Российская элита уже несколько лет живет в ожидании масштабных кадровых перестановок. Это ожидание — фундамент лояльности российских элит Владимиру Путину и одновременно движущая сила ситуативной поддержки войны и активных действий в поддержку режима как для верхушки вертикали так и для нижне-среднего ее уровня. В этом контексте президентские выборы становятся переломным моментом, хотя их результат фактически предопределен. Путин по закону должен будет отправить правительство в отставку и назначить новый состав кабинета министров — перестановки кажутся запрограммированными. Таким же запрограммированным выглядит и разочарование статусных персонажей, которые поддерживают на плаву вертикаль. Кадровая политика Путина стала предельно консервативной, а авансов новых назначений стало больше, чем кресел, которые разыгрываются как приз.
Мотор режима
Ожидание подъема по вертикали и имущественных «призов» — главный и традиционный двигатель путинского режима. Технократы, бюрократы, силовики и лояльный бизнес стараются выслужиться перед большим патроном и тем самым повышают выживаемость вертикали, в том числе, благодаря креативности предлагаемых решений. Схема работы этого двигателя проста. Каждый чиновник старается быть эффективным, чтобы подрасти по службе или перейти на руководящий пост в госкорпорацию, где больше денег, а дисциплина не такая строгая. Силовики тоже хотят расти и получать новые полномочия, бизнесу нужны новые контролируемые ресурсы. Ради этого нужно не только действовать и предлагать решения, но сохранять лояльность высшему руководителю.
Точкой сбора этих ожиданий становится весна 2024 года — первые месяцы после президентских выборов. По закону избранный президент должен будет отправить в отставку правительство и назначить новый состав кабинета министра. В теории, действующие министры могут быть переназначены, но представители элиты считают перестановки почти гарантированными. Высшее чиновничество в АП и менеджмент госкопораций бьют рекорды по нахождению в должности. То же самое можно сказать и о влиятельных силовиках. Многие бюрократы — например, министр иностранных дел Сергей Лавров — просто устали и просятся на покой. В этом смысле вроде бы предсказуемые по результату президентские выборы становятся для элит не только точкой сбора, но и точкой перелома. Они проявляют Путину лояльность и уж точно надеются на ответный приз. Вся вертикаль напряглась и ждет, как это модно стало называть в российских элитах: большой перерассадки. Но дождется ли она ее?
Многолетнее ожидание
Масштабные кадровые перестановки были фоновым ожиданием российских влиятельных групп и политиков еще в 2017—2018 гг. Формальным их поводом были президентские выборы 2018 года. На должности в кабинете министров рассчитывали многие представители элит. У них были сомнения в продлении полномочий премьера Дмитрия Медведева и причины на то были: 31 марта были арестованы бизнесмены братья Магомедовы, близкие к главе кабмина. Уставшие от работы в правительстве чиновники, напротив, рассчитывали на более спокойную и денежную должность во главе одной из российских госкорпораций. Часть истэблишмента ждала «призов», все без исключения представители элит понимали, что президент предпочитает тасовать команду, и ждали момента этой перетасовки.
В 2018 году эти ожидания фактически не оправдались. Перестановки в правительстве были точечными, Дмитрий Медведев сохранил пост, а команда технократов и бюрократов практически не обновилась (за исключением отдельных зачисток в команде Медведева). В 2020 году Медведев был отправлен в отставку, его место занял бывший глава налоговой службы Михаил Мишустин. При этом СМИ сообщали, что основными кандидатами были другие люди — например, мэр Москвы Сергей Собянин или глава ЦБ Эльвира Набиуллина. Однако эти старослужащие технократы выдвигали свои условия, которые Путин им гарантировать не стал или не смог. Можно предположить, что статусные персонажи воспринимали перестановки как ситуативные и временные, и предпочли держаться за привычные кресла. В итоге костяк правительства остался прежним, Мишустин получил под контроль только аппарат кабмина. Новичками среди министров и вице-премьеров стали выходцы из московской мэрии. Перестановки никак не затронули силовые ведомства и госкорпорации, поэтому масштабных кадровых передвижений начали ждать после другого формального повода — выборов в Госдуму 2021 года. И они действительно начали обсуждаться — например, ожидался уход спикера нижней палаты Вячеслава Володина и замена председателя палаты верхней Валентины Матвиенко. Однако перестановок не случилось и тогда — в системе начала формироваться грандиозная кадровая пробка.
