В 2020 году исполнилось 20 лет с момента подписания Декларации о стратегическом партнерстве между Россией и Индией и 10 лет с тех пор, как отношения были повышены до «особо привилегированного стратегического партнерства». Однако подобные формулировки остаются по большей части декларативными: за прошедшие годы Москве и Нью-Дели не удалось радикально решить существовавшие проблемы, зато получилось аккумулировать новый набор разногласий. Привилегированность отношений с Индией не удержала Россию от продажи летального оружия Пакистану, а Индию — от наращивания военного сотрудничества с США. Москва в попытке удержать давнего партнера в сфере своего влияния привычно делает ставку на административный ресурс, но, по всей видимости, не осознает, что Индия Нарендры Моди — это не та страна, которую можно учить, с кем дружить, а с кем — нет.
Глобальная обида
В декабре между Россией и Индией произошел довольно редкий случай если не дипломатического скандала, то весьма ощутимых трений. В начале месяца министр иностранных дел Сергей Лавров на собрании Российского совета по международным делам в очередной раз заявил, что Запад пытается возродить однополярную модель мира. Внимание индийской прессы привлекли следующие слова: «такой очевиднейший полюс, как, например, Индия, подвергается очень изощренной, агрессивной политике Запада, который пытается втянуть ее и в антикитайские игры, продвигая Индо-Тихоокеанские стратегии, пытается резко ослабить наши теснейшие партнерские, стратегические, привилегированные отношения с индийцами».
Лавров, очевидно, имел в виду формат Четырехстороннего диалога по безопасности (QUAD) с участием Индии, США, Японии и Австралии. В 2020 году четверка впервые за 13 лет провела военные учения в полном составе. Интерпретировав слова Лаврова как недовольство сближением Индии и США, индийская газета The Print объяснила этим перенос ежегодной встречи Владимира Путина и Нарендры Моди. Статья содержала в себе высказывания бывших дипломатов и анонимных источников с критикой российской позиции и была пересказана другими индийскими изданиями.
Посольствам обеих стран пришлось опровергать эту версию, объясняя, что официальная причина переноса саммита — это пандемия, но обычно сдержанный официальный представитель МИД Индии Анураг Шривастава все же намекнул на некорректность высказанных Лавровым оценок. «Индия всегда проводила независимую внешнюю политику, основанную на национальных интересах. Отношения Индии с каждой отдельной страной не зависят от третьих стран. Мы надеемся, это поймут и оценят наши партнеры», — подчеркнул Шривастава. Проще говоря, статус привилегированного партнерства не означает «моногамии» отношений, и для индийской стороны странно видеть Россию в роли ревнивого мужа.
Этот довольно показательный эпизод подсветил проблему российской дипломатии, актуальную и для контактов Москвы с Западом. Все, что представители российского МИД произносят публично, направлено прежде всего на внутреннюю аудиторию, но слышится и интерпретируется по всему миру. Отсюда возникает парадокс, заметно раздражающий западных дипломатов: оставаясь в целом договороспособными и конструктивными людьми за закрытыми дверями, публично российские дипломаты перегибают палку, и строить диалог на равных с ними становится невозможно. И если раньше проблема реализации внутреннего запроса на «зубастую» дипломатию была характерна только для контактов Россия-Запад, то на этот раз затертые фразы о кознях США срикошетили на азиатских партнеров.
Позиционирование Индии как игрушки в руках США демонстрирует непонимание как внутреннего, так и внешнего контекста ее современной политики. За ростом напряжения между Нью-Дели и Пекином стоит реальная озабоченность индийцев по поводу своей безопасности. Минувший год был отмечен обострением ситуации на границе в Ладакхе, в котором впервые с 1975 года были жертвы среди военных. Глава МИД Индии Субраманьям Джайшанкар охарактеризовал текущее состояние отношений с Китаем как «худшее за 30 лет». При этом стоит осознавать, что Нью-Дели занимает жесткую позицию во внешней политике, только если видит серьезную угрозу своим национальным интересам. В то же время для России китайское направление «разворота на Восток» остается более перспективным как в экономическом, так и в политическом аспекте, и участившиеся контакты Москвы и Пекина не уходят от внимания Индии.
Кроме того, Нарендра Моди взял курс на превращение Индии в глобальную державу. И в головах значительной части жителей страны это превращение уже произошло. Отсюда откровенная обида на слова Лаврова, поставившего их государство в ранг региональных сил, вынужденных прогибаться под давлением Запада. Тем более, попытки Нью-Дели балансировать между Москвой и Вашингтоном — отнюдь не новость: южноазиатская держава ведет подобную политику с конца 1970-х гг., когда она, несмотря на куда более тесные отношения с СССР, чем с современной Россией, принимала от США экономическую помощь и обращалась к ним за передовыми военными технологиями.
