В России начались выборы единого дня голосования 2024 года. Всего проходит 4 135 избирательных кампаний, в том числе довыборы депутатов Госдумы в трех округах, выборы губернаторов в 21 регионе, выборы депутатов 13 региональных парламентов, 20 гордум и двух мэров региональных столиц. На этих выборах распределяются десятки тысяч мандатов, из которых 98−99% — это мандаты на уровне местного самоуправления.
Денег нет
Эти выборы проходят на не самом благополучном для властей фоне. И речь идет не только о том, что часть Курской области находится под контролем армии Украины, — все-таки это прямо затрагивает ограниченное количество людей и очень небольшую в масштабах страны территорию, хотя, конечно, сказывается на общих настроениях. Но важнее нарастающее социально-экономическое напряжение. Так, с 1 июля по всей стране значительно выросли тарифы ЖКХ (кроме Санкт-Петербурга, где из-за необходимости переизбрать непопулярного в городе Александра Беглова рост тарифов был заморожен), повсеместно и заметно выросли цены на проезд в общественном транспорте, продукты питания, серьезно подорожали автомобили и запчасти, была отменена льготная ипотека
Добавьте к этому ряд региональных проблем, таких как весеннее наводнение в Оренбургской и Курганской областях (в обеих идут выборы губернаторов), масштабные лесные пожары в Забайкальском и Хабаровском краях (тоже идут крупные выборы), вторжение ВСУ в Курскую область (идут выборы губернаторов), проблемы с вывозом угля на экспорт в Хакасии и Кузбассе (идут крупные выборы) — можно перечислять еще довольно долго.
Кандидатов нет
Казалось бы, в таких условиях предпосылок для протестного голосования хватает. Да и набор регионов, в которых проходят выборы, для властей не самый простой. Например, есть вечно проблемная Республика Алтай, куда был сослан бывший секретарь генсовета «Единой России» Андрей Турчак, а также не менее проблемные Забайкальский и Хабаровский края, Хакасия, удивившая конкурентной губернаторской кампанией год назад, одна из самых протестных Иркутская область
Но для протестного голосования не хватает условий и, главное, кандидатов. Статистика показывает, что почти на всех уровнях показатели конкуренции (даже формальной) показывают антирекорды. Так, на выборах глав регионов в среднем выдвинулось 7 кандидатов на регион (это много, но такой показатель достигнут за счет того, что в Санкт-Петербурге выдвинулось сразу 22 человека, большинство из которых не имели шансов быть зарегистрированными). Если сравнивать с 2019 годом, когда в большинстве этих регионов проходили прошлые губернаторские выборы, то разница заметна — тогда было 10,2 кандидата на место. На выборах заксобраний было выдвинуто в среднем 6,3 списка на регион, а зарегистрировано — 6,2. Прошлый антирекорд был зарегистрирован в 2018 году — 8,7 выдвинутых списков и 6,4 зарегистрированных. На выборах депутатов гордум ситуация похожая — показатели выдвижения и регистрации ниже, чем в 2019 году, с которым нынешний год совпадает по семи городам, и ниже, чем в 2020, 2022 и 2023 годах (еще ниже было только в 2021 году, когда были выборы в Госдуму, отнявшие большие ресурсы у партий).
Если посмотреть на еще более низкий уровень выборов — малые города, сельские районы и поселения, — то ситуация будет еще хуже. По данным движения «Голос», на выборах депутатов представительных органов местного самоуправления, которые проходили в течение года между едиными днями голосования, среднее количество выдвинутых кандидатов было меньше двух на мандат (1,9). То есть огромное количество выборов на местном уровне должно срываться просто потому, что там к моменту голосования остается один кандидат в бюллетене. Чтобы этого избежать местным администрациями приходится искать не только основного кандидата, который должен победить, но еще и «технических», которые обеспечат проведение выборов.
Другими словами, политики просто не выдвигают своих кандидатур. В частных беседах многие прямо говорят, что пережидают — их задача «выжить в ближайшие три-пять лет, а там видно будет».
Шансов мало, риск велик, а выгоды неочевидны
Такую позицию можно понять. Если ты изначально не являешься согласованным с властями кандидатом, то путь твой будет тернист и почти бесцелен. Отсеять кандидата можно довольно легко. Самовыдвиженцев и представителей партий, которые собирают подписи избирателей в поддержку своего выдвижения, — с помощью почерковедов МВД, которые могут признать недействительной любую подпись избирателя. Для остальных тоже есть способы.
