Происходящую с 1991 года трансформацию внешней политики России можно охарактеризовать как переход от мессианства к прагматизму или геополитическому мышлению. Отказ Москвы от мессианской стратегии холодной войны, заключавшейся в покровительстве зарубежным коммунистическим партиям и движениям, поддерживающим коммунистов, рассматривается как свидетельство того, что Россия ставит государственные интересы выше идеологии. Согласно этой точке зрения, Москва преследует свои интересы, трезво смотря на мир через линзу принципов «реальной политики» (Realpolitik). В этом контексте политика России в Африке — это переворот на геополитической шахматной доске, смертельный удар, добивающий жертву из милосердия, нанесенный туда, где Запад потерпел поражение. Россия выглядит как сила, проводящая холодную, расчетливую политику в «новой схватке» за Африку.
Недавние шаги Москвы на африканском континенте, безусловно, играют на руку российским великодержавным амбициям и ревизионистской повестке. Через продажу оружия, развертывание сил связанной с государством частной военной компании (ЧВК) «Вагнер» и традиционную дипломатию Россия расширяет возможности своих клиентов, совершает насилие против гражданского населения, участвуя в местных конфликтах, и подрывает международные правовые нормы. Кроме того, Россия позиционирует себя как альтернативу Западу в области сотрудничества в сфере безопасности, энергетики и добычи полезных ископаемых. Второй саммит Россия-Африка и саммит БРИКС в Южной Африке, запланированные на 2023 год, придадут дополнительный новый импульс натиску России на африканском континенте.
В то же время действия России в Африке, как и в других регионах мира, продиктованы не только оппортунизмом и целесообразностью. Полномасштабное вторжение России в Украину с жестокой очевидностью обнажило роль мифологий, цивилизационной идентичности и мессианства во внешней политике Москвы. Почему мы обычно рассматриваем шаги России в Африке отдельно от этих других источников ее внешней политики, ограничивая их анализ шахматной доской?
В этой статье мы исследуем актуальность мессианства в сегодняшней российской политике на африканском континенте.
Идеология мессианства: российская «многополярность»
Мессианство как идеологическая компонента внешней политики встречается не так уж и редко. Особенно свойственно это качество великим державам. Содержание гибридного мессианства во внешней политике России имеет много аспектов, но центральное место занимает понятие «многополярности» (иногда используется термин «полицентричный мир»). Согласно реалистической концепции, многополярный мир — это мир, в котором есть несколько государств, выступающих в качестве конкурирующих полюсов силы, каждый из которых втягивает (или принуждает присоединиться) меньшие государства в свою орбиту. Это довольно пессимистическое мировоззрение, согласно которому мир изобилует неразрешимыми конфликтами, маленькие государства беспомощны перед лицом более крупных гегемонов, а политика великих держав игнорирует необходимость демократического обсуждения решений или обоснования их легитимности.
Кремль поддерживает «многополярность» в качестве основной концепции внешней политики, оставляя другие интерпретации далеко позади по вполне определенной причине. Дело в том, что «многополярность» хорошо сочетается с пессимизмом, присущим российскому мессианству. В кремлевской версии этого термина «многополярность» касается различных цивилизаций «традиционных обществ», которым Запад пытается навязать свои «глобалистские» ценности и «однополярный» /»колониальный" порядок. В этом нарративе на истинно суверенные государства (т.е. «великие державы»), такие как Россия, возлагается миссия объединиться с незападным «мировым большинством», чтобы противостоять навязыванию Западом «упаднических» «глобалистских» ценностей. Другими словами, России предлагается взять на себя роль катехона — исторического субъекта, народа или государства, препятствующего окончательному торжеству зла в истории и приходу Антихриста. Неудивительно, что, как утверждает Алисия Куранович, РПЦ рассматривает многополярность как основной элемент «миссии» России в мире. Как активная идеология, идеология действия, «многополярность» одновременно является реальностью (по словам Лаврова, многополярность — это «объективный и неостановимый процесс») и политическим проектом, которому мешает строптивый Запад (Путин заявляет, что «многополярность в мире неизбежна, несмотря на попытки этому помешать»).
