Переговоры премьер-министров и затем президентов Беларуси и России, прошедшие 6−7 декабря в резиденции «Бочаров ручей» в Сочи, были приурочены к 20-летию подписания Договора о создании Союзного государства (8 декабря 1999 года) и к первой годовщине выдвижения Москвой «интеграционного ультиматума». 13 декабря 2018 года глава российского правительства Дмитрий Медведев впервые заявил о наличии двух сценариев дальнейшего развития интеграции. Инерционный сценарий предполагал сохранение статус-кво, включая нарастающие потери Беларуси от налогового маневра в России. «Продвинутый» сценарий интеграции, предполагающий реализацию положений Договора о единых наднациональных органах управления, по словам Медведева, открывал путь к поддержке белорусской экономики в рамках более тесной интеграции. Иными словами, для того, чтобы сохранить доступ к «интеграционной ренте», белорусская сторона должна была пожертвовать частью суверенитета. А если верить главе МИД Беларуси Владимиру Макею, который заявил, что в переговорах по «углублению интеграции» российская сторона начинала с предложений, «неприемлемых» для Беларуси, то речь шла об отказе Минска от существенных суверенных полномочий.
Важным обстоятельством является то, что со стороны Москвы «интеграционный ультиматум» — это лишь очередной этап в долгом процессе наращивания давления на Беларусь с целью ограничения ее стратегической автономии. В русле этой политики, проводившейся с конца 2015 года, Кремлю уже удалось сократить объем получаемой Минском интеграционной ренты, «навести порядок» в торговле нефтепродуктами, серьезно продвинуться в деле перекрытия схем обхода российских контрсанкций, создать неопределенность относительно перспектив транзитного потенциала Беларуси и предпринять ряд других мер. Именно стремительное сокращение ресурсной базы политического режима (и одновременно — белорусской независимой государственности), принявшее угрожающие масштабы, а также перспектива потери доступа белорусских производителей к российскому рынку, заставили Минск втянуться в переговоры по «углублению интеграции».
О многом договорились. Возможно…
Многочасовые переговоры в Сочи завершились без публичных заявлений их участников. Сразу по завершении президентской встречи короткое и предельно обтекаемое заявление сделал глава Минэкономразвития России Максим Орешкин. Он заявил о достигнутом прогрессе в переговорах, в том числе — по самым спорным вопросам, и анонсировал следующую встречу глав двух государств 20 декабря 2019 года.
Более подробно об итогах переговорах рассказал посол Беларуси в России и по совместительству вице-премьер белорусского правительства Владимир Семашко. Из его слов можно сделать следующие выводы:
1. Стороны смогли согласовать 23 дорожные карты из 31. То есть, к 21 согласованной 20 ноября добавилось ещё две. 8 остаются не согласованными;
2. Однако интерес вызывают детали того, какие «развязки» нашли стороны по согласованным дорожным картам. Так, в сфере таможенного сотрудничества Беларусь и Россия должны к июню 2020 года проревизировать таможенное законодательство, чтобы выйти на возможность согласования позиций по его гармонизации.
В газовой сфере стороны договорились якобы о выходе на равнодоходные цены на газ к 1 января 2021 года, но Беларусь надеется на то, что какое-то снижение цены будет и в течение 2020 года.
В нефтяной сфере стороны договорились в 2020—2021 гг. гармонизировать налоговое законодательство с тем, чтобы в 2022 году выйти на компенсацию белорусской стороне потерь от налогового маневра в России.
Кроме того, Беларусь, по словам Семашко, должна получить порядка $ 70 млн компенсации потерь, связанных с загрязнением нефти в нефтепроводе «Дружба» весной 2019 года. Однако это, во-первых, в два раза меньше, чем Минск заявлял ранее. Во-вторых, и это еще не точно: президенты «отменили» договоренности по данному вопросу премьер-министров и белорусская сторона должна будет сформулировать свою позицию юридическим языком. Затем вопрос рассмотрят снова в ходе встречи 20 декабря.
Соответственно, достигнутый по этим направлениям «прогресс» является довольно иллюзорным. Если не считать вопроса о компенсации потерь от загрязнения нефтепровода, по которому нет определенности, то достигнутые договоренности не принесут Беларуси никаких позитивных изменений в 2020 году, когда белорусские власти будут проводить президентские выборы;
3. Более осязаемым является прогресс в плане доступа белорусских производителей к российскому рынку. Накануне встречи двух президентов Россельхознадзор снял ограничения на поставки в Россию с 32 белорусских предприятий. А по итогам переговоров Семашко заявил, что теперь российское ведомство не сможет вводить ограничения и запреты в одностороннем порядке, а утверждать их якобы будет белорусский главный санитарный врач. Верится в подобное с трудом. Но пока что это выглядит как действительно серьезное достижение;
4. Стороны также согласовали позиции по интеграции в области промышленной политики и рынка электроэнергии. Однако никакие подробности о сотрудничестве в этой сфере не раскрыты, поэтому есть сомнения в том, что достигнутые договоренности являются предметными.
Перечисленные итоги говорят о двух важных обстоятельствах. Во-первых, о том, что президенты в итоге поработали не очень результативно — по большинству перечисленных вопросов еще «надо разбираться» и точка не поставлена. Во-вторых, о том, что повестка «углубления интеграции» из краткосрочного проекта с жестким дедлайном превращается в «процесс» без четких ориентиров по времени и целям сторон.
