Полномасштабная война России против Украины длится уже больше года. Все это время космическим системам российской армии уделяется недостаточное внимание. При этом мы наблюдаем феномен, когда вооруженные силы Украины используют для связи и оперативной разведки целей коммерческие спутниковые сервисы от компаний SpaceX, Planet Labs, Maxar и ICEYE. Тем самым они парадоксальным образом имеют качественное превосходство над Россией, хотя у последней на орбите больше 160 аппаратов, больше 100 из которых — военные. Эта новая роль коммерческих систем, как и их архитектура, уже обозначила перспективу переосмысления американского подхода к космической разведке. Обе воюющие армии используют для навигации коммерческий сигнал GPS, несмотря на то, что у российской армии есть свои спутники ГЛОНАСС.
Попробуем оценить состояние российской военной космической программы на начало 2023 года и описать характерные для нее тенденции.
Финансирование: есть ли рост?
Почти три года назад я уже предпринимал попытку оценить российские затраты на военную космическую деятельность на исходе 2010-х гг. Тогда они при консервативном подходе составляли свыше 100 млрд рублей (порядка $ 1,6 млрд) в год. Из них около 30 млрд (около $ 400−430 млн) приходилось на ГЛОНАСС, 6−10 млрд ($ 100−150 млн) — на военный космодром Плесецк. Еще более 60 млрд (порядка $ 1 млрд) тратилось на другие военно-космические проекты. К этому можно добавить некоторую сумму на поддержание и развитие прочей наземной инфраструктуры вроде систем контроля космического пространства.
Следовало бы ожидать увеличения расходов на это направление, учитывая, например, дефицит у России спутников разведки и анонсированное увеличение финансирования программы ГЛОНАСС ⸺ 480 млрд рублей на 2021−2030 гг. (примерно $ 6,5 млрд по среднему курсу 2021 года). Для сравнения, программа ГЛОНАСС на 2012−2020 гг. обошлась России почти в 270 млрд ($ 5 млрд). На практике увеличения финансирования военного космоса пока не произошло, но поменялась структура бюджетного планирования.
После изменения системы управления государственными программами в 2021 году финансирование военной космической деятельности оказалось зашито частями в федеральную космическую программу (по которой ранее финансировалась только гражданская космическая деятельность), в программу развития космодромов, а также в федеральные проекты по модернизации космической промышленности и по поддержанию системы ГЛОНАСС. Кроме того, вероятно, часть финансирования федерального проекта «Сфера», посвященного комплексному развитию космических информационных технологий, также идет на военные нужды. Иначе не объяснить, почему вице-премьер и одновременно министр российского правительства заявляет, что на «Сферу» в 2022—2024 гг. расходуется по 7 млрд рублей в год, в то время как в эти три года на нее выделяется 14 млрд, 17,7 млрд и 18,6 млрд рублей соответственно.
Однако все это вместе дает ту же сумму трат, соответствующую или несколько превышающую 100 млрд рублей в год. А общие расходы на государственную программу «Космическая деятельность России», включающую все целевые программы и проекты в этой сфере, вплоть до 2023 года стабильно на 50−60 млрд рублей превышали изначальный бюджетный план, составляя по итогу 251−264 млрд в год. Такое превышение также может считаться индикатором того, сколько средств идет на сугубо военные спутниковые группировки, помимо ГЛОНАСС. И только с нынешнего года и на перспективу до 2025 года они с самого начала планируются на этом уровне. Последнее, правда, означает, что если серьезное увеличение расходов на военный космос все же произойдет в 2023 году, то это станет видно не ранее осени. Разумеется, при условии, что данные не закроют окончательно.
Группировки военных спутников
Сегодня в числе российских военных спутников на орбите Земли есть 25 спутников ГЛОНАСС, 47 спутников связи, шесть спутников системы предупреждения о ракетном нападении ЕКС, семь спутников системы морской радиоэлектронной разведки «Лиана», три топографических спутника «Барс-М», два радиолокационных спутника, два спутника оптической разведки «Персона» и несколько экспериментальных аппаратов, демонстраторов технологий. При этом три попытки запуска нового поколения спутников оптической разведки в 2021—2022 гг. не увенчались успехом: каждый из запущенных аппаратов быстро вышел из строя.
Все последние годы Россия пыталась нарастить возможности своей космической разведки. Так, в сравнении с весной 2020 года число спутников предупреждения о ракетном нападении увеличилось на три, а также добавились три аппарата системы «Лиана», включая один аппарат «Пион-НКС» с активным радаром, и один радиолокационный спутник «Нейтрон» в дополнение к запущенному еще в 2013 году аппарату «Кондор». Тем не менее, здесь просматривается очевидное перенапряжение сил и инерция целеполагания.