В российских академических и политических кругах Африка регулярно рассматривается как новый полюс силы в мире и, следовательно, как участник политического проекта «многополярности». Принятая путинским указом 2023 года Концепция внешней политики подразумевает именно такую роль континента. На межпарламентской конференции Россия-Африка, состоявшейся 20 марта 2023 года, Путин назвал «Африку» лидером многополярного мира, отметив большую численность населения континента (около 1,2 млрд человек) и его быстрый рост. В своей речи 20 марта Путин говорил о том, что роль России заключается в том, чтобы «протянуть руку помощи» странам Африки, особенно в борьбе с сохраняющимся «неоколониализмом» Запада. Здесь проявляется двойной смысл «многополярности». Хотя Африка сама по себе является «полюсом», ей все еще требуется помощь России, чтобы стать единым целым.
Однако Россия испытывает трудности с применением своей доктрины многополярности на африканском континенте. Устав ООН и панафриканизм — ведущие понятия, управляющие международными отношениями стран Африки, и ни одно из них не сочетается с российским понятием «многополярности». Устав ООН предполагает универсальную нормативную базу, которая подчеркивает равенство всех суверенных государств, что не очень хорошо сочетается с понятием «суверенности» в концепции российской «многополярности». Кроме того, панафриканизм — нормативная концепция, которая противоречит представлению о существовании африканского гегемона, способного управлять континентом. Континентальные институты, созданные в рамках панафриканизма — в частности, Африканский союз, — обычно пытаются сдержать власть «большой пятерки» (в нее входят Алжир, Египет, Эфиопия, Нигерия и ЮАР). Аналогичным образом, российское понимание «суверенитета» несовместимо с солидаристскими устремлениями, пронизывающими международные отношения на африканском континенте. Наконец, панафриканизм вовсе не обязательно является антизападным по своей сути.
Российская внешняя политика отреагировала на эти концептуальные трудности, кооптировав или «захватив» определенную интерпретацию «панафриканизма». В просочившихся в 2019 году в медиа документах, имеющих отношение к деятельности ЧВК «Вагнер» в Африке, есть указания на то, что Россия пытается соединить свое представление о «многополярности» со своей интерпретацией «панафриканизма». Такое слияние предполагает вытеснение западных держав из Африки под предлогом заботы об африканском «суверенитете». С этой точки зрения между нынешней политикой Москвы и политикой Москвы в отношении Африки времен холодной войны есть некоторые общие черты: охват всей Африки и акцент на суверенитете континента.
Мессианство в политическом поле. Россия и «панафриканизм»
Особенности понимания Кремлем идеи «многополярности» в Африке наиболее заметно проявляются в двух направлениях политики: в переходе к деятельности в континентальном масштабе и в попытках привлечь и «обхаживать» «панафриканских» политических деятелей. Оба этих тренда продиктованы анализом соотношения затрат и выгод и мессианской внешней политики России.
Дипломатические усилия России в Африке действительно могут похвастаться континентальным размахом. Это было наглядно продемонстрировано во время саммита Россия-Африка в 2019 году, когда в Олимпийскую деревню в Сочи съехались представители всех африканских стран, в том числе 43 главы государств. Совсем недавно на парламентском саммите Россия-Африка 2023 года присутствовали делегации из 37 стран. Россия заинтересована в обеспечении такого же участия во втором саммите Россия-Африка 2023 года. Такой континентальный масштаб призван подражать масштабам присутствия в регионе Соединенных Штатов (например, Африканскому командованию ВС США), тем самым создавая представление о РФ как о равносильной США «великой державе». В то же время подход к континенту как к монолитному групповому образованию сводит политические устремления всех африканских государств к единому «африканскому» «суверенному» выбору. Такой подход подразумевает, что «монолитный африканский полюс» якобы решил сделать ставку на привлечение России. Континентальный подход России к африканским делам помогает Москве подкрепить свои великодержавные претензии, но зачастую никак не улучшает ситуацию на местах и не способствует улучшению положения простых африканцев. Возможны альтернативные форматы (т.е. не континентальные), отдающие предпочтение другим объединяющим факторам.
