В 2021 году в России прошли 4876 избирательных кампании разного уровня — от местного до федерального. Большинство из них (4474) пришлось на Единый день голосования 19 сентября. Остальные, в основном небольшие местные выборы, проходили в течение всего года — на них приходится 45 воскресных дней. Последние выборы этого года пройдут 26 декабря (в отдельных муниципалитетах сразу трех регионов).
Что же изменилось в избирательной и партийной системах России за этот год?
Изменение партийной системы
Изменение партийной системы по итогам 2021 года оказалось довольно существенным. В федеральном парламенте появилась новая партия, которая претендует на представление интересов граждан с либеральными взглядами, — «Новые люди». Последний раз такая партия («Союз правых сил») была в Госдуме в далеком 2003 году. «Новые люди» не только набрали 5,6% голосов (по официальным данным), но также прошли в 20 региональных парламентов. Это отличный результат для партии, которая возникла всего за год до выборов, а на старте кампании имела рейтинг около 1% и низкую узнаваемость.
«Новые люди» пока остаются темной лошадкой. С одной стороны, у них был явно благоприятный режим для участия в выборах: в 2020 году партию зарегистрировали в рекордные сроки, тут же позволили принять участие в региональных выборах и получить право выдвигать своих кандидатов на выборах депутатов Госдумы без сбора подписей. В 2021 году «Новым людям» как минимум не мешали. Более того, партия получила большой объем телевизионного эфира на Первом канале и активно присутствовала в региональных СМИ и соцсетях. Состав фракций в Госдуме и регионах вызывает большие вопросы — люди там в основном малоизвестные. С другой стороны, партия уже отметилась инициативой по пересмотру законодательства об «иностранных агентах». Даже если считать это согласованным шагом, то само внесение этого вопроса в повестку федерального парламента нужно признать позитивным вкладом.
Появление «Новых людей» в парламенте совпало с осознанием многими сторонниками демократического развития России фактической смерти «Яблока», которую можно было зафиксировать еще несколько лет назад. Реально работающие отделения партии, имеющие какие-то электоральные перспективы, остались лишь в нескольких регионах. «Яблоко» фактически превратилось в региональную партию Северо-Запада России. С учетом появления в Думе «Новых людей» и уничтожения организаций Алексея Навального можно говорить о том, что условно «либеральный» фланг в российской партийной системе из 2021 года выходит значительно обновленным.
На левом фланге также происходят изменения.
КПРФ в этом году получила гораздо больше голосов, чем показала ЦИК России, а «Единая Россия», наоборот, — существенно меньше. Коммунисты оказались сопоставимы по уровню поддержки с «партией власти», а в некоторых регионах и превзошли ее. Стоит отметить, что в 16 регионах в местные парламенты также прошла Партия пенсионеров. Если ей не удастся в будущем реализовать свой потенциал, то ее избиратели — это ближайший резерв КПРФ, который может вернуться в лоно «большой» партии.
Новый статус КПРФ ставит партию перед новыми вызовами: как укрепить это положение, не разочаровав избирателей и одновременно не поставив партию под угрозу силового уничтожения, как это произошло со структурами сторонников Алексея Навального? Давление на КПРФ было заметно уже во время избирательной кампании (речь не только о снятии с выборов Павла Грудинина, но и о различных региональных кейсах), однако еще более явным оно стало после выборов. Здесь следует вспомнить спецоперацию по поимке Валерия Рашкина с тушей лося в поволжских лесах и довольно абсурдное дело против приморского депутата Артема Самсонова, а также задержание известного саратовского депутата Николая Бондаренко. Все это делает еще более очевидным серьезный сдвиг, который происходил в последние годы, — стирание четкой границы между «системной» и «несистемной» оппозициями.
После уничтожения организаций сторонников Навального эта граница будет сдвигаться в сторону старых «системных» акторов, а поле разрешенного в политике будет все дальше сужаться. И это еще одно важное следствие 2021 года: по мере уничтожения одних «экстремистов» «экстремистами» становятся следующие — те, кто раньше считался вполне «системными».