Кадровая непроходимость
Это произошло по двум причинам (возможно, связанных между собой). Во-первых, Путин понимал, что сильных бюрократов в его окружении — типа того же Собянина или полпреда в ДФО Юрия Трутнева — заставляют проявлять лояльность и двигать систему вперед кадровые перспективы. Известно о том, что анонсами премьерской должности президент держал на посту своего давнего знакомого, экс-зампреда правительства Алексея Кудрина. Пост мэра Москвы предлагался в разное время Вячеславу Володину и Сергею Кириенко, правда, в обоих случаях чиновникам предлагалось немного подождать и поработать на общее благо. После масштабных перестановок эта энергия бы терялась, ее сменяла бы энтропия. Путин мог это учитывать и, скорее всего, учитывает до сих пор.
Во-вторых, военные планы явно появились у российского президента уже тогда. Не факт, что Путин был решительно настроен воевать, но такой вариант среди его сценариев будущего для России, скорее всего, был. В таких условиях функционирование системы должны были обеспечивать проверенные кадры, прекрасно знающие свои участки работы, а не новички. Опять же, ожидания перестановок дополнительно повышали лояльность и мотивацию в новых военных условиях. В поддержку войны пришлось включиться и поначалу отстранившимся от нее чиновникам — ведь они хотят расти или сохранять пост.
Оправданные в тактике ходы по подвешиванию кадровых перестановок породили стратегическую проблему. На каждую должность в очереди стоит несколько претендентов, которым так или иначе дали надежды и обещания в разное время. Конкуренция в конкурсе на каждый пост стала в разы острее. На министерские должности претендуют активные замы, бюрократы, отправленные на вырост в регионы. Шире стал набор потенциальных «премьеров».
Проблему обостряет и кадровый консерватизм Путина — президент постарел и ему не хочется менять основу своего окружения, а это как раз самые престижные и призовые должности. С большой долей вероятности он продолжит действовать в том же духе. Из-за президентского возраста серьезно выросла цена премьерского кресла — оно дает более весомые шансы на преемничество, хотя и не гарантирует его.
В итоге шансы большей части элит на получение новых возможностей во время «перерассадки» выглядят призрачными. Путин предсказуемо может сохранить статус-кво, оставив ключевых игроков на своих местах. Кроме того, президент может поступить еще радикальнее — поставить достаточно привычного для путинской вертикали «слабого премьера». Такую роль Путин может отвести кому-то из действующих правительственных бюрократов либо своих помощников. Такой шаг будет по-своему логичен. Михаил Мишустин стал неплохим коммуникатором и медиатором для элит во время ковида, путинского карантина и войны, а также умелым публичным политиком.
На консерватизм в кадровых решениях намекают и текущие действия высшего руководства. Продлил свои полномочия на четыре года глава Сбербанка Герман Греф, это значит, что одно из кадровых окон закрылось. Георгий Филимонов, зампред правительства Подмосковья, перспективный молодой чиновник, ультрапатриот с отличными связями отправился управлять Вологодской областью, один из непрестижных регионов. Примерно год назад Филимонова прочили на пост главы Московской области. Очевидно, что Путин ограничивается компенсационными постами или продляет полномочия. Новые президентские правила угадал глава политблока Кремля Сергей Кириенко и отреагировал на них. Он расставляет своих подчиненных на разные посты, сохраняет контроль за прежним участком работы в «Росатоме» и заходит на чужие поляны. Кириенко сам берет то, что ему обещали и не дали. Однако таких рисковых игроков кроме него нет.
Даже если какие-то значимые перестановки будут осуществлены, в вертикали останется много обиженных прежними авансами игроков. Топливо для вечного двигателя закончится, а система практически неизбежно свалится в энтропию, которой так боялся Путин. В этом смысле президентские привычки и личный комфорт ставят под угрозу основу существования его режима. Вопрос личных карьерных мотивов может особенно остро встать в момент выборов президента в марте 2024 года. От Кремля требуется удержать баланс между достоверной с точки зрения обывателя явкой и приятным Путину результатом. Пережмешь с явкой — и протесты практически неизбежны. Опыт январских событий 2022 года в Казахстане демонстрирует простую закономерность. Те, кто ориентирован на будущее, выходят на площади и готовы убеждать и успокаивать людей. Те, кто держится за прошлое и хочет, чтобы все оставалось, как есть, бросают свои кабинеты и бегут.
Пока элиты по привычке дают Путину аванс, который он почти гарантированно не отработает. Наиболее вероятные на данный момент преемники и одновременно «моторы» системы — мэр Москвы Сергей Собянин, Сергей Кириенко, вице-премьеры Марат Хуснуллин и Юрий Трутнев, собственно Михаил Мишустин — в силу возраста упрутся в карьерный потолок. Весна 2024 станет решающим месяцем в их карьере — если их не поднимут, то движение дальше будет только нисходящим. Сверхлояльность потеряет смысл, а надежды на получение новых постов и ресурсов будут связаны не с Путиным, а с изменением режима. Единственным двигателем системы после президентских выборов останется страх, на котором она вряд ли долго протянет.
