Самым авангардным и востребованным стилем текущей современности является неокэмп. Не случайно именно кэмп стал в этом году темой MET Gala — выставки и бала Института костюма Метрополитен-музея в Нью-Йорке, одного из главных событий глобальной индустрии моды, фиксирующих дух и эстетику времени.
В России 2019 год также стал годом торжества кэмпа. Если официальным стилем путинской России в 2000-е гг. следует считать гламур и консервативный «державный шик», то в начале 2010-х гг. поколение миллениалов выбирает максимально удаленный как от госгламура, так и либерального хипстерства стиль «постсоветского гопника». Именно тогда сначала в авангардную, а затем и массовую мировую моду входит так называемый New East Style, в основе которого ресайклинг «бедной» эстетики позднего социализма (конца 80-х) и треш-гламура раннего транзита (90-х). Пионерами этого метамодернистского стиля стали дизайнеры и стилисты из бывшего СССР — Гоша Рубчинский, Демна Гвасалия (Vetements и Balenciaga) и Лотта Волкова. Транснациональный успех стиля New East/Gopnik style ознаменовал собой конец постсоциалистического имитирования Запада и напрямую связан с подъемом политики идентичности в Восточной Европе и России.
Радикализацией стиля глобального русского гопника и гламура «для бедных» является неокэмп, триумф чрезмерности и театрализованного плохого вкуса, ставший актуальным в середине 2010-х гг. Самые популярные и успешные фигуры российского шоу-бизнеса и медиа-пространства работают сегодня именно в этом жанре: Сергей Шнуров и группа «Ленинград», Александр Невзоров, Ольга Бузова, Александр Гудков и группа Little Big. Интерес к эстетике 90-х реанимировал и ряд икон того времени, прежде всего «короля российского треша» Филиппа Киркорова, который приобрел культовый статус у поколения постмиллениалов после выхода песни «Цвет настроения синий» (2018 г.), где авангардным высказыванием был именно кэмповый и автоироничный визуальный ряд.
Филипп Киркоров, Цвет настроения синий (2018)
Первый теоретик кэмпа Сюзанн Зонтаг в статье «Заметки о кэмпе» (1964 г.) определила его как специфическую чувствительность, настроение, визуальный вкус, нацеленные на стилизацию, преувеличение, неестественность и экстравагантность. Зонтаг связала кэмп с «восстанием масс» и охарактеризовала его как форму дендизма, как реакцию интеллектуальной элиты на захват культуры широкими массами, как код замкнутых сообществ, считывающих двойственность высказывания: «кэмп преодолевает отвращение к копиям».
Зонтаг также связала кэмп с квиром и гендерной трансгрессией, отметив «андрогинные предпочтения» этой эстетики, которые часто сочетаются с манерностью и гиперболизированной сексуальностью. Кэмп как гиперэстетизм и новый дендизм нивелирует иерархию не только вкуса, но и иерархию морали, поскольку цель кэмпа — усиление чувствительности и напряжения при сохранении ироничной дистанции.
Неокэмп начала XXI века как чувствительность и эстетика эпохи нового (цифрового и реального) «восстания масс» связан с двумя основными идеологическими сдвигами последних лет — правым популистским поворотом и квир-революцией. Хотя эти два феномена часто описываются как антагонистические, они глубоко взаимосвязаны. Неокэмп — это результат двух «каминг-аутов» — выход квирэстетики в гендерный мейнстрим и выход эстетики популизма в политический мейнстрим. В квир-арте, как и в популизме, важен перформативный аспект и аффективность. Если кэмп подвергает деконструкции гендерные стереотипы, освобождаясь от них через их ироническую гиперболизацию, то популизм привносит в политику эмоциональную напряженность, театральную иррациональность и искреннюю страсть. Примером новой кэмп-политики будет пародический перформанс нового президента Украины Владимира Зеленского, соединившего в клипе «Козаки» (2014) квир с популизмом.
«Тем временем в России»
В России к этим революциям добавилась еще одна, направленная на нарушение мировой иерархии и культурной гегемонии Запада. Российский неокэмп — это одновременно и критика взгляда российской неолиберальной элиты на «народ» как на варваров, и критика репрезентации России как первопричины политического хаоса, доминирующей в западных медиа после 2014 года и достигшей пика в 2018 году в связи с «Рашагейтом». Поэтому, несмотря на то, что российский неокэмп вписан в индустрию развлечений и глобальный обмен, его можно охарактеризовать как эмансипаторную эстетику сопротивления первому миру, внутренней и внешней колонизации.
