоге выгодна — она кооптировала в его поддержку статусных местных игроков, которые могли бы играть против него. Каждый из этих игроков был на своем месте и чувствовал свою нужность. Даже после практически повсеместной отмены выборов мэров, руководители городских администраций вынуждены были сохранять хотя бы элементы публичности и играть в настоящих политиков, поскольку им нужно было вести списки ЕР на муниципальных выборах. Пока мэры в кампаниях задействованы, но эксперименты Кремля и ЕР с губернаторами на выборах местного уровня показывают, что скоро их полностью выключат из публичных политических процессов.
Потеря авторитета
Замкнув на губернаторов все публичные роли и значимые статусы, вроде лидеров отделений ЕР, Кремль лишает местных амбициозных игроков стимулов участвовать в региональной политической жизни. Зачем это делать, если придет варяг-губернатор и получит посты в силу должности? Так или иначе любой системный персонаж окажется подчиненным главы региона — либо по хозяйственной, либо по партийной линии. Те же спикеры региональных парламентов будут обязаны слушаться приказов, хотя до перевода губернаторов в главы отделений ЕР спикеры могли проявлять некоторую самостоятельность. Карьерный трек в регионе становится предельно простым — надо быть лояльным губернатору и участвовать во всевозможных кремлевских кадровых конкурсах. Таким образом, лояльность в региональной политике окончательно становится главным качеством, которое требует Кремль от местных политиков и бюрократов. Публичность и авторитет более такими качествами не являются — ими положено обладать только губернатору. Главы регионов становятся единственными провластными политиками, которых будут знать жители на своей территории. Именно их показывают по региональному ТВ, именно их фамилию будут видеть люди в качестве первого номера ЕР на выборах разных уровней. Другие кандидаты чаще всего позиционируются как «команда губернатора», то есть в агитации за них первична фигура главы региона, а потом уж и сами выдвиженцы партии власти. Нижестоящие чиновники и политики превращаются в серую бюрократическую массу без имен, фамилий и авторитета.
Для политблока АП под руководством Сергея Кириенко, который сознательно упрощает устройство вертикали, эта ситуация чревата двумя возможными серьезными последствиями. Самое легкое из них — противостояние местных элит, которые не очень хотят превращаться в эту самую безликую массу. Его мы уже наблюдаем в Хакасии. В 2018 году регион возглавил коммунист Валентин Коновалов, избранный благодаря недовольству местными жителями губернатором-единороссом на протестной волне по поводу пенсионной реформы. За пять лет Кремль так и не добился его отставки, и АП решила победить Коновалова на выборах. Региональное отделение ЕР возглавил варяг, депутат Госдумы Сергей Сокол. Он начал проводить чистки, отрезать от участия в списках ЕР статусных местных единороссов, в том числе и спикера заксобрания Владимира Штыгашева. В итоге эти влиятельные игроки пошли на выборы от КПРФ и поддерживают Коновалова. Благодаря этой поддержке и критике Сокола рейтинг губернатора-коммуниста стал расти, а рейтинг единоросса замер. Даже прокремлевские эксперты ожидали, что в регионе пройдет как минимум второй тур голосования с непредсказуемым исходом, вполне вероятно, что Коновалов победил бы ставленника Кремля и в первом туре. В АП обсуждали разные сценарии действий — в том числе и отмену итогов выборов из-за якобы имевших место фальсификаций, и Центризбирком стал на это сценарий намекать. Однако Сокол тяжело заболел и снялся с выборов, теперь Коновалов гарантированно выигрывает кампанию. Близкие к власти СМИ и эксперты могут сколько угодно рассуждать, что его победа мало что меняет и вообще играет на руку стабильности, однако количество усилий и стараний администрации для избрания Сокола показывают — центр проиграл. Хакасские элиты — до того, в принципе, лояльные Кремлю — не стали играть по новым правилам и ложиться под навязанного «первого секретаря» и сохранили на губернаторском посту местного и понятного персонажа. Таким образом, они могут дать пример «коллегам» из других регионов, которых тоже может не устроить вычитание публичности и авторитета из их статусов и полное подчинение губернаторам. Регионалы могут оседлать волну недовольства, следы которой мы можем увидеть и на других выборах. Удивить могут итоги голосования в Алтайском крае, где не самый популярный губернатор-варяг Виктор Томенко пытается переизбраться на второй срок. АП устранила самого опасного его конкурента — коммунистку Марию Прусакову. Но усилий оказалось недостаточно и в поддержку Томенко начали сниматься другие кандидаты, которые могли дробить электорат. Показать характер на выборах в парламент могут Якутия и Иркутская область, где сильна поддержка КПРФ.
Второе последствие куда серьезнее. Поддержка публичности и авторитета заставляла местных политиков-единороссов хоть как-то выходить на диалог с электоратом. Люди запоминали успешную коммуникацию с таким персонажем (спикером или мэром) и, увидев его фамилию в списке единороссов, могли за нее проголосовать. Сейчас бюрократу-чиновнику или политическому бюрократу-единороссу вовсе не обязательно идти навстречу избирателю. Даже если это случится, то на реальный предвыборный рейтинг партии это повлияет мало — обыватель увидит в списке фамилию губернатора, а не того, кто ему пошел навстречу. Исходя из политической прагматики, в такой схеме губернаторы должны быть яркими и по-настоящему публичными персонажами, однако этими качествами обладают немногие из них. Долгое время политблок АП подчеркивал, что назначения получают аполитичные технократы. Таких назначенцев (чаще всего варягов, не имеющих отношения к регионам) избирают в максимально благоприятных условиях, отсекая конкурентов с помощью муниципального фильтра. Собственного авторитета у таких глав регионов нет — они избираются как ставленники Кремля и лично Владимира Путина. Более того, АП старается встроить в общий ряд и действительно рейтинговых губернаторов, которые заботятся о своем авторитете и сторонятся ЕР, в случае ее непопулярности в регионе. Флагманом таких глав был московских мэр Сергей Собянин, который всегда баллотировался на выборах главы столицы как самовыдвиженец. Однако и он в этом году потерял свою привилегию и выдвинулся на мэрских выборах как кандидат от ЕР. Других самовыдвиженцев на губернаторских выборах тоже нет — первым секретарям обкома не положено сторониться партии.
В случае падения авторитета и рейтингов власти губернаторы не смогут подставить ей плечо. Не подставит его и низведенная до серой бюрократической массы региональная элита. Такая бюрократизация была одним из значимых факторов распада СССР. И живучести путинской вертикали власти она точно не придаст.
