Недавний мятеж Пригожина показал, что вызов власти Путина может прийти со стороны его же подручных. Однако появившиеся сразу после мятежа прогнозы скорого конца режима упускают, что Кремль справился с этой угрозой вполне успешно, а главные столпы путинской диктатуры — лояльность силовых элит и большей части общества — не были подорваны. У режима еще большой запас прочности. Борьба с ним должна сплачивать, а не раскалывать оппозиционное движение.
Российский политический режим: источники стабильности
Персоналистские диктатуры, наподобие режима Путина, существуют долго: чем дольше диктатор удерживает власть при условии, что он распределяет поддерживающим его элитам частные блага, тем выше их норма лояльности. Для элит, входящих в путинскую «выигрышную коалицию», прежде всего силовиков, Путин — гарант их привилегий, источников дохода внутри страны и иммунитета от любого юридического преследования. Издержки коллективного действия при организации переворота и риски последующей неопределенности для каждого члена «выигрышной коалиции» сейчас выше издержек сохранения статус-кво.
На уровне общества авторитарное равновесие сохраняется за счет относительной экономической стабильности, позволяющей россиянам, в первую очередь бюджетникам и тем, чей заработок так или иначе связан с государством, поддерживать удовлетворительный уровень жизни и оценивать издержки протеста выше издержек лояльности. До войны РФ была страной со средним уровнем дохода. Она остается такой и сейчас. На службе режима также пропаганда и репрессии. Пропаганда — эффективный механизм авторитарного контроля, работающий через убеждение и демобилизацию. Репрессии создают атмосферу страха и заставляют недовольных молчать, в особенности если им есть, что терять.
В этом контексте мятеж Пригожина оказался удивительным нарушением субординации внутри ближайшего путинского окружения. Тем не менее, оценивая его последствия, важно отметить три момента. Во-первых, Пригожин публично сохранял лояльность Путину. Во-вторых, мятеж не получил поддержку ни элит, ни рядовых россиян. Во-третьих, режим сумел справиться с мятежом быстро, «по понятиям» и относительно малой кровью. Подчинение ЧВК «Вагнер» Министерству обороны, усиление Росгвардии и объявленное повышение зарплат силовикам — сигналы, что режим контролирует ситуацию и готов инвестировать в лояльность репрессивного аппарата. Закрытие уголовного дела против Пригожина параллельно с отчуждением части его активов — демонстрация приверженности путинской диктатуры неформальным «правилам игры», по которым со «своими» не расправляются, а также сигнал элитам, что нелояльность стоит дорого.
Источник нестабильности: война
Война — единственный фактор, влияющий сейчас на внутриполитическую динамику в РФ. И нет никаких оснований полагать, что Путин ее прекратит. Во-первых, это не в его интересах. Помимо общей одержимости Украиной, Путин начал агрессию, рассчитывая, очевидно, что она позволит ему укрепить популярность, пошатнувшуюся после пандемии коронавируса. И, действительно, если в сентябре 2021 года 47% россиян хотели бы видеть Путина на посту президента после 2024 года, то в июне 2023-го их было уже 68%. Прекращение войны за восемь месяцев до очередного переизбрания — последнее, чего бы хотел российский диктатор. Во-вторых, Путин может полагать, что, пусть война и не складывается в его пользу сейчас, но все изменится в будущем: нужно просто потерпеть и, например, дождаться возвращения Трампа на пост президента США. В-третьих, прекращение войны будет ударом по самолюбию Путина. Российский диктатор — нарциссический лидер, не умеющий проигрывать. Такие политики не готовы прекращать войны, даже если успех не на их стороне, и предпочитают игнорировать неприятную информацию. Как показывает недавнее исследование, нарциссические лидеры склонны выходить из войн только если они «побеждают» или купируют угрозы своему имиджу в случае прекращения боевых действий.
Украина настроена сражаться за независимость, не готова мириться с военными преступлениями, совершенными против ее граждан, а также не хочет терпеть аннексию части своей территории. 84% украинцев согласны, что идти на территориальные уступки нельзя даже при ухудшении ситуации на поле боя. Кроме этого, прекращение войны для Украины на текущем этапе — угроза безопасности в будущем: Путин не оставит попыток подчинить Украину, не понеся серьезного военного поражения. На стороне Украины также помощь Запада. Во-первых, за поддержку Украины все еще выступает общественное мнение: 65% граждан США и 76% граждан ЕС. Во-вторых, западные политики понимают, что отказ от поддержки Украины — показатель неспособности сопротивляться агрессивным диктатурам. Еще год назад верховный представитель Европейского Союза по иностранным делам и политике безопасности Жозеп Боррель заявлял: «Позволить России одержать верх — значит позволить ей разрушить наши демократии и саму основу международного миропорядка, основанного на правилах».
