Мессенджер Telegram, созданный основателем российской соцсети ВКонтакте Павлом Дуровым, быстро стал одним из самобытных примеров политической жизни в России 2010-х гг. 21 века. Анонимные Telegram-каналы стали размещать инсайды из чиновничьих, силовых и партийных кабинетов, а чиновники, силовики и партийцы — то есть люди, принимающие решения или хотя бы на них влияющие, — начали их читать для того, чтобы иметь представление о происходящем в другой, часто конкурирующей «кремлевской башне».
На заре существования Telegram в каналах действительно появлялось немало инсайдерской информации. Причин тому было несколько. Во-первых, деловые и политические СМИ испытывали все большее давление и подвергались все большей цензуре и поэтому отказывались от неудобных для Кремля эксклюзивов. Во-вторых, анонимность мессенджера подразумевала большую степень безопасности для авторов текстов и их инсайдеров, по сравнению с традиционной прессой. Политтехнологи и пиар-менеджеры быстро поняли, что новую площадку можно использовать для размещения информации, выгодной их заказчикам и патронам, — раскрученные каналы (типа Незыгаря) стали переходить из рук в руки, в них начали размещать платные посты.
«Свои» анонимные псевдоинсайдерские каналы начали заводить влиятельные группы и отдельные бизнесмены и политики. Возможность сохранить анонимность снова сыграла свою роль, теперь уже отрицательную. У анонима нет репутации, поэтому теоретически он может публиковать манипулятивную и недостоверную информацию, пока публика не заметит этих манипуляций. Разоблачение анонимного канала никак не мешает его собственникам создать новый канал, где поначалу будут публиковаться реальные инсайды, а далее ситуация снова может повториться.
В результате к февралю 2022 года политический сегмент российского Telegram пришел с дурной славой — многие каналы стали называть «помойками», пользователи вычислили сети каналов, которые контролировали разные бенефициары, и собственно этих бенефициаров (к примеру, первого замглавы АП, куратора информационного блока Кремля Алексея Громова, главу «Роснефти» Игоря Сечина и бывшую пресс-секретаря Росмолодежи Кристину Потупчик). Читатели научились отличать манипулятивную информацию и поменяли статус большинства политических каналов: из источника инсайдов они превратились в интересное чтиво о борьбе «кремлевских башен».
Telegram с фронта
Начало войны изменило эту ситуацию. Наполовину списанный в утиль мессенджер получил новую жизнь как главная площадка для высказываний партии войны. Именно в Telegram публикует свои гневные посты бывший президент, а ныне зампред Совбеза Дмитрий Медведев. Через Telegram общается с аудиторией глава Чечни Рамзан Кадыров. Сеть каналов есть у авторитетного бизнесмена, основателя ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина (например, «Кепка Пригожина» и Grey Zone). Именно в Telegram публикуются так называемые «военкоры» — идеологически заряженные авторы текстов с фронта, которые зачастую даже не работали журналистами. На фоне войны подогрелся интерес к уже существующим ультрапатриотическим анонимным и неанонимным публицистическим и псевдоаналитическим каналам, а также появились новые проекты с буквами Z в названиях.
Контент провоенного российского Telegram серьезно отличается от содержания текстов и сюжетов на военную тематику в провластных СМИ. Примерно так же отличаются пламенные выступления Дмитрия Медведева, который прямо грозит ядерным ударом по Украине и оскорбляет западных политиков, и выступления других официальных лиц, включая Владимира Путина. Последние, конечно, поругивают абстрактных «англосаксов», но хотя бы на уровне слов говорят о стремлении начать переговоры и открещиваются от эскалации на фронте. Официальные новости, как правило, содержат рассказы о могуществе российской военной техники, взятии отдельных сел на Донбассе, действиях отдельных солдаты и офицеров, которые подаются читателям и зрителям как подвиги. «Военкоры» и провоенные аналитические каналы рассказывают не только об успехах, но и о проблемах, попутно требуя от Кремля и Министерства обороны как можно более жестких действий. Публицисты и аналитики критикуют условную «партию мира» и пишут о необходимости продолжения боевых действий до последнего, всеобщей мобилизации и перевода экономики на военные рельсы. Представители провоенного сегмента Telegram все чаще критикуют власть, обвиняя Министерство обороны в нерешительности и недостаточной жесткости.
В чем-то эта ситуация напоминает ситуацию в Telegram на заре его популярности в России. В провоенных каналах публикуются отличные от официальной позиции Кремля точки зрения, а также более-менее достоверная информация о ситуации на фронте. Естественно, эта альтернативная точка зрения привлекает публику — «z-каналы» достаточно популярны. Например, военкора Семена Пегова читают 1,3 млн пользователей, а у одного из самых популярных провоенных аналитических каналов «Рыбарь» чуть более миллиона подписчиков. В каком-то смысле мессенджер можно назвать главным российским военным медиа. Сторонники битвы до победы ищут в «z-каналах» правды и ответы на вопросы: «кто виноват» в поражениях и «что делать». Виноваты, конечно, недотепы-генералы и предатели-чиновники, а для победы достаточно предельно жестких действий на фронте и переводе страны на мобилизационные рельсы. Эта картинка успокаивает провоенную аудиторию, которая начала подозревать, что состояние российской армии в реальности и в телесюжетах — это разные вещи, и переживать о поражениях. Попутно такие каналы подогревают у граждан, поддерживающих войну, боевой пыл. Как ни парадоксально, но военкоров и провоенных публицистов и аналитиков, читают и противники боевых действий: они хотят получать правдивую информацию о ситуации и понять настроения «z-публики».
