Все было заранее ясно с планами на год, а главное определял календарь. Юбилей, 75 лет великой Победы, — ключевое событие для государства, которое давно озаботилось выстраиванием квазирелигиозного культа вокруг Второй мировой войны. Разворот в прошлое — основа государственной идеологии. Разгром гитлеровской Германии и миллионы жизней, которыми СССР заплатил за Победу, — точка сборки для внешней политики современной России. Эти жертвы словно бы обосновывают любые претензии к «так называемым западным партнерам», а любую критику в адрес РФ позволяют трактовать как «пересмотр итогов Нюрнбергского процесса» и едва ли не «возрождение нацизма». Смеяться не стоит: все всерьез. Сегодня в России придуманные ad hoc пропагандистские клише стремительно становятся непреложными истинами, и те же самые люди, которые их придумали, начинают в них искренне верить и жестоко расправляются с теми, кто осмеливается их критиковать.
К торжествам готовились загодя и с размахом, фронтменом празднования должен был стать сам президент. Еще в конце 2019 года в ходе одного из официальных мероприятий он прочел лидерам нескольких соседних стран лекцию о подлинных причинах Второй мировой, тогда же стало известно, что Путин работает над статьей о войне, которая положит конец спорам историков. Это во-первых. А во-вторых, требовалось решить вопрос с транзитом власти. Президентский срок Путина кончался в 2024-м году, возможности вновь участвовать в выборах его лишала Конституция, в перспективе возникала некоторая неопределенность, которая заставляла элиты нервничать, а политологов — изобретать сложные схемы, позволяющие Путину сохранить власть, оставив свой пост. Но главное — именно вопрос транзита становился фоном для парламентских выборов 2021 года. Любая возможная схема требовала, чтобы к моменту старта кампании понятный ответ на этот вопрос был сформулирован.
Хранитель памяти предков
С темой номер два разобрались стремительно и с какой-то даже умилительной простотой. Из январского Послания президента Федеральному собранию страна узнала, что предстоит реформа Конституции, хотя до этого Путин неоднократно повторял, что менять основной закон незачем (впрочем, он заверял, что и пенсионный возраст никогда не будет повышаться. К тому, что президент легко забывает собственные обещания, население давно привыкло). В тексте Послания еще не было особой конкретики, ясность появилась чуть позже. Оказалось, что все рассуждения о сложных схемах передачи власти не пригодились: Конституцию решено было переписать так, чтобы у Путина появилось право еще два раза — в 2024 и 2030 гг. — принять участие в выборах президента.
Озвучила идею депутат Госдумы Валентина Терешкова, сославшись на многочисленные «письма трудящихся», а президент, который, вопреки обыкновению, почти не опоздал на экстренное заседание парламента, скромно смирился: что ж поделаешь, если народ этого хочет. Терешкову, разумеется, выбрали глашатаем перемен не случайно: первая женщина-космонавт, принимавшая поздравления от Никиты Хрущева и опубликовавшая в газете «Правда» восторженный текст о Конституции Леонида Брежнева — живое воплощение связи современной России с достижениями СССР, олицетворение того, что у нынешнего хозяина государства прямой контакт с «великими предками». Даже «письма трудящихся» — штамп советской пропаганды — хоть и заставляет скептика ухмыльнуться, но отлично в концепцию вписывается.
В Конституцию также внесли ряд идеологических тезисов, утверждающих новый путинский курс. Принято считать, что это вроде дымовой завесы, прикрывающей единственную подлинную цель реформы, то есть сохранение власти в руках действующего президента. Но это упрощенная трактовка. Дистанции между пропагандистским лозунгом и религиозным откровением почти нет, Путин культивирует представление о собственной власти как о мистической, он, скорее всего, искренне верует в свою миссию. Его миссия — защитить память о великой войне и подвигах героических предков, представления о браке как о союзе мужчины и женщины и так далее. Он именно потому и получает право на сохранение власти, что гарантирует незыблемость этих ценностей. Это герметичная и стройная конструкция.