Например, развертывание системы ЕКС до сих пор не завершено: для глобального покрытия вся система должна состоять из десяти аппаратов, а ее полное развертывание планировалось закончить до 2022 года. На фоне наличия у России сети наземных радиолокационных станций дальнего обнаружения практически по всему периметру, ЕКС является объективно избыточной для обеспечения ядерного сдерживания как такового. При самом плохом и сугубо гипотетическом сценарии имеющиеся РЛС должны обнаружить ракеты и боеголовки за несколько тысяч километров ⸺ этого достаточно для так называемого «ответно-встречного удара» и для работы противоракетной обороны, расположенной вокруг Москвы.
Однако такая спутниковая система необходима для развитой системы противоракетной обороны, размещенной не только вокруг столицы. Проблема в том, что такой системы у России сегодня тоже нет. Практическое испытание противоракеты для заатмосферного перехвата мишени, которой стал старый советский спутник в конце 2021 году, ⸺ это лишь часть большой и дорогостоящей программы, которая вряд ли теперь вообще посильна для развязавшей полномасштабную войну России. Должна ли такая программа была появиться в принципе ⸺ отдельный вопрос, выходящий за рамки данной статьи. Но получается, что ЕКС ⸺ это такая вещь в себе, существующая во многом потому, что подобная система была у СССР.
Почти то же самое касается и системы «Лиана». Отдельная система морской радиоэлектронной разведки имеет смысл только в логике противостояния с ведущими морскими державами вроде США, Великобритании и Китая. Однако если учесть, что сама Россия не является крупной морской державой с точки зрения конвенциональных морских сил, и ни при каких обстоятельствах не смогла бы ею стать в обозримой перспективе, объективная ценность поставляемой «Лианой» информации представляется сомнительной. Причем даже потенциальное наведение с помощью «Лианы» атомных подводных лодок с торпедами и крылатыми ракетами на авианосные соединения США ⸺ это задача, ставящаяся на основе предположения о вероятной войне между Россией и НАТО. Но подобная задача для экономически, демографически и технологически слабой страны абсурдна сама по себе.
И даже с точки зрения военных планов Кремля в отношении Украины Россия потратила десятилетие на то, что попросту ей не пригодилось и вряд ли на практике пригодится, зато никак не решила проблему дефицита систем космической разведки, пригодных для сухопутной армии. Для сравнения, если армия Украины с помощью коммерческих систем имеет возможность получать изображения любого района местности в высокой детализации минимум дважды в день при благоприятных погодных условиях, то российская армия может получать снимок того же района примерно один раз в две недели. Здесь также стоит добавить, что имеющиеся российские спутники серьезно уступают по качеству съемки американским и европейским коммерческим спутникам.
Параллельно с этим Россия всеми силами борется за сохранение системы ГЛОНАСС. В 2022 году на орбиту было запущено два навигационных спутника нового поколения «ГЛОНАСС-К» и последний имевшийся в запасе спутник предыдущего поколения «ГЛОНАСС-М». Параллельно из системы в том же году было выведено три спутника. В целом сегодня 14 из 25 спутников работают за пределами гарантированного срока (иногда более, чем в два раза) и эта цифра будет только расти в ближайшие годы. При этом заявленные ранее планы предполагали запуск до 15 спутников «ГЛОНАСС-К» в 2022—2030 гг., что в любом случае не позволит заменить все выбывающие аппараты. А перспектива изменения архитектуры всей системы ГЛОНАСС с добавлением высокоорбитальных спутников ради обеспечения навигации на территории России и вокруг нее с помощью меньшего их числа остается пока неопределенной. Не ясны и перспективы возможного перехода ГЛОНАСС на малые низкоорбитальные навигационные спутники по образцу китайской системы Beidou, которые бы позволили удешевить систему.
Что же касается космической связи, то опыт года войны показывает, что у российской армии с ней большие проблемы, несмотря на 47 военных спутников (в марте 2020 года формально было 52 аппарата) и возможность использования государственных гражданских спутниковых систем «Гонец» и «Экспресс», а также спутниковой системы связи «Газпрома». Сегодня неизвестно, в чем главная причина этих проблем. Не исключено, что дело в низком качестве и плохом состоянии большинства военных спутников за исключением четырех спутников «Благовест», созданных на европейских комплектующих. Правда, с большей уверенностью можно говорить о проблемах с наземным оборудованием и об ошибках в самой архитектуре связи и системы управления российскими войсками.
Тем не менее, стоит учитывать, что тот тупик, в который с началом войны зашли планы по развитию гражданских систем спутниковой связи, в полной мере скажется и на военной программе. И даже последние планы по кратному увеличению производства спутников в России вряд ли способны всерьез переломить ситуацию ⸺ здесь определенности еще меньше, чем с перспективами ГЛОНАСС.
Даже если в 2023 году произойдет увеличение расходов на военную космическую программу, признаков чего пока не видно, нет оснований полагать, что она может стать более эффективной без кардинального переосмысления всей ее структуры. При этом ключевая ее идея ⸺ противостояние с США и НАТО ⸺ все последние годы фактически выступала ее тормозом и приводила к распылению ресурсов. Однако отказ от этой идеи возможен не раньше прекращения войны России против Украины и, вероятно, глубокой ревизии всей системы власти вместе с ее внешнеполитическими и военными приоритетами.
