Уровень социальной напряженности или, наоборот, степень поддержки власти обществом принято измерять различными рейтингами: можно спросить о ситуации в стране или отношении к политическим лидерам. Это даст довольно точное понимание соотношения долей сторонников и противников, лоялистов и оппозиционеров. Однако мнение общества о власти (поддержка власти — оппозиция) не дает представления о качественных изменениях в отношениях власти и общества.
К кризисным моментам двух последних десятилетий часто относят два периода: 2008−2009 гг., когда мировой экономический кризис привел к многолетней «стабильности» в России, и 2014−2018 гг. — обострение конфронтации с Западом, падение курса рубля и «затягивание поясов». Для молодых россиян отдаление от западного мира имело важное значение — об этом свидетельствует растущее непонимание власти и ее языка среди молодежи до 35 лет. Люди более старшего возраста были возмущены проведением пенсионной реформы. 2008 и 2018 годы знаменуют ухудшение ситуации, но их символическое значение разнится. Экономический кризис конца «нулевых» обозначил предел возможностей политического режима: как показали события, новый качественный скачок уровня жизни вряд ли возможен, максимум — некоторое улучшение привычных условий. Проводимые исследования подтверждают, что позитивные ожидания россиян от властей ограничиваются незначительным улучшением существующего положения. У этого процесса есть два измерения: количественное (снижение доли россиян, ждущих перемен) и качественное (примитивизация представлений об идеальном будущем).
Общественно значимые события последних лет — пенсионная реформа, эпидемия коронавируса, голосование по поправкам — меняют не только баланс «за» и «против», но и дистанцию между социальными группами сторонников и противников нынешнего курса. Одним из важных показателей социального самочувствия является материальный уровень жизни, а также оценка экономических успехов государства. «Левада-центр» в течение более десяти лет рассчитывает сводный социально-экономический индикатор — индекс потребительских настроений. Он учитывает оценку изменений материального положения, готовность к крупным покупкам, а также восприятие будущего семьи и страны.
В сводном виде этот показатель с начала 2016-го по середину 2018 года демонстрировал уверенный рост, который затем прерывался пенсионной реформой и эпидемией коронавируса. Причем показатели сентября 2020 года демонстрируют небольшой отскок, что является результатом снятия ограничительных мер и возврата к нормальной жизни.
Оценка ситуации и ожидания от будущего
Среди «оптимистов», считающих, что дела в стране идут в правильном направлении, дистанция между ожиданиями от будущего и оценкой нынешних материальных условий сохраняется примерно равной (две линии графика движутся практически параллельно). При этом ожидания от будущего стабильно выше, чем оценка текущего положения. Можно считать это наивным оптимизмом, но на самом деле это расстояние обозначает кредит доверия общества к власти. Чем выше ожидания, тем скорее они могут нивелировать текущее недовольство. Люди думают, что смогут компенсировать существующие неудобства большим «выигрышем» в будущем. Если же дистанция невелика или оценка нынешнего положения дел даже превосходит ожидания, то это снижает лояльность граждан к непопулярным действиям властей и создает внутреннюю нестабильность.
В 2012—2014 гг. индексы у оптимистов и пессимистов были практически на одном уровне, что можно трактовать как отсутствие высоких ожиданий от действий государства в будущем. На этот же период приходятся самый низкий рейтинг институтов власти и массовые протесты. Отсутствие ожиданий и позитивных изменений порождает усталость от власти и желание обновлений. Обратим внимание на точку резкого взлета ожиданий — начало 2015 года, когда отошло ощущение надвигающейся войны (в прямом смысле) с Западом, валютные колебания завершились впервые за много лет, а западные санкции не привели к резкому ухудшению уровня жизни. Это в целом укрепило уверенность граждан в собственном материальном благополучии. Кроме того, этот период имел важное символическое значение. Геополитическое противостояние ознаменовало смену приоритетов государства: национальное стало важнее личного.
Индексы «Оценка текущего материального положения» и «Оценка будущего семьи и страны» по группам («дела идут в правильном направлении» или «страна движется по неверному пути»). Индекс рассчитывается как разность положительных и отрицательных ответов + 100.
В этот же период проявляются отличия в оценках будущего у «оптимистов» и «пессимистов». При этом число «оптимистов» за три месяца выросло с 41% до 60% в начале 2014 года. Столь значительные количественные изменения объясняются тем, что конфликт с Украиной сформировал новое основание для сплочения общества и поменял характер ожиданий. Теперь это были ожидания расширения геополитического влияния, которое, по мнению россиян, должно было конвертироваться в экономическое развитие. Это заметно отразилось на поведении наблюдаемых индексов.
В 2009—2015 гг. профиль индексов текущих изменений и ожиданий от будущего практически идентичен в группах оптимистов и пессимистов, хотя сами значения, безусловно, отличались. Заметно и то, что пессимисты гораздо острее откликнулись на период валютной нестабильности в 2015 году. В середине 2018 года ожидания от будущего среди пессимистов снова практически сравнялись с текущей оценкой ситуации, что хронологически соответствует появлению планов о проведении пенсионной реформы, хотя тенденция к сближению отметилась еще в 2017 году. Вероятно, именно этот год можно считать завершением срока действия «посткрымского» консенсуса в обществе.