Кандидатов в губернаторы отсеивают через механизм «муниципального фильтра». Особенно в этом году пострадали коммунисты — и это само по себе показательно. Кандидаты КПРФ испытывают особые трудности с регистрацией в те моменты, когда избиратели начинают обращаться к проблемам внутренней, а не внешней политики. Так, КПРФ вынуждена была пропускать большое число губернаторских выборов в 2019 и 2020 годах (в 2021 году выборов губернаторов было мало, поэтому выбросим этот год из анализа). В 2022 и 2023 годах, на фоне шока как в обществе, так и в политическом классе, ситуация изменилась — КПРФ позволили участвовать почти везде, поскольку шансов создать проблем у нее почти не было. В этом году показатели отсева КПРФ вернулись к довоенным. Это, кстати, означает, что сами власти видят протестный потенциал и стараются его заранее купировать на выборах.
Для выборов всех остальных уровней есть универсальные инструменты отсева неугодных кандидатов на дальних подступах к бюллетеню — механизм произвольного признания человека «иностранным агентом» или «экстремистом». В обоих случаях гражданин лишается возможности участвовать в выборах.
Даже если пройти через все это сито, а потом выиграть выборы в крайне неконкурентной и неравной борьбе, то через неделю после получения мандата тебя все равно могут признать «иностранным агентом» и мандата лишить — для этого достаточно подписи чиновника Минюста без всякого судебного решения.
Даже если этого не произойдет, то полномочий политик получит мало. На местном уровне — почти ничего. Даже у крупных городов бюджеты — это практически расширенный бюджет комитета по образованию (гороно): больше половины расходов съедают школы и детские сады, а вместе с прочими «защищенными статьями, то есть теми, которые нельзя изменять, эта доля часто превышает 100% собственных доходов городского бюджета. В сельской местности ситуация еще хуже. Но даже губернаторы (за парой исключений вроде Кадырова и Собянина) — фигуры крайне несамостоятельные, которые не могут даже назначить своих замов и ключевых министров без согласия соответствующих федеральных ведомств.
Зато шансов получить уголовное дело предостаточно. В России почти каждую неделю возбуждаются дела против мэров, региональных министров и вице-губернаторов. Речь даже не об оппозиционерах, а о вполне системных бюрократах. Просто сама бюджетная и управленческая система выстроена таким образом, что без нарушения закона практически невозможно решать проблемы жителей. В таких условиях мотивов стремиться куда-то избраться у политиков очень мало.
«Низы не могут, верхи не хотят»
В результате на нынешних выборах сложилась ситуация, когда основания для недовольства у людей есть, а вот кандидатов, с помощью которых их можно выразить, — нет. Можно перефразировать ленинскую формулу: «Низы не могут, верхи не хотят». Граждане не могут найти своего кандидата, а кандидаты не хотят выдвигаться.
В этом смысле не совсем корректны обвинения общества в пассивности. В реальности пассивен в первую очередь политический класс, а людям не к кому примкнуть и не за кем пойти. Не понятно даже, куда идти, ведь политический класс не только не участвует в выборах, но вообще молчит — он затаился и пережидает.
Впрочем, и политиков понять можно — в демократических странах (а выборы — инструмент демократии) редко бывает ситуация, когда для участия в выборах необходимо мужество, а не просто политические амбиции. В России же участие в выборах сегодня часто требует мужества и одновременно ставит крест на политических амбициях.
Правда, и в такой ситуации исключения есть, но заметны они преимущественно на нижнем уровне (и изредка — на выборах региональных депутатов). Например, пример остроконкурентной кампании в этом году показывают выборы мэра Братска — второго по величине города Иркутской области и крупного промышленного центра. Там на пост главы города претендуют два «единоросса» — мэр Братска, поддержанный губернатором и «Единой Россией», и мэр окружающего его Братского района, поддержанный сенатором от Иркутской области. В результате мы видим интересную кампанию, в которой полиция арестовывает незаконные тиражи официальной муниципальной газеты мэрии Братска (то есть кандидата, поддержанного губернатором), кандидаты наносят друг ругу заметные медийные удары
В этом случае не стоит смотреть на партийную принадлежность кандидатов — партийная система на местном уровне в России практически отсутствует, партии просто используются элитами как «лицензии» для участия в электоральной политике (показателен еще один пример из той же Иркутской области: в мэры Тайшетского района выдвигается его бывший глава, который уже второй раз за политическую карьеру вышел из «Единой России». Сейчас он выдвигается самовыдвиженцем, а до того становился мэром в качестве кандидата от КПРФ). Таким образом, именно уровень местного самоуправления сегодня имеет самый большой потенциал для быстрого возрождения реальных выборов, политической дискуссии и конкуренции, потому что тут все еще жива публичная политическая борьба.
