Недавняя новость о решении Нурсултана Назарбаева добровольно покинуть пост президента Казахстана породила множество дискуссий. Некоторые эксперты стали проецировать этот сценарий на российские реалии, говоря о возможном копировании данной стратегии Владимиром Путиным в 2024 году. Однако подобные аналогии не очень убедительны просто потому, что задачи, которые решают сегодня президенты России и Казахстана, диаметрально разнятся.
Две задачи
В авторитарных режимах устойчивость власти зависит от многих факторов. Наряду с историческим наследием, динамикой экономического развития или воздействием международной среды, не меньшее влияние на долгосрочность и устойчивость правления диктатора оказывают его собственные стратегические действия по формированию устойчивой властной коалиции. Анализ развития постсоветских стран Евразии позволяет заключить, что существенную роль играет не только размер, но и модель этой коалиции. Опора на один родственный клан и формирование узкой правящей коалиции порождают недовольство элитных групп, которые, не имея возможности интегрироваться в клановые сети, вынуждены переходить в стан оппозиции. Цветные революции в Грузии, Кыргызстане или Украине во многом стали результатом клановых стратегий Эдуарда Шеварнадзе, Аскара Акаева, Курманбека Бакиева и Виктора Януковича.
Умение возвыситься над родственными интересами и даже принести их в жертву ради расширения и стабилизации правящей группы за счет включения в ее состав более широкого спектра элитных сегментов — это рецепт долговременного удержания власти в условиях автократии. Ислам Каримов в Узбекистане и Нурсултан Назарбаев в Казахстане продемонстрировали, что владеют этим навыком в совершенстве. Когда кто-либо из их родственников проявлял излишнюю активность и поспешные политические амбиции, они жестко пресекали подобные инициативы, однозначно вставая на сторону интересов широкой властной коалиции, а не приватных интересов своих родственников.
Когда к 2007 году политические амбиции Рахата Алиева (мужа старшей дочери Назарбаева) зашли слишком далеко и привели к обострению межэлитных отношений, президент Казахстана был вынужден вмешаться и погасить возникшие противоречия. Зять президента, пользуясь своим положением заместителя председателя Комитета национальной безопасности и опираясь на мощную информационную поддержку медиахолдинга «Хабар», который контролировала его жена Дарига Назарбаева, предпринял шаги, направленные на перераспределение ресурсов и явно обозначил себя как главного претендента на наследие Назарбаева. Итогом конфликта стало уголовное преследование Алиева и его эмиграция в Австрию, где в 2015 году он покончил жизнь самоубийством. Дарига Назарбаева также лишилась всех государственных постов, владения медиахолдингом «Хабар» и была вынуждена развестись с мужем. После этого старшая дочь Назарбаева оставалась вне поля публичной политики пять лет.
В Узбекистане дочь президента Гульнара Каримова долгое время рассматривалась как возможный преемник и не скрывала своих политических амбиций. Все резко изменилось в 2013 году, когда ее конфликт с председателем Службы национальной безопасности Рустамом Иноятовым разрешился не в ее пользу. На посту министра внутренних дел Иноятов сыграл ключевую роль в трагических событиях 2005 года в Андижане — он руководил подавлением антиправительственных протестов. Его преданность президенту и влияние, обусловленное контролем за силовым аппаратом, предопределили тот факт, что именно он оказался победителем в аппаратной борьбе, в то время как дочь президента после смерти отца оказалась в тюрьме.
Однако задача удержания власти и задача ее успешной передачи — это две разные проблемы. Каримов блестяще справился с первой и дожил до конца своих дней в кресле президента, но не смог решить вторую задачу. В результате его родственники и ближайшие соратники после смены власти потерпели полный крах. В Казахстане Назарбаев уже давно решил задачу № 1 и вопрос о незыблемости его власти не вызывает никаких сомнений. Громкие новости о его отставке с поста президента ничего не меняют с точки зрения его доминирования, но говорят о начале практического решения задачи № 2.
Казахстан: от задачи № 1 к задаче № 2
Целью Назарбаева является формирование основ для того, чтобы после его ухода разнородные группы элит сохраняли консенсус, а не пошли по пути «войны всех против всех». Говоря на языке социальных ученых, он пытается сохранить после себя стабильную, «самодостаточную» (self-enforcing) властную коалицию. Задача эта чрезвычайно сложная. До сих пор стабильность правящей группы гарантируется самой фигурой Назарбаева, авторитет, влияние, а также политические и экономические ресурсы которого настолько велики, что все игроки, пытающиеся сформировать ему альтернативный полюс силы, неизменно оказываются либо в тюрьме, либо за границей. Однако его уход вполне может привести к обострению борьбы за его наследство между его непосредственными родственниками и наиболее влиятельными сегментами элит, политические и экономические интересы которых отнюдь не совпадают. Обострение подобных конфликтов и переход их в публичную плоскость — не редкость в подобных автократиях. Как уже указывалось выше, Назарбаеву не раз приходилось вмешиваться в распри между различными группами элит в качестве верховного арбитра. Для сохранения стабильности властной коалиции после его ухода нужна замена тому ограничителю межэлитных конфликтов, которым сегодня выступает сам Назарбаев.