Поправки в основной закон население должно было одобрить в ходе «всенародного голосования». Народ, таким образом, брал на себя ответственность за выбранный курс, демонстрировал единство с лидером нации.
Но тут случилась большая неприятность.
Переоцененный вирус
Российская власть держалась до последнего, не признавая реальность пандемии. Именно потому, что главные события года — празднование юбилея Победы и «всенародное голосование» — предполагали участие больших масс народа. Президент окончательно сдался только после того, как мэр Москвы Сергей Собянин организовал для Путина экскурсию в ковидный госпиталь в Коммунарке. Впечатление, видимо, экскурсия произвела сильное: президент уехал в подмосковную резиденцию в Ново-Огарево и до сих пор без особой необходимости ее не покидает.
Путин объявил в стране «нерабочие недели», переложил ответственность за конкретные решения по борьбе с болезнью на губернаторов (внутри его политической системы давно уже отвыкших от самостоятельных решений), и, освоив видеосвязь, стал регулярно выступать со странными обращениями к нации, в которых упоминал героические подвиги предков, побеждавших в средние века степных кочевников. Раз даже пожурил древних спартанцев за безнравственность.
Многие наблюдатели предполагали тогда, что наступает эра нового, ковидного федерализма. Президент потерялся на фоне региональных лидеров, пытавшихся хоть как-то решать проблемы людей, в телевизоре чаще мелькал не он, а Собянин, ставший кем-то вроде главного в стране человека по вопросам пандемии. Недостаточная помощь, манипуляции со статистикой, противоречивые запреты, которые часто казались необоснованными, конечно, раздражали население. Но никаких заметных протестов не породили. И усиление губернаторов тоже оказалось мнимым — никто из них не смог извлечь из истории с коронавирусом политических дивидендов. Пандемия, разумеется, нанесла по России серьезный удар — здесь мы вместе со всем миром. Но никакого заметного влияния на политическую ситуацию в стране не оказала.
Правда, юбилейные торжества прошли в несколько урезанном виде. Хотя парадов провели целых два — один маленький, в Кремле, 9 мая, персонально для Путина. Второй, большой и настоящий — в июне, когда первая волна пандемии спала. Но от шествия Бессмертного полка все-таки пришлось отказаться.
Зато вирус помог провести летом «всенародное голосование» в абсолютно комфортных условиях. «Неблагоприятной эпидемиологической обстановкой» оправдывали и запрет протестных акций, и то, что голосование растянули на несколько дней, и то, что проводилось оно в самых странных условиях — участки оборудовались во дворах жилых домов, в багажниках автомобилей, даже на пнях. В итоге — масса остроумных шуток в соцсетях и результат (почти 80%), позволяющий говорить о всенародном одобрении президентских инициатив.
Белорусское зеркало
Политическую идиллию 2020-го — года, когда Путин получил от народа право на еще 16 лет правления, — разрушила не пандемия, а события в соседней стране. Именно выборы президента Беларуси, результаты которых Лукашенко сфальсифицировал с невероятной даже для себя грубостью, и последовавшие затем протесты определили внутреннюю политику России.
Итак, поправки в Конституцию решили проблему транзита власти. Политической задачей номер один для путинского режима стала подготовка к выборам в Думу. Реальная популярность партии власти в России невелика — пенсионная реформа сильно ее подорвала, да и пандемия не добавила очков. Для уверенной победы на выборах в таких условиях нужны законодательные подпорки, исключающие неприятные сюрпризы. Их и начали сооружать без лишней спешки — решив, например, использовать наработки «всенародного голосования» и растянуть «единый день голосования» на три дня. Придумывались также различные схемы, затруднявшие допуск на участки независимых наблюдателей.