Российская армия достигла максимума и едва ли способна на какие-либо военные достижения. Сейчас инициатива на стороне ВСУ. В случае успешного украинского наступления Путину придется выбирать: принимать военные неудачи или сопротивляться. Нет сомнений, что Путин не уступит. В этом случае у него будет два выбора: объявлять новую мобилизацию или применять ядерный террор. Второй вариант невыгоден в равной степени ни для кого. Украина окажется целью этого террора, а Западу придется реагировать на нарушение РФ «ядерного табу», так как отсутствие ответа, скорее всего, приведет к неконтролируемому распространению ядерного оружия и крушению всей архитектуры международной безопасности. В то же время, если армия РФ вступит в конфликт с НАТО, то, скорее всего, потерпит военное поражение. В этом варианте коллапс режима неизбежен. При этом риск неконтролируемой ядерной эскалации будет чрезвычайно высоким. На Западе это осознают.
Вне зависимости от того, готов ли Путин использовать ядерное оружие, новая мобилизация будет его следующим шагом на лестнице эскалации в случае военных неудач. Путин не хочет новой мобилизации, так как она несет риски для режима. Во-первых, она делает вероятным массовый протест, понижая ценность статус-кво для граждан. Во-вторых, даже если массового протеста мобилизация не вызовет (либо властям удастся его подавить), мобилизация — это еще один шаг в сторону политизации населения. А растущая политизация дает оппозиции возможность выходить на новую для нее аудиторию. Например, политизация населения в ГДР в 1989 году в связи с миграционным кризисом привела к крушению казавшегося незыблемым коммунистического режима. Тяжелые потери российской армии также могут спровоцировать нелояльность российских войск на передовой, тем более, что недовольство в армии уже есть.
После войны
Ни Западу, ни Украине фактическое прекращение войны при сохранении части украинской территории под российской оккупацией нежелательны. Однако этот сценарий возможен и, более того, — высоко вероятен. Второй вариант — Украина отвоевывает оккупированные территории, а Путин принимает этот исход и не прибегает к ядерному террору.
Первый сценарий наиболее выгоден Путину, так как у него будет возможность «сохранить лицо», представив оккупированные украинские территории в качестве «достигнутых целей СВО». Второй вариант выгоден Украине. Но и в этом случае сохранение Путиным власти более вероятно, чем ее потеря — хотя, конечно, неопределенности тут будет больше. Даже ослабевший диктатор будет предпочтительнее для элиты, чем любое изменение статус-кво. В обоих сценариях выживание режима будет зависеть от способности Путина гарантировать элитам прежний уровень благ и сдерживать недовольство граждан, так как для них «размер пирога» будет только сокращаться.
Если РФ удастся избежать войны с НАТО и, следовательно, оглушительного военного поражения, не говоря уже про более трагические исходы, то Путин, скорее всего, сохранит свою власть вплоть до естественной смерти. Если это произойдет, то характер режима его смерть не изменит — он останется авторитарным. Главные позиции внутри страны продолжат занимать силовики, то есть люди причастные к военным преступлениям в Украине и к нарушению прав человека в РФ, а также обладающие компетенциями, которые не нужны в любом более-менее открытом обществе. Либерализация способна запустить процесс демократических преобразований, которые будут не просто невыгодны этим силовым элитам, но могут привести к потере ими свободы.
Так как именно силовики занимают центральное место в «выигрышной коалиции» Путина, то именно в их руках окажется власть де-факто, когда диктатор умрет. Решение силовиков править самостоятельно приведет к политической нестабильности, так как встанет вопрос о едином для всех силовых групп источнике субординации. Кто бы ни стал лидером, едва ли его авторитет будет непререкаем. В этой ситуации высок риск открытых конфликтов внутри правящей силовой элиты. Сложно представить, как могут развиваться эти конфликты, но сценарий с коллапсом основных функций государства — обеспечение безопасности, распределение экономических ресурсов между частями страны и секторами экономики
Формальная власть, однако, может оказаться в руках «технократов». Такое возможно в ситуации, если к моменту смерти Путина сохранится действующая редакция Конституции, силовики согласятся на передачу власти премьер-министру, кем бы он ни был, и выберут фигуру «технократа» для президентских «выборов», ожидая, что смогут контролировать его действия в дальнейшем. В этом сценарии «президент-технократ» должен будет опираться на коалицию силовиков, если она сложится, либо балансировать между группами силового блока. Ни восстановление отношений с Западом, ни переговоры с оппозицией в этом сценарии будут невозможны. В случае либерализации силовики рискуют не только влиянием и собственностью, но и свободой, так как им придется держать ответ за военные преступления в Украине и нарушение прав человека в РФ. Равновесие в этом сценарии также неустойчивое. В то же время на длительном горизонте открытие режима в этом сценарии возможно при сохранении элитного равновесия и постепенном установлении гражданского контроля над силовиками.