Достучаться до Кремля
Естественно, военный Telegram, как и Telegram политический пытаются превратить в инструмент влияния на людей, принимающих решения, — то есть высшее руководство страны, включая Путина. В мониторинги для президента Telegram-каналы тоже включены, а значит, в теории через публикации в мессенджере можно донести до главы государства свою позицию и попробовать сделать его своим сторонником. Именно к Путину обращаются в своих каналах сторонники войны, именно от него они требуют жестких действий и похода на Киев и Львов. Давят эти авторы на любимую мозоль президента, который очень беспокоится о своем рейтинге — они напирают на то, что мирные переговоры или отвод войск с определенной территории не поймет «глубинный народ», который якобы требует уничтожения Украины и Запада. И здесь начинается привычная для политического Telegram манипуляция мнением и выдача желаемого за действительное. При всех особенностях проведения соцопросов в военное время, большинство граждан отнюдь не кровожадны и готовы поддержать мир, если на него пойдет Путин. Люди тревожатся из-за войны, мобилизации, ухудшения уровня жизни. Соответственно, рейтинги власти тоже падают. Но провоенные авторы и их покровители (Кадыров и Пригожин, которых с уважением упоминают военкоры, первый замглавы АП Алексей Громов, который курирует в Кремле таблоиды, где работают военкоры) рисуют альтернативную картинку, в которой «народ» готов претерпеть любые трудности ради победы и требует от власти решительных действий (а рейтинги падают, соответственно, от нерешительности).
В этом смысле провоенный Telegram это не только рупор партии войны, но и параллельная реальность. В ней есть свои легендарные герои-правдорубы военкоры, появилось понятие warlord — так называют якобы успешных военачальников Евгения Пригожина, Рамзана Кадырова и его соратников, Сергея Суровикина, есть свой «народ», который рвется в бой, но которого останавливают предатели в кабинетах и штабах. Этот мир может испугать и показаться вполне реальным — особенно, если соотносить их с ответами граждан на прямые вопросы социологов о поддержке «спецоперации» (например, по последнему опросу ВЦИОМ ее поддерживают около 70% граждан). Но значит ли это, что этот мир имеет отношение к реальности, или авторы z-каналов программируют установки россиян, разочарованных пропагандой? Скорее нет. О реальном отношения общества к войне мы писали выше. К тому же влияние Telegram -каналов как более жесткого и правдивого варианта официальной пропаганды, который бьет по потаенным желаниям аудитории, сильно преувеличено. Да, охват наиболее популярных военкоров значителен, но складывать аудиторию «миллионников» бессмысленно — скорее всего, их читают одни и те же люди. На каналы публицистов и аналитиков, которые прикрываясь мнением «глубинного народа» требуют крови, подписаны уже десятки тысяч человек. То есть это уже не тотальный охват, хоть в какой-то мере сравнимый с охватом Телевидения. К тому же не будем забывать, что военкоров, публицистов и провоенных аналитиков читает в том числе и оппозиционно-настроенная публика, которую из числа сторонников войны надо смело выписывать. Вычтем ботов, и окажется, что главный рупор партии войны звучит громко, но привлекает довольно ограниченную часть аудиторию — в основном, интересующихся политиков и активных людей.
Однако опасность призывающих к эскалации z-каналов не стоит преуменьшать, в их случае важно не количество, а качество аудитории — в данном случае, президента. Не зря в сентябре появлялись слухи, что Министерство обороны готовит репрессии в отношении «военкоров», критиковавших отступление российских войск из Харьковской области. Репрессий по факту не случилось, но «военкоры» правильно поняли сигнал и откровенно переходить на личности генералитета перестали. Владимир Путин достаточно давно живет в особенной реальности — он готов часами рассказывать аудитории о своей версии мировой истории, коварстве «англосаксов» и великой миссии России, считая, что слушателей эти рассказы очень увлекают. Версия альтернативной реальности z-каналов с воинственным народом и победой любой ценой частично вписывается в путинскую картину мира. Военкоры появляются на публичных мероприятиях с участием Путиным, он встречается с ними, и вероятно в чем-то к ним прислушивается. Президент не хочет проигрывать, он допускает непопулярные шаги типа мобилизации потому, что не считает их непопулярными — глава государства полагает, что население готово идти вместе с ним до победы и терпеть лишения. Рупор партии власти достаточно точно нацелен в президентские уши и этим очень опасен. Путин помнит советские времена, помнит, как тогда отличилась официальная пропаганда и альтернативные каналы информации, например, самиздат. Президент, скорее всего, осознает, чем кончилось для советской власти доверие своей же пропаганде. Провоенные Telegram-каналы вполне могут стать — а судя по отношению к военкорам уже стали — для Путина таким «самиздатом», который говорит приятную «правду» и настаивает на эскалации.
