На фоне усиления в сербской политической элите споров о санкциях против России из-за войны в Украине Белград в конце мая договорился с Кремлем о сохранении на ближайшие три года выгодной цены на газ. Продлевая газовый контракт на относительно небольшой срок, Москва пытается удержать Сербию на коротком поводке. Кремлю важно сохранить «стратегическое партнерство» со страной, которая остается плацдармом для российского влияния на Балканах. Между тем по мере затягивания войны вероятность присоединения Белграда к западному эмбарго будет возрастать, а для развития российско-сербских связей будет все больше препятствий. Срыв визита главы МИД Сергея Лаврова в Белград (6−7 июня) из-за решения Черногории, Болгарии и Северной Македонии закрыть небо лишь подтвердил ограниченность инструментов Кремля на Балканах в военное время.
В условиях затягивающейся войны в Восточной Европе газовый вопрос стал одним из ключевых в российско-сербских отношениях с учетом почти стопроцентной зависимости Белграда от российских поставок и растущего международного давления на сербское руководство в вопросе введения санкций против Москвы. Последние договоренности между президентами Владимиром Путиным и Александром Вучичем о новом трехлетнем соглашении с Газпромом менее выгодны Белграду, чем предыдущее соглашение. Теперь Сербия будет платить примерно $ 400 за 1000 кубометров газа, что на $ 130 дороже, чем в последнее десятилетие. Сербские власти называют это лучшей ценой в Европе, но на самом деле у Москвы есть партнеры, которые получают газ на более выгодных условиях.
Например, Беларусь платит $ 128,5 за 1000 кубометров. Судя по словам Путина, очень щедрое предложение в прошлом году было сделано Венгрии: она покупает газ в пять раз дешевле рыночной цены в Европе (при этом точная цена неизвестна). Венгерскому премьеру Виктору Орбану удалось подписать выгодное соглашение до 2036 года. Стоит ли Сербии ожидать новых газовых бонусов от Кремля после истечения трехлетнего соглашения, говорить пока рано. Тем более что политика остается одним из главных факторов ценообразования в этой сфере, а война в Украине добавила негатива и неизвестности в отношения Москвы c единственным возможным союзником западнее линии фронта.
Нейтралитет и проблема санкций
Для экспертов очевидно, что пока работает модель «стратегического партнерства» и Белград не присоединяется к западным санкциям, сербы могут рассчитывать на относительно благоприятную цену на газ. Однако по мере затягивания войны будут усиливаться факторы, способствующие дистанцированию Сербии от России.
Судя по сообщению Кремля по итогам телефонного разговора Путина и Вучича 29 мая, стороны подтвердили настрой на «последовательное укрепление стратегического партнерства». Для России в этом контексте значение имеют прежде всего сохранение Сербией военного нейтралитета и неприсоединение Белграда к западным санкциям.
Что касается нейтралитета, то Вучич в своей инаугурационной речи 31 мая вновь подтвердил отсутствие планов вступать в какие-либо военные организации. В ближайшие годы эта позиция вряд ли изменится. Труднее обстоит дело с санкциями. Несмотря на усиливающееся давление со стороны США и ЕС, Сербия остается единственной европейской страной, не присоединившейся к антироссийским мерам. Однако нет уверенности в том, что это не изменится. Вучич заявил, что будет выступать против антироссийских санкций, пока «Сербию не вынудят поступить иначе». Эти слова сербский лидер поставил в контекст процесса евроинтеграции, который остается стратегической целью Белграда.
После апрельских выборов, по итогам которых Вучич сохранил президентский мандат и контроль над парламентом, США и ЕС ожидали от Белграда более энергичных действий на российском направлении. Но существенного дистанцирования от Кремля пока не происходит. При этом Вучич не спешит с формированием нового правительства. Сербия — среди стран, не имеющих возможности повлиять на урегулирование противоречий между Россией и ее основными оппонентами. При этом она зависит от сотрудничества и с Востоком, и с Западом. Являясь кандидатом на вступление в ЕС, Сербия сталкивается с постоянными требованиями привести свою внешнюю политику в соответствие с общеевропейской. В то же время ей приходится иметь дело с «осажденной крепостью» на Востоке, которая оказывает ей дипломатическую поддержку в косовском вопросе и определяет цену на газ. Реальной альтернативы, которая исключала бы поставки Газпрома, на данный момент в регионе попросту не существует.
В поисках новых поставщиков
Сербский нефтегазовый сектор уже много лет находится в пророссийских руках. С начала 2021 года Газпром начал поставки через «Турецкий поток». Для этого в Сербии пришлось построить дополнительный трубопровод протяженностью 403 км. Этим занималось совместное предприятие Газтранс, в котором Газпрому принадлежит 51%, а сербской госкомпании Сербиягаз — 49%. По оценкам некоторых европейских экспертов, строительство нового газопровода еще больше укрепило монопольное положение этих компаний на сербском рынке как минимум на ближайшие 20 лет. Сербиягаз — основной партнер Газпрома в Сербии. Вместе они владеют хранилищем «Банатский двор» (у Газпрома — 51%, у Сербиягаза — 49%), которое считается одним из крупнейших объектов хранения газа в Юго-Восточной Европе.
В то же время Сербия пытается снизить свою зависимость от российских поставок, прежде всего за счет завершающегося в следующем году строительства трубопровода, связывающего ее с Болгарией. Этот трубопровод позволит Сербии получать азербайджанский газ. После достижения договоренностей Вучича с Путиным о новом трехлетнем соглашении министр энергетики Сербии Зорана Михайлович направилась в Азербайджан. После переговоров с Ильхамом Алиевым Михайлович заявила, что более интенсивное сотрудничество между двумя странами, в первую очередь за счет диверсификации маршрутов и поставщиков природного газа, могло бы существенно способствовать повышению энергетической безопасности Сербии.