Что делать оппозиции?
Российская оппозиция находится в сложном положении: она разнородна, объявлена вне закона, выдавлена из страны. До войны оппозиция была лишена формального признания и политического представительства и поэтому имеет ограниченную легитимность. Оставшиеся в стране политические организации оппозицией не являются. Исключения представляют лишь отдельные активисты и небольшое число депутатов на региональном и местном уровнях.
В отсутствие военного поражения РФ, а также успеха массового протеста, с которым режиму не удастся справиться ни силой, ни уступками, у оппозиции не будет возможности участвовать в жизни страны напрямую. В этих условиях ей следует избегать конфликтов друг с другом, заниматься политизацией российских граждан, поддерживать политических заключенных, а также противников войны — как активистов внутри страны, так и уехавших россиян, — сотрудничать с политическими силами других стран, а также международными организациями.
Политические конфликты — источник эмоциональной поляризации. Эмоциональная поляризация — преграда для коллективных действий в настоящем и будущем. Поэтому группам российской оппозиции нужно демонстрировать готовность к сотрудничеству и диалогу друг с другом. Тем более, что к этому есть предпосылки, важнейшие из которых — неприятие войны и совместный опыт репрессий. Толерантность друг к другу также залог успешного транзита, когда и если для него сложатся условия. Да, путинский режим многое сделал, чтобы радикализировать российскую оппозицию, систематически отказывая ей в признании, не допуская на выборы, преследуя активистов. Но политика — это не игра с «нулевой суммой», а искусство компромиссов на пути к достижению общих целей. Самое время начать этим искусством овладевать.
В отсутствие военного поражения угрозы режиму Путина могут исходить только от граждан РФ. Оппозиции важно политизировать население, подрывая общественную поддержку режима, находить способы выхода за пределы своей целевой аудитории, стараться общаться и со сторонниками войны, и со скептиками. В этом плане инициатива команды Навального — «Антивоенная агитационная кампания» — может дать плоды. Как показывают исследования, столкновение с противоположным мнением заставляет людей полагать, что не все думают одинаково.
Помощь политическим заключенным, антивоенным активистам внутри РФ и уехавшим россиянам позволит оппозиции не просто сохранять, поддерживать и укреплять связи с ядром поддержки, но также действовать сообща в рамках разделяемых всеми оппозиционными группами целей. Недавний удачный пример — марафон в поддержку политических заключенных. Опыт совместных действий также помогает избавляться от взаимного недоверия и обид.
Сотрудничая с политическими силами других стран, а также с международными организациями, оппозиция может добиваться новых ограничительных мер в отношении режима Путина. Кроме этого, взаимодействуя с иностранными элитами, оппозиция получает рычаг влияния на принятие решений в интересах своих сторонников, например, тех, кто покинул РФ. Наконец, оппозиции важно заработать репутацию на Западе. Его финансовая и консультационная помощь будет нужна, когда и если в РФ сложатся условия для построения и поддержки демократических институтов.
Заключение
Представленная здесь оценка развития политического режима при Путине и трансформации после него отталкивается от того, что известно об источниках стабильности выстроенной им системы, а также от того, как в прошлом ей удавалось преодолевать политические вызовы.
При всех прочих равных, путинской диктатуре сейчас не грозят ни переворот, ни протест. Вместе с тем агрессивная войны против Украины — постоянный источник неопределенности, способный в любой момент подорвать статус-кво. Разрешение войны в пользу Путина может законсервировать режим до смерти диктатора. Но даже негативный для Кремля исход не предрекает коллапс режима.
Так или иначе, угрозы режиму Путина исходят только от граждан РФ: ухудшение условий жизни могут изменить равновесие внутри страны и сделать издержки сохранения статус-кво выше издержек протеста. Но население нужно политизировать. Этим нужно заниматься группам российской оппозиции. Можно вместе. Можно параллельно. Главное — избегая конфликтов.
