Владимир Путин часто рассуждает о том, что участники войны с Украиной должны стать «новой» или «настоящей» элитой, заменив существующую. Политический блок Кремля во главе с Сергеем Кириенко организует для военных кадровые конкурсы и обучающие программы, а губернаторы следуют этому примеру. Крупные СМИ постоянно пишут о назначениях, которые получают бывшие военные. Слова Путина и усилия политблока могут создать впечатление, что смена элит в России идет полным ходом, а государственный аппарат активно милитаризируется. Однако это впечатление обманчиво: значимые посты, как правило, занимают чиновники или депутаты, публично объявившие о своем участии в боевых действиях. Реальные военные при этом получают должности, связанные со взаимодействием с такими же участниками войны против Украины, либо позиции без реальных рычагов влияния и распоряжения финансовыми потоками, например, в комитетах по молодежи, безопасности или патриотическому воспитанию.
Милитаризация проявляется иначе: казарменные порядки усваивают гражданские чиновники. Некоторые из них действительно провели какое-то время на фронте, но большинство даже не были там. Тем не менее они улавливают увлеченность Путина войной, заимствуют армейскую лексику, смешивая ее с корпоративным языком политического блока. Многие управленцы начинают носить милитаризированную одежду и общаться с подчиненными в казарменном стиле. На наших глазах в чиновничьем аппарате сформировался новый этикет и правила поведения. Гражданская вертикаль власти перенимает военные порядки, что ведет к ее деградации.
Выражения по Уставу
Одной из любимых фраз в лексиконе российских чиновников стала фраза «готов выполнять поставленные задачи» (или «выполняем поставленные задачи»). Это словосочетание из Дисциплинарного Устава российской армии, который обязывает военных «беспрекословно выполнять поставленные задачи в любых условиях, в том числе с риском для жизни (…)». С началом полномасштабной войны ссылка на «готовность выполнять поставленные задачи» стала постоянно звучать в жалобах военных и в их бравурных обращениях к начальству. Часто это словосочетание стало мелькать и в лексиконе гражданских чиновников (до войны оно тоже встречалось в их речи, но значительно реже). Упоминание «поставленных задач» стало своеобразным ритуалом встреч Владимира Путина с действующими и новоназначенными главами регионов (естественно, произносят эту фразу губернаторы). Руководитель Волгоградский области Андрей Бочаров, в прошлом военный-десантник, вспомнил эти «задачи» в диалоге с президентом пять раз. Региональные и федеральные руководители могут употреблять это словосочетание и на других мероприятиях — настолько оно въелось в их лексикон. Сам российский президент теперь тоже часто упоминает «поставленные задачи». Ранее это словосочетание в речах Путина не встречалось, «задачи» в первую очередь «решались», и были в основном «социально-экономическими».
В ход идут и другие военные термины. Например, «ликвидацией» в российских официальных военных сводках часто называют уничтожение техники или военных противника. Губернатор Иркутской области Игорь Кобзев на встрече с Путиным говорил о «ликвидации накопленного вреда окружающей среде» и «ликвидации» аварийного жилого фонда. Сам этот процесс Кобзев назвал «строительным боем».
«Сегодня более 600 зданий мы ликвидировали. Сегодня идет строительный „бой“. Остается около 60 зданий. Мы должны в ближайшее время [завершить], 2028 год — это полностью ликвидация», — хвалился иркутский губернатор.
Полюбили гражданские чиновники еще одно слово: «доложить». Оно может использоваться и в обычном чиновничьем дискурсе, но чаще используется военными («разрешите доложить», «доложите обстановку»). Федеральные служащие и губернаторы докладывают президенту, главам регионам докладывают их министры и мэры. Есть примеры использования в «гражданском» лексиконе и «военного» словосочетания «разрешите обратиться»: так начала свое выступление перед Путиным Ольга Ключевская, сотрудница проекта «Центры компетенций» АНО «Россия страна возможностей» (проводит кадровые конкурсы для политблока).
Сама речь гражданских служащих стала напоминать по своему ритму и построению доклады военных или сводки Министерства обороны с фронта. Бывший мэр Краснодара, на тот момент депутат Госдумы Евгений Первышов так ответил на вопрос Путина о ситуации в его родном городе: «Обстановка рабочая, все процессы, которые были запущены, продолжают непосредственно свое развитие». А так отчитался перед президентом вице-премьер федерального правительства Дмитрий Чернышенко: «Многое отработали. Предложения поддерживаются. Самое главное, созданы инструменты, которые позволят это достаточно быстро сделать».