Иллюзия победы Минска и три ипостаси «углубления интеграции»
Переход работы по «углублению интеграции» из формата жесткого проекта в формат размытого по времени и целям процесса, казалось бы, полностью отвечает интересам Минска. Белорусскому руководству удалось изъять из повестки дня переговоров многие — если не все — положения, которые ставят под угрозу суверенитет страны. Достигнутые промежуточные договоренности выглядят вполне устраивающими Минск. Одновременно с этим переговорный процесс активно используется властями для формирования новых групп поддержки Лукашенко. Для этих целей они допустили несанкционированные массовые акции протеста против «углубления интеграции» в день переговоров 7 декабря и в день «20-летия Союзного государства» 8 декабря.
И все же было бы ошибочно воспринимать прошедшие в Сочи переговоры как победу белорусской стороны.
Во-первых, вызывает подозрение то, что никто из официальных лиц не упомянул перспективу возможного повышения цен на поставляемый в Беларусь российский газ. Дело в том, что, сталкиваясь с неблагоприятной конъюнктурой на зарубежных рынках, «Газпром» стремится хотя бы частично компенсировать потери за счет российских потребителей и ближнего зарубежья. С перспективой повышения цен уже столкнулась Армения. Однако Ереван, если верить премьер-министру Николу Пашиняну, уже договорился с Москвой о том, что повышение цен пройдет не раньше второго квартала. В случае же с Беларусью данный вопрос вообще не выходит в публичное пространство. Это, однако, не значит, что он не стоит или не будет поставлен перед Минском, например, в ходе встречи 20 декабря.
Во-вторых, и это главное, тот «статус-кво», который подтолкнул Лукашенко начать большой скандал, завершившийся ответом российской стороны в виде «интеграционного ультиматума», сохраняется в качестве фона для продолжающихся переговоров. Иными словами, пока идет долгий процесс переговоров, Беларусь продолжает лишаться «интеграционной ренты». Это негативно сказывается на экономическом росте, государственных финансах и ресурсной базе политического режима. Кроме того, риски, связанные с Россией, являются серьезным препятствием на пути в Беларусь иностранных инвестиций.
Таким образом, «углубление интеграции», включая и саму концепцию, и процесс переговоров, и предполагаемые конечные документы, оказывается весьма эффективным инструментом в руках Кремля. С одной стороны, его использование позволяет Москве продолжать усиливать давление на Беларусь, сокращать затраты на интеграцию, ссылаясь на то, что все финансовые и прочие вопросы будут решаться после подписания итоговых документов. И пока переговоры затягиваются, что, в общем-то, устраивает Минск, у российской стороны остаются развязанными руки для того, чтобы резко усилить или же постепенно усиливать экономическое давление на Беларусь, прикрываясь ее «нежеланием интегрироваться».
С другой стороны, давая Москве возможность легитимно наращивать давление на Минск, «углубление интеграции» в то же время является инструментом по навязыванию Беларуси тех шагов в интеграции, которые выгодны России. Кремль может выдвигать все новые требования по «сближению» двух стран, выступая в роли «главного сторонника интеграции», которая ранее безраздельно принадлежала Лукашенко.
Наконец, «углубление интеграции» выступает в качестве серьезного раздражающего фактора, позволяющего «расшатывать» Беларусь. Пользуясь «политикой неразглашения», которой придерживается белорусская сторона, Москва имеет возможность проводить активные мероприятия, нацеленные на дискредитацию белорусских властей как внутри Беларуси, так и на международной арене. При этом внутренние протесты могут выйти из-под контроля Минска, особенно — при взаимодействии с другими возможными очагами протеста в случае ухудшения экономической ситуации, а также при активном вмешательстве со стороны Москвы. На международной же арене игра в «углубление интеграции» вызывает, как минимум, обеспокоенность. А в случае, если стороны все-таки подпишут какие-то документы (причем, независимо от их содержания), это резко усилит подозрения относительно способности Беларуси отстаивать свои суверенные интересы.
Таким образом, в результате «сочинского» саммита обе стороны получили то, на что реалистично могли рассчитывать, а именно — затягивание процесса «углубления интеграции». Белорусская сторона «отбила» «кавалерийский наскок», организованный Михаилом Бабичем и его единомышленниками, и в этом смысле победила. Но в итоге саммит зафиксировал ситуацию, которая складывалась в белорусско-российских отношениях в 2018—2019 гг., в качестве нового статус-кво. И данный статус-кво является негативным для Минска.
Российская сторона имеет широкий спектр сценариев для дальнейших действий в отношении Беларуси: от провоцирования политического кризиса в ходе предстоящих президентских выборов до медленного экономического удушения на протяжении нескольких лет. Белорусская сторона прекрасно понимает данную ситуацию, поэтому продолжает делать шаги в сторону внутренней мобилизации. Например, Лукашенко в преддверии саммита назначил в качестве главы своей администрации кадрового «чекиста», первого заместителя председателя КГБ Игоря Сергеенко, а западных партнеров прямо предупредил о том, что в ходе предстоящих президентских выборов «разгула демократии» в Беларуси ждать не стоит.
Однако, учитывая степень зависимости Беларуси от России, одной лишь мобилизации вряд ли будет достаточно для того, чтобы Беларусь пережила давление Кремля, сохранив свою стратегическую автономию и суверенитет. Минску необходима умная стратегия, позволяющая использовать нынешний период неопределенности для проведения конструктивных преобразований в экономике, а также широкая и эффективная международная поддержка.