Но тут Беларусь вышла на улицы. И это стало для Кремля потрясением. Оказывается, даже случайный человек на выборах, если он не контролируется властью (а Светлану Тихановскую в Москве воспринимали именно так) может стать серьезной проблемой. Оказывается, даже максимально жестокое подавление протеста может не сработать. Даже у Лукашенко, где политическое поле буквально вытоптано, где оппозиция давно разгромлена, где независимых СМИ почти нет. Чего же ждать у нас?
Ошибки Лукашенко учли, работа по превращению любых выборов не в постановочное даже, а в сугубо протокольное мероприятие интенсифицировалась. Стремительно принимаются новые законопроекты, которые практически исключают возможность легального проведения митингов для оппозиции, криминализуют даже одиночные пикеты. Расширяются возможности по досудебной блокировке сайтов политической направленности. Начинается борьба с западными социальными сетями и видеохостингами, где оппозиционеры с легкостью переигрывают пропагандистов. Вдобавок к понятию «физического лица — иностранного агента» вводится понятие «лица, аффилированного с иностранным агентом», чтобы отсечь от участия в выборах любых кандидатов, которые могут рассчитывать на поддержку Алексея Навального и его структур (сам он давно не имеет права участвовать в выборах, об этом позаботился еще предыдущий состав Госдумы). Дума собирается исключить возможность осуществлять просветительскую деятельность без согласования с властями — потому что лекция об искусстве Ренессанса или хохломской росписи тоже может оказаться местом, где ведется антиправительственная пропаганда.
Любое покушение на участие в политике, не инспирированное действующей властью, должно восприниматься как преступление. Это и есть главный политический итог 2020 года для путинской России. Над этим сейчас и ведется работа.
Путинский космос
Главным нервом политической повестки осени и зимы стала история с отравлением Алексея Навального. После появления совместного расследования Bellingcat, The Insider, Der Spiegel и CNN о целой специальной группе химиков и медиков из ФСБ, которые в течение нескольких лет следили за политиком, приходилось даже читать, будто «Путина загнали в угол».
Большая пресс-конференция президента показала, что это не совсем так. Большая пресс-конференция — традиционное, неплохо срежиссированное шоу, в ходе которого Путин в беседе с лояльными журналистами подводит итоги года и высмеивает в своей фирменной манере парочку нелояльных, которым тоже предоставляют слово. В этот раз возникла интрига — задаст ли кто-нибудь вопрос про Навального? И как президент будет отвечать?
Интриге места больше нет. Из ответов мы узнали, что сама по себе возможность политического убийства оппонента не смущает президента РФ. Но в Навальном он не видит мишени.
Конечно, Навальный — проблема. Он яркий лидер, за ним — штабы в регионах, едва ли не единственная крупная действительно оппозиционная структура в РФ. Его стратегия «умного голосования» может создать на выборах неприятные сюрпризы. Но законопроекты, о которых шла речь выше, как раз и призваны власть от таких сюрпризов избавить.
Вопросы о Навальном не загоняют Путина в угол, хотя явно злят. Все это вполне укладывается в его идеологическую схему. Он — на войне. На войне за традиционные ценности, хранителем которых является. Главный враг на этой войне — «разлагающийся» Запад. Любая критика режима в этой логике — результат внешнего влияния. Любой недовольный — либо предатель, либо просто дурак, который не понимает, что враг использует его. Первого надо карать. Можно даже и уничтожить, если вдруг возникнет такое желание, но это — внутреннее дело суверенной России, в которое никто не должен влезать. Второго — наставить на путь истинный. Навальный, например, враг, связанный с ЦРУ, и об этом Путин высказался с предельной прямотой.
Поток репрессивных законов, бесконечные запреты, постоянное урезание гражданских свобод, — все это только на первый взгляд кажется хаосом. Это по-своему стройный космос, где силы добра во главе с Путиным бьются против сил кромешного зла.
Все связано, ничто не случайно. Путин, вероятно, убежден, что не ошибся ни в чем: курс на изоляционизм, разрыв с Западом оправдан постоянными происками Запада. Постоянные происки Запада, в свою очередь, оправдывают ужесточение режима внутри страны.