Покровительство официальной Москвы «панафриканским» политическим деятелям связано с тем, что Кремль давно обхаживает и кооптирует радикальных интеллектуалов и политические движения, например, западных ультраправых. Поэтому неудивительно, что Москва поддерживает отношения с радикальными политическими деятелями и на африканском континенте. На самом деле, в кремлевском «панафриканизме» есть ультраправый извод, восходящий к консервативному уклону, заложенному в понятии «многополярность». (Например, крипто-фашистский олигарх Константин Малофеев был докладчиком и одним из спонсоров саммита Россия-Африка 2019 года). Эта политика «обхаживания» осуществляется непосредственно российскими посольствами на континенте. Например, 28 марта 2023 года российское посольство в Демократической Республике Конго провело мероприятие, посвященное Африке как полюсу мира, пригласив к участию в этой онлайн-встрече члена парламента и местных «активистов».
Один из видных российских клиентов — Стеллио Жиль Робер Капо Шиши, более известный под псевдонимом «Кеми Себа». Этот уроженец Франции бенинского происхождения, самопровозглашенный «панафриканистский» политический активист, действует в этом поле вот уже около двадцати лет, а сегодня возглавляет организацию Urgences panafricanistes, также известную как Urpanaf [«Неотложные проблемы панафриканизма»]. На платформе Себы постоянно и последовательно появлялись антисемитские заявления, а его публичная позиция роднит его с политической повесткой групп белых националистов. Кроме того, совсем недавно Кеми Себа пел дифирамбы хунтам Буркина-Фасо и Мали. В отчете proekt.media за 2019 год перечислены двенадцать филиалов Urpanaf, более поздние из которых были открыты в Демократической Республике Конго, в том числе в провинциях Киву.
На каждом этапе этой истории сближению Себы и его российских коллег способствовал общий цивилизационный дискурс. Содержание идеологии Себы сводится к требованию сепарации чернокожих людей от Запада с его глобализацией и «возвращения» в Африку, в том числе физически. Себа назвал Россию одним из своих «геополитических союзников», партнером Африки по созданию «многополярного» мира для ограничения гегемонии Запада. После начала полномасштабного вторжения РФ в Украину Себа встал на сторону Москвы, заявив, что Россия ведет войну против «глобализма» и назвав Владимира Зеленского «марионеткой». Себа, правда, попытался найти баланс в отношении России, заявив, что Африка не примет новых колонизаторов, в том числе и Россию.
Помимо дискурсивного уровня, в последние несколько лет Россия оставалась в поле внимания Себы и во вполне практическом смысле: в 2017 году Себа завязал партнерские отношения с Александром Дугиным, затем с Евгением Пригожиным, а сейчас взаимодействует и напрямую с российским правительством. Все эти годы о Себе писали крайне правые российские СМИ (включая те, которые, как считается, принадлежат Малофееву), Дугин и его покойная дочь. В последнее время российские связи Себы приняли другой оборот и он стал более открыто демонстрировать близость к российскому правительству. Во время своего визита в Москву в октябре 2022 года он выступал на одной панели со спецпредставителем РФ по Африке и Ближнему Востоку Михаилом Богдановым, президентом AFROCOM (Координационного комитета по экономическому сотрудничеству со странами Африки) Игорем Морозовым и главой Россотрудничества Евгением Примаковым-младшим. Среди партнеров мероприятия были также указаны Russia Today и Фонд Горчакова. В очередной раз Себу выступал в Москве в марте 2023 года в Госдуме во время парламентского саммита Россия-Африка.
Российский мессианизм приходит в Африку
Источники, питающие российскую политику в Африке, многообразны, в ее основе не только однобокий «рациональный» анализ затрат и выгод. Действительно, с окончанием холодной войны официальная Москва не отказалась от мессианства как элемента своих международных отношений, в том числе и в Африке. Кремль реализует свою мессианскую доктрину «многополярности» в Африке, настаивая на амбициозных политических инициативах в масштабах всего континента и поддерживая деятелей, проповедующих «многополярность». Случай Себы иллюстрирует фрагментацию российской внешней политики между различными акторами (Дугин, Малофеев, Пригожин, Богданов), а также роль идеологического родства и близости, обеспечивающих возникновение подобных транснациональных коалиций. Себа и ему подобные могут быть не марионеточными силами, а вполне самостоятельными акторами, чье пессимистическое мировоззрение влечет их к Кремлю и наоборот. Панафриканизм — нормативная концепция и краеугольный камень международных отношений на континенте, в первую очередь воплощаемый в лице Африканского союза и его устремлений. Искажение панафриканизма в угоду амбиций России и маргинальных деятелей, вроде Себу, приносит ощутимый вред африканскому континенту.