Ограничение избирательных прав граждан
2021 год также отметился продолжением тенденции на ограничение избирательных прав граждан. Постепенное вытеснение представителей больших групп граждан из публичной политики происходит с середины 2000-х гг., когда впервые были приняты запреты выдвигаться тем, кто обладает вторым гражданством, иностранным видом на жительство или зарубежными активами. Это миллионы наиболее глобализированных россиян.
В уходящем году запрет на участие в выборах распространился на граждан, признанных причастными к деятельности запрещенных «экстремистских» или «террористических» организаций. Причем сформулированы новые положения законодательства были так, что касались действий, совершенных за три года до вступления этого закона в силу, а само определение «причастности» оказалось столь неконкретным, что под него может попасть практически любой. В итоге правозащитники говорят о девяти миллионах россиян, уже лишенных пассивного избирательного права, и неограниченном числе тех, кто потенциально может лишиться его в будущем (ЦИК России утверждает, что число «лишенцев» значительно ниже, но никаких обоснований не может предоставить уже полгода). Признание «экстремистами» ряда структур Навального произошло как раз после принятия нового закона.
Все это — вместе с другими условиями регистрации кандидатов — привело к снижению числа желающих выдвигаться. Многие политики, обладающие достаточным потенциалом, просто не стали этого делать. И это важно, потому что сейчас есть довольно большая группа людей с политическими амбициями, которые осознают невозможность заниматься политикой легально.
Под ограничение в этом году попало не только пассивное избирательное право, но и активное. Конституционный Суд России считает возможность убедиться в правильности подсчета голосов неотъемлемой частью права избирать. Однако в 2021 году были приняты беспрецедентные меры для того, чтобы этого не допустить: было максимально ограничено видеонаблюдение, в нескольких регионах введено абсолютно не поддающееся контролю дистанционное электронное голосование, а Единый день голосования растянули на три дня.
Все это сопровождалось давлением на гражданских наблюдателей и журналистов, а также максимальным затруднением получения официальной информации на сайтах ЦИК России и других избиркомов — организаторы выборов пытались скрыть информацию о ходе и итогах выборов или затруднить ее обработку.
В ситуации роста протестных настроений российские власти пытаются исключить граждан из процесса принятия решений, лишить их суверенитета. Именно этой «оборонительной» по своей сути позицией и объясняются репрессивные действия властей все последние месяцы. Однако это наталкивается на другую тенденцию, которую отмечают социологи: «Левада-центр» фиксирует значительный рост запроса россиян на фундаментальные политические права и свободы: свобода слова, свобода передвижения, право на участие в общественной и политической жизни, свобода совести и свобода собраний теперь оцениваются россиянами как важные в 1,5−2 раза чаще, чем в 2017 году.
Это значит, что по итогам года мы можем быть уверены: конфликт между властью и существенной частью общества не «рассосется», он носит достаточно фундаментальный характер. Следствием станет еще большее «закручивание гаек» и усиление репрессий (и напомним один из предыдущих тезисов: граница дозволенного в последние пару лет заметно сдвинулась). Вероятно, что власти попытаются усилить контроль за медиапространством. Под удар попадут оставшиеся СМИ (а также их спикеры и ньюсмейкеры) и интернет. Именно интернет и соцсети в этом году особенно ярко продемонстрировали наличие в стране двух информационных реальностей: официально-телевизионной и более свободной интернет-реальности.
При этом российская риторика о необходимости поставить IT-гигантов под государственный контроль совпадает с риторикой в западных странах, поэтому отбивать требования российских регуляторов будет намного сложнее. Кажется, что возможность не допустить спекулирования авторитарных режимов на этой теме заключается в создании внешнего для соцсетей арбитра по разрешению споров о блокировках контента — своеобразного «жюри», в которое бы вошли организации гражданского общества. Это, кстати, позволило бы и владельцам соцсетей снять с себя часть ответственности за модерацию.
Бои за свободу интернета — это, пожалуй, одно из главных событий ближайших лет в российской внутренней политике. В том числе и в избирательной сфере.