Основным приемом политического неокэмпа является апроприация известного сетевого мем-жанра «Meanwhile in Russia». В этом популярном эстетико-политическом высказывании российская идентичность определяется не через историю или территорию (как в официальном дискурсе), а как аффект, как определенная политическая и экзистенциальная эмоциональность, приобретая универсальное измерение: «Russia is not a country, it’s a state of mind» («Россия не страна, это состояние души» — прим.ред.).
В тысячах видеоклипов и фотографиях Россия представлена как страшно-веселый парк постыдных развлечений, как зона архаики, абсурда, скандала и анти-поведения, нарушающего все нормы «цивилизованного мира». С другой стороны, в этих же клипах Россия — это не только страна-изгой и страна-фрик, но и территория неожиданных и смелых решений, искренности, витализма и свободы от репрессивных режимов «хорошего вкуса» и «моральных паник».
Мем «Тем временем в России», Источник
Little Big: неокэмп и мировой беспорядок
Наиболее последовательно приемом апроприации стереотипов западного взгляда на Россию в сочетании с автопародией на особенности национального характера пользуется петербургская группа Little Big, ставшая глобальным феноменом в 2018 году после выхода хита Skibidi (228 млн просмотров на YouTube).
Little Big — российский панк-рэйв коллектив, основанный в 2013 году в Петербурге Ильей Прусикиным. Это не просто музыкальная группа, это масштабный мультимедийный сетевой арт-проект, со своей продакшн-компанией «КликКлак», позволяющей группе делать собственные вирусные клипы.
Илья Прусикин, лидер группы Little Big
Клипы группы построены как критика современной мем-политики,
Первым хитом и клипом-мемом стал трек Everyday I‘m drinking (2013 г.), созданный Прусикиным вместе с режиссером и клипмейкером Алиной Пязок (21 млн просмотров на YouTube). Уже в этом первом клипе мы видим персонажей, которыми населен карнавальный «Русский мир» Little Big: герой-гопник с наколками в форме медвежьих лап, жуткий клоун-милиционер, уберсексуальная девушка-карлик в кокошнике и сарафане, танцующие и поющие на английском языке с сильным славянским акцентом:
Hey! Kiss my ass, world!
Here motherfucker Russia soul!
Our country in deep shit! Yo!
But I love, but I love her!No future, no rich
This is Russia, bitch!Everyday I’m drinking
Everyday I’m drinking
Everyday I’m drinking
I’m drinking everyday!
(Эй! Мир, поцелуй меня в зад! Это гребаная русская душа, Наша страна в глубоком дерьме, Йоу, но я люблю ее! Нет будущего, Это Россия, сучка! Каждый день бухаю, каждый день бухаю, каждый день бухаю, бухаю каждый день!).
Кадр из клипа Everyday I’m drinking (2013)
Трек With Russia from Love (20 млн просмотров на YouTube), давший название первому альбому группы, задает рамку прочтения их художественного высказывания как субверсию западного взгляда на Россию:
Winter comes, they won’t get us Share our secret, we’re kings of the great mess!
(Наступает зима — они не получат нас! Поделимся нашей тайной: мы короли великого беспорядка! — прим.ред.).
Кадр из клипа With Russia from Love (2014)
Гипервизуальность и «меметичность» отличает и ряд других клипов группы, например, Give me your money (2015 г.), коллаборации с одним из главных представителей авангардного европейского кэмпа, русскоязычным эстонцем Tommy Cash (45 млн просмотров на YouTube). В этом клипе Россия и Москва представлены как Нью-Мордор, центр мирового зла и место, где нет скуки и идет перманентный спектакль жизни. Однако в самом конце клипа с каноническим набором всех вульгарных и неполиткорректных мемов, мы узнаем что треш-эстетика вписана в концепцию нацбезопасности, а фрики оказываются элегантными агентами российской разведки.
Кадр из клипа Give me your money (2015)
В интервью «Афише» Илья Прусикин подчеркивает, что делает глобальный вирусный русский проект:
«У меня есть сверхидея, я хочу, чтобы русская группа стала мировой. И я рад, что получается доказать людям, которые уверяют, что невозможно стать популярным там, потому что мы русские и никому не нужны. Русские ребята смотрят на это и понимают, что они не говно».
Неокэмп сегодня становится глобальным языком поколения Z и определяющим стилем эпохи метамодернизма с его требованием на неопределенность, небинарность и принципиальную открытость интерпретациям. Мультимедийные проекты Little Big, как и проекты других молодых авангардных музыкантов, дизайнеров, художников, клипмейкеров и видеоблогеров (Александра Гудкова, Томми Кэша, Ромы Уварова, Алины Пязок, Big Russian Boss и др.), — это не только реакция на колониальный взгляд и стеб над западными стереотипами о России, но и прежде всего критика устаревшего официозного российского патриотизма, поиск нового визуального языка и новой постпостсоветской идентичности.