Политики и чиновники начинают преобразовывать словосочетание «специальная военная операция», причем касается это не только ястребов, но и тех системных партийцев, которые должны демонстрировать умеренность и мирный настрой. Так, глава «Новых людей» Алексей Нечаев предложил провести «специальную экономическую операцию», а затем его задумку взяли в оборот и представители ЛДПР.
Позывные и хаки
Чиновники и депутаты, участвовавшие в боевых действиях, начали публично использовать военные позывные. Уже упомянутый бывший мэр Краснодара, ныне губернатор Тамбовской области Евгений Первышов взял себе позывной «Кубань». Погибший вице-губернатор Приморского края Сергей Ефремов использовал позывной «Кубинец». Позывной «Юпитер» появился даже у полпреда президента в Дальневосточном округе Юрия Трутнева.
Еще одна примета милитаризации гражданской элиты — близкие к военной форме наряды. Некоторые чиновники и руководители госкорпораций носили такую одежду и до полномасштабной войны, но не злоупотребляли ею. Сейчас мы можем увидеть постоянно надевающих хаки вице-премьеров Юрия Трутнева и Марата Хуснуллина, а также первого замглавы Администрации президента Сергея Кириенко. Зампред Совета Безопасности, экс-президент и бывший премьер Дмитрий Медведев предпочитает тренчи и комиссарские кожанки. Милитаризированную одежду — те же тренчи или пиджаки с шевронами — используют молодые губернаторы Георгий Филимонов (Вологодская область) и Вячеслав Федорищев (Самарская область).
В эту казарменную моду вписывается и корпоративно-комсомольская риторика, которую политический блок АП активно внедряет в сферу госуправления. Слушатели кремлевских кадровых курсов говорят о «командной работе», «сплоченных командах». Этот же лексикон начинают использовать и участники конкурсов для военных «Время героев», которые проводят подчиненные Сергея Кириенко.
Дурное управление
Вместе с казарменным лексиконом и формой-хаки в работу гражданских чиновников проникают и казарменные порядки. «Военную» тенденцию лучше всего улавливают молодые губернаторы-карьеристы Вячеслав Федорищев и Георгий Филимонов. Они регулярно отчитывают своих подчиненных, иногда выходя за рамки «гражданских» приличий. Истоки этой милитаризации легко обнаружить. Владимиру Путину нравится сам процесс войны — общение с военными и даже прямое управление воинскими подразделениями. В военной среде не принято обсуждать отданные начальством приказы — «поставленные задачи» по Уставу нужно выполнять без лишних споров. Военный стиль управления логично продолжает развитие путинской вертикали власти, где давно не принято обсуждать предложения президента: они постепенно превратились в требования, а затем в приказы. Этот переход ярко продемонстрировало заседание Совета Безопасности перед вторжением в Украину в 2022 году, где Владимир Путин якобы спросил мнения членов СБ, но не стал прислушиваться к противоречащей его устремлениям позиции тогда еще секретаря Совета Николая Патрушева и главы СВР Сергея Нарышкина (последний получил от президента жесткую отповедь).
Последовавшая война ускорила приход военных порядков в сферу госуправления и милитаризацию гражданской элиты. Эта трансформация не сулит ничего хорошего ни системе управления, ни гражданам России. Взгляды Владимира Путина на экономику и ситуацию на фронте можно охарактеризовать как крайне оптимистичные и оторванные от реальности. Однако в режиме «выполнения поставленных задач» его требования, а точнее приказы, должны исполняться независимо от того, приносят они пользу или вред. Умеренно-пессимистичные экономические прогнозы чиновников (министра экономического развития Максима Решетникова, главы Центробанка Эльвиры Набиуллиной) начинают восприниматься как крамола, поскольку Путин говорит об «экономическом росте», хочет видеть его и верить в него. Более услужливые подчиненные — например, замглавы АП Максим Орешкин — готовы этот оптимизм поддерживать. Не стал спорить с ультраоптимистичным взглядом Путина на московские зарплаты и глава столицы Сергей Собянин.
В Вологодской области господство казарменных порядков уже привело к тому, что покидать свои посты начали даже бывшие соратники Георгия Филимонова. На федеральном уровне военная дисциплина внедряется медленнее, поэтому быстрого эффекта от ее прихода ждать не стоит, но негативные стороны милитаризации элиты уже очевидны.