Решить эту головоломку Назарбаев пытается не с помощью преемника, а путем выстраивания институциональной структуры, призванной разделить политическое влияние между элитными группами на паритетных началах. Пост президента страны остается ключевым, но он существенно ослаб с тех пор, как появился центр власти в виде Совета безопасности Казахстана, решения которого обязательны для исполнения всеми государственными органами. Пока Назарбаев возглавляет Совбез, политическое влияние других игроков, в том числе в ранге президента, существенно сдерживается. Другим институциональным ограничителем выступает парламент, согласие которого требуется для утверждения кандидатуры на пост главы правительства. Это, в свою очередь, во многом зависит от того, кто реально контролирует партию власти.
Получается, что конституционное ослабление президента привело к усилению роли председателя Совета безопасности и главы партии «Нур Отан». Обе этих позиции продолжает занимать Назарбаев. Однако вполне вероятно, что за уходом с поста президента последует его отставка и с этих должностей, чтобы заместить их своими преемниками в виде ближайших родственников и лиц из семейного круга. Распределение этих постов должно происходить с учетом пропорционального представительства всех родственных кланов и иных влиятельных элитных группировок для минимизации напряжения и конфликтов между ними. Наряду с Даригой Назарбаевой, которая сегодня выглядит наиболее публичной политической фигурой из семейного круга, менее заметное, но существенное влияние имеет Тимур Кулибаев — муж другой дочери Назарбаева, который уже давно стабильно входит в топ самых богатых и влиятельных людей Казахстана. Также необходимо учитывать позиции и влияние ряда других игроков, не являющихся прямыми родственниками Назарбаева.
Назарбаев пытается не столько найти своего преемника, сколько создать прецедент реализации плана по передаче власти «коллективному преемнику». Это возможно не путем подбора подходящих кандидатур, а с помощью выстраивания такой институциональной конструкции, которая независимо от конкретных личных качеств преемников сохранила бы разделение их полномочий и создавала бы такой баланс во властном распределении между политическими кланами, который бы при любых обстоятельствах обеспечивал устойчивость правящей коалиции. Другими словами, Назарбаев формирует институциональный конструкт, который будет заменять его в тушении межэлитных «пожаров», гарантируя стабильность властной коалиции. Разница заключается лишь в том, что если ранее уже бывший президент обеспечивал стабильность сам, то теперь основой стабильности должны выступать институциональные узы, равно ослабляющие все сегменты элит и вынуждающие их сосуществовать совместно по принципу «худой мир лучше доброй ссоры».
Трудно сказать, насколько вероятен успех замысла Назарбаева. Примеры успешной реализации такого рода задачи в мире отсутствуют. По крайней мере, в тех исходных условиях персоналистской автократии, которая сложилась в Казахстане. Мексика, Советский Союз или современный Китай показали возможность долговременного и стабильного коллегиального управления, но только при наличии мощного влияния партии, обеспечивающей интеграцию элит и конвенциональные правила разрешения межэлитных конфликтов. Очевидно, что роль партии власти в Казахстане несоизмеримо ниже и она не является институциональным ограничителем, способным канализировать конфликты элит.
Успех стратегии Назарбаева будет зависеть от неформальных договоренностей ключевых политических игроков и их согласия соблюдать правила игры, формируемые Елбасы. Однако теневые обязательства, в отличие от публичных, редко соблюдаются политиками долгосрочно. Любое нарушение баланса в распределении ресурсов может стать толчком к пересмотру прежних договоренностей и очередному противостоянию. Поэтому сегодня можно быть уверенным только в том, что правила Назарбаева, утверждаемые им по принципу навязанного консенсуса, будут стабильно работать пока он так или иначе контролирует политический процесс. После его окончательного ухода сохранение институционального и межэлитного баланса будет зависеть от такого количества факторов и неизвестных переменных, что предсказать дальнейшую траекторию политического развития Казахстана сегодня вряд ли представляется возможным.
Россия: от задачи № 1 к задаче № 1
Путин уже стоял перед задачей № 1 и блестяще ее решил, когда в 2008 году, в отличие от Казахстана и других постсоветских автократий, решил не менять Конституцию, а при посредничестве Медведева выдержал эффектную паузу до 2012 года. В отличие от Назарбаева, которому летом исполнится 79 лет, к очередным президентским выборам в 2024 году Путин подойдет в возрасте 72 лет, что по нынешним временам не является критичным фактором для отречения от власти. Поэтому для российского президента проблема 2024 года скорее связана с повторным решением задачи № 1, а не переходом к задаче № 2. Но дело не только в возрасте. Куда более значимой проблемой является несоизмеримо более высокая цена отставки для Путина, что обусловлено его внешней политикой последних лет, последствия которой, мягко говоря, неоднозначны. Украинские события и все что с ними связано создают чрезвычайно большие риски лично для Путина с точки зрения его безопасности. После ухода Путина из власти обеспечить его безопасность может только крайне лояльный преемник. Поэтому если Путин и решится когда-либо к транзиту власти, то, скорее всего, это будет сценарий обычного поиска надежного преемника без использования сложной институциональной инженерии с непредсказуемым исходом. Наконец, в отличие от Назарбаева, Путин не имеет прямых родственников, публично претендующих на политическое будущее. Поэтому и проблемы по выстраиванию политической среды, которая оказалась бы в равной степени комфортной для родственных кланов, для него не существует.
Учитывая разницу всех указанных факторов, куда более реалистичным представляется стратегия российского президента, направленная на долгосрочное удержание власти, что требует регулярного решения задачи № 1 без перехода к проблеме № 2. Как это будет реализовываться — с помощью переписывания Конституции или более экзотическим путем вроде объединения с Беларусью — это другой вопрос.