Основным источником поставок азербайджанского газа в Европу станет газовое месторождение Шах-Дениз в Каспийском море. Разработку этого месторождения ведет консорциум, в который входят несколько крупных компаний, среди которых British Petroleum (29,99%) и Лукойл (19,99%). Поставки газа в Европу идут по Южнокавказскому газопроводу, проложенному по маршруту Баку-Тбилиси-Эрзурум и Трансанатолийскому трубопроводу (TANAP), а далее по Трансадриатическому газопроводу (TAP).
Сербия меняет тональность
Белград многие годы демонстрировал терпимость к внешнеполитическим амбициям Кремля и не препятствовал расширению его влияния на Балканах, в том числе после аннексии Крыма в 2014 году. Сербские власти хоть и не признали Крым российским, но продолжили расширять военные связи с Москвой и сотрудничество в области безопасности. Дважды в год проводились совместные учения, Белград охотно принимал в подарок российскую военную технику. Однако теперь дальнейшее сближение оказалось под вопросом.
После вторжения российских войск в Украину в феврале 2022 года сербские власти начали менять тональность. Так, Сербия уже трижды проголосовала за антироссийские резолюции в ООН, в том числе за приостановку членства России в Совете по правам человека. Этот документ поддержали 93 страны, против выступили 24, воздержались 58. Некоторых наблюдателей удивило, что Сербия не воспользовалась возможностью «воздержаться», но расчет самого Белграда, видимо, сводился к тому, что западные партнеры воспримут это как «поддержку агрессора».
С первых дней российского вторжения Вучичу удавалось балансировать между основными партнерами, подавая в публичном пространстве свои шаги как вынужденные. Российской аудитории Вучич сообщал, что действует под давлением западных стран, а западным странам — что поддерживает территориальную целостность Украины и считает российскую операцию ошибкой, однако должен думать об интересах своей собственной страны, которую, как он напоминает, в 1999 году бомбили страны НАТО. Вучич также указывал на то, что присоединение такой небольшой страны, как Сербия, к санкциям против такого гиганта, как Россия, ни на что не повлияет. При всех этих реверансах вопрос о введении санкций по сути остается открытым.
Между тем в сербской политической элите все громче звучат антироссийские голоса. Так, за введение санкций недавно высказался член руководства пропрезидентской Сербской прогрессивной партии Драган Шормаз. «Сербия должна быть частью современного, свободного, демократического, технологически развитого евроатлантического мира. Все остальное — ложь и обман. Сербия допустила немало ошибок в 1990-е годы, и сегодня она не имеет на это права. Мы выбираем между нашим местом в Европе и азиатской деспотией, в которой господствуют отсталость и нищета», — сказал Шормаз.
Упомянутая выше Михайлович, входящая в руководство правящей партии, и вовсе назвала Россию «угрозой свободной Европе». «Поражает, что идее свободной и единой Европы сегодня угрожает страна, которая принесла самую большую жертву в борьбе с фашизмом», — заявила Михайлович по случаю Дня Победы. Трудно представить себе более жесткое высказывание от официального представителя страны, которую в России часто называют братской.
Сербия рискует остаться в изоляции?
Частые призывы к Белграду привести свою политику в соответствие с линией ЕС не содержат прямой угрозы блокирования сербского европейского пути, однако война в Украине, кандидатский статус и вопрос о санкциях обычно упоминаются в одном контексте. В этом смысле нельзя исключать, что евроинтеграционная перспектива Сербии рано или поздно будет поставлена под вопрос в случае ее отказа дистанцироваться от Москвы.
Политику Вучича часто называют сидением на двух стульях, и в последние месяцы критики все чаще напоминают ему, что ножки российского стула подкосились. Наиболее удобный вариант для Белграда — скорейшее прекращение конфликта и стабилизация отношений по линии Россия-Запад, однако это наименее вероятный сценарий. В случае затягивания конфликта Белграду придется пересмотреть отношения с Москвой. Рисковать связями с основными финансовыми донорами и гарантами безопасности на Балканах сербские власти, скорее всего, не станут. Тем более что сербский бизнес (за исключением энергетического сектора) давно ориентирован на Европу. 70% прямых инвестиций в Сербию поступает из Евросоюза.
Это переосмысление не будет выглядеть как сворачивание отношений, однако из них будет постепенно вымываться то содержание, которое наиболее значимо для Кремля. И дело тут не столько в давлении со стороны США и ЕС, сколько в самих новых реалиях, которые Россия создает без оглядки на тех, кого называет «историческими союзниками». Продолжение войны ведет к длительной изоляции России, колоссальному ущербу ее экономике и ослаблению глобального влияния, что автоматически делает ее неудобным и невыгодным партнером.
Ослабленная беспрецедентными санкциями Россия еще долго не сможет себе позволить масштабные проекты на Балканах. Во внешнеэкономических связях Сербии Россия до войны занимала четвертое место (после Германии, Италии и Китая) с объемом взаимной торговли $ 2,5 млрд, немного опережая такие страны, как Венгрия и Румыния. Объем российских инвестиций в Сербии оценивается в $ 3 млрд. В ближайшие годы эти показатели будут ухудшаться.
В мире почти не осталось противников санкций и жесткого сдерживания России, и уж тем более их нет среди ключевых экономических и политических партнеров Белграда. Ничего не меняя в отношениях с Москвой, Сербия рискует сама оказаться в изоляции, что уже происходило в ее недавней истории.