Общество раскалывается
Если политический кризис конца президентского срока Дмитрия Медведева ощущался всем обществом, хоть и не в равной степени (значения индексов были отличны у «пессимистов» и «оптимистов»), то нынешний конфликт демонстрирует нарастающее разочарование некоторой его части. Субъективное восприятие нынешнего экономического положения продолжает улучшаться в долгосрочном тренде. Несмотря на то, что это кажется парадоксальным, важно помнить об относительности любых субъективных оценок. Несмотря на отсутствие существенного прироста денежных доходов населения в обозреваемом периоде, темпы их снижения, характерные для 2015−2016 гг., снизились в 2017 году и сменились небольшим ростом в 2018—2019 гг. В сочетании с важными изменениями рынка финансовых услуг (например, рост потребительского кредитования сделал покупки более доступными) и прямыми выплатами отдельным слоям населения это могло создать ощущение растущего материального благополучия.
Реальные денежные доходы населения по субъектам Российской федерации, в % к прошлому году
Источник: Росстат
Восприятие будущего страны и семьи тесно связаны в общественном мнении до середины 2018 года. У оптимистов ожидания в отношении будущего страны традиционно несколько выше, чем в отношении собственного будущего. При этом у пессимистов тренды расходятся: начиная с осени 2018 года, будущее страны представляется им менее благополучным, нежели собственное.
За разницей в данных скрываются противоположные жизненные установки. Оптимисты чаще полагаются на государство и надеются на решение своих проблем. Веря в правильность курса страны, они ожидают общего улучшения качества жизни в стране, которое затронет и их семью. Пессимисты, наоборот, склонны полагаться только на себя и не ждут помощи от государства. При этом уровень удовлетворенности нынешними условиями жизни может продолжать улучшаться, но на этом фоне отсутствие позитивных представлений о будущем будет раздражать еще сильнее. Интересно, что вторая установка получила особенное распространение в тот момент, когда неизбежность пенсионной реформы стала очевидна, а «крымский консенсус» потерял свое доминирующее значение для общественного мнения. За этими установками скрываются и различия в демографических портретах.
Самое существенное отличие проходит по возрастным границам. Начиная с 2018 года, растет представленность возрастной группы 25−39 лет в числе тех, кто недоволен происходящим. Общий рост числа тех, кто считает курс страны неверным, совпадает с этой временной границей. То есть рост количества недовольных происходит за счет недовольства людей молодого и среднего возраста. Материальная обеспеченность не отличается в группах сторонников и противников нынешнего курса страны: доля тех, кому едва хватает на еду, синхронно менялась в группах довольных и недовольных на протяжении последних лет. География и образовательные отличия тоже не могут объяснить рост числа недовольных за последнее время.
Возрастной профиль респондентов, которые считают, что дела идут в неправильном направлении (в % за период)
Растущая оппозиционность молодых россиян определяет отношение не только к курсу движения страны в целом, но и отношение к ее лидеру. В январе 2020 года деятельность президента одобряли 68% россиян, а в апреле и мае этот показатель снизился до 59% и сохранялся на таком уровне до августа, когда снова поднялся на «доковидный уровень». Восстановление рейтинга одобрения произошло и у других ключевых институтов. Открытый вопрос о политиках, вызывающих наибольшее доверие, подтверждает эту динамику. В течение периода снижения рейтингов наибольшей изменчивостью отличалось мнение молодежи в возрасте до 25 лет. Показатели одобрения и доверия в этой демографической группе достигали наименьших значений.
Вы в целом одобряете или не одобряете деятельность Владимира Путина на посту президента России? (в %)
Амплитуда колебаний показателя в старших возрастных группах (55 и старше) существенно меньше, а уровень доверия Путину заметно выше, — эти группы составляют ядро поддержки президента. Амплитуда колебаний отношения молодежи к лидеру страны указывает на отсутствие устойчивого баланса мнений. Недавний эпидемический кризис лишь усугубил нехватку уверенности в будущем, а расширяющийся список поводов для недовольства делает каждый новый удар по стабильности более опасным для власти.
Последние годы разделили общество: довольные курсом страны россияне продолжают надеяться на лучшее будущее, а негативно настроенные видят его менее радужным. Предыдущий кризис доверия общества к власти (2011−2013 гг.) охватывал все общество, и в этом главное отличие сегодняшнего момента. Большую часть периода существования нынешней власти ее популярность была «размазана» практически в равной степени по всем группам населения, и поэтому популистские методы, обращенные к большинству, хорошо работали. Сегодня мы начинаем замечать важные демографические отличия, а вместе с ними и культурную дифференциацию, которая определяет различия в представлениях о будущем. Эти изменения в значительной степени обусловлены «омоложением» группы недовольных. Социальные рамки понятия «молодежь» расширяются и охватывают не только самую юную аудиторию, но и респондентов за тридцать. Это говорит о том, что власть не может наладить эффективную коммуникацию с молодой аудиторией, которая все больше разочаровывается в будущем страны и своем собственном.