Ручное управление
Официальные лица России и Индии не устают повторять, что их государства демонстрируют полное взаимопонимание по большинству глобальных вопросов. Это действительно так, если, конечно, вынести за скобки тему Китая. Однако за 20 лет стратегического партнерства понимание внутренней ситуации в обеих странах не сильно продвинулось вперед. Со стороны российского руководства до сих пор существуют иллюзии по поводу того, что индийцы испытывают благодарность за поддержку со стороны СССР. В действительности такие настроения сохранились только в отдельных группах элит и у старшего поколения. Опросы общественного мнения показывают, что первой по популярности страной среди простых индийцев являются США (49%), а Россия стоит на втором месте (47%).
Бизнес же привычно жалуется на коррупцию, чрезмерную бюрократизацию, непонятные правила игры и ангажированность судов, причем с обеих сторон. При этом внутри РФ практически нет лоббистов экономических интересов Индии и наоборот. Товарооборот между двумя государствами топчется на месте, в том числе из-за протекционистских мер обоих государств. В 2018 году Индия занимала 16-е место среди направлений российского экспорта, Россия в свою очередь была лишь на 36-м месте по импорту индийских товаров. По инвестициям в индийскую экономику РФ не входит даже в первую десятку, значительно уступая США, Китаю, Тайваню, Южной Кореи, Франции и Германии. Увеличить товарооборот помогло бы соглашение о зоне свободной торговле, и в последнее время о нем действительно много говорят. Но договор уже больше года находится на стадии проработки, а конкретных сроков стороны не называют.
Впрочем, статистика индийских агентств не учитывает межправительственные соглашения, иначе бы доля России была выше. Крупные сделки между Россией и Индией подписываются на высшем уровне, в том числе в рамках ежегодных встреч Путина и Моди. С одной стороны, ежегодные саммиты, безусловно, демонстрируют привилегированность отношений. С другой — говорят о том, что без вмешательства сверху важные вопросы не двигаются с места.
Проблемы в военно-техническом сотрудничестве
Показательно, что за 2020 год индийский министр обороны Раджнатх Сингх, несмотря на пандемию, посетил Москву два раза — в июне и сентябре. Одной из целей июньского визита было ускорение поставок деталей для самолетов Су-30МКИ и танков Т-90.
Проблема поставок комплектующих для советской и российской военной техники, доля которой в Индии составляет около 60%, давно служит головной болью для индийцев. До недавнего времени все запросы на детали шли через «Рособоронэкспорт», что приводило к удорожанию и растягиванию процесса на несколько месяцев, иногда на 12−14. Из-за простоя техники в ожидании запчастей реальный процент продукции российских оборонных предприятий на вооружении Индии иногда не превышал 50%.
В последние годы были предприняты попытки ускорить процесс: российским и индийским предприятиям разрешили взаимодействовать напрямую, в 2019 году было подписано соглашение о совместном производстве запчастей (в ходе встречи Моди и Путина), в 2020-м — уже конкретные сделки между российскими и индийскими компаниями. Но это только первые шаги на пути решения проблемы, существовавшей десятилетиями, которые пока мало что изменили. Иначе бы министру Сингху не пришлось отдельно обговаривать вопрос ускорения поставок во время визита в Москву.
Стоит заметить, что именно в годы «особо привилегированного партнерства» Россия сняла эмбарго на поставку летального оружия Пакистану, главному региональному противнику Индии, хотя еще в 2010 году Путин заверял тогдашнего индийского премьера Манмохана Сингха в том, что РФ учитывает опасения индийских партнеров и не налаживает военно-техническое сотрудничество с Исламабадом. Но уже в 2014 году такое сотрудничество было налажено. В 2015 году Россия и Пакистан подписали контракт на поставку четырех транспортно-боевых вертолетов Ми-35М, а с 2016-го стали регулярно проводиться совместные учения пакистанских и российских силовиков «Дружба».
Разумеется, индийский фактор до сих пор накладывает на российско-пакистанское военно-техническое сотрудничество некоторые ограничения. Но одна из причин того, что Москва обратила внимание на такого неочевидного покупателя — это как раз диверсификация индийских закупок в сфере обороны. Чем больше знаковых контрактов будет отходить израильским и французским конкурентам, тем сильнее будет потребность России в новых рынках сбыта, в том числе пакистанском.
Выходит, что «особо привилегированное стратегическое партнерство» России и Индии лишено реального наполнения. Оно не означает эксклюзивности: оба государства, к взаимному неудовольствию, все больше сотрудничают с геополитическими соперниками друг друга. Это партнерство не привело к усилению экономического взаимодействия и радикально не решило застарелых проблем в военно-технической сфере.
Совпадение внешнеполитической позиции России и Индии до сих пор обеспечивалось не столько естественной близостью, сколько отсутствием конфликтных тем. Далеким друг от друга географически, слабо связанным экономически и не противоречащим идеологически странам действительно несложно найти общий язык. Но с ростом противоречий между Китаем и Индией такая тема появилась. Очевидно, она все больше будет разводить Москву и Нью-Дели по разным углам. В этих условиях России не стоит рассчитывать на безоговорочную лояльность союзника и уж точно не следует списывать возникающие проблемы на происки западных сил.
