Российский президент Владимир Путин уже достаточно давно выступает с идеологическими лекциями на мероприятиях, где такой формат поучений выглядит достаточно неуместным — например, на экономических форумах. ВЭФ (Восточный экономический форум), одна из любимых путинских забав и игрушек в контексте «разворота на Восток», не стал исключением — его участники снова услышали из уст главы России о «западном колониализме», российском «антиколониализме» и «традиционных ценностях». Благодаря недавно открывшейся любви Путина к публичным откровениям неожиданно выяснилось, что президент — далеко не самый радикальный «путинист». Его подчиненные, которые занимаются пропагандой и образованием, стремясь угодить главе государства, продвигают куда более радикальную повестку.
Например, в новом учебнике истории для старших классов под редактурой помощника президента, бывшего министра культуры Владимира Мединского есть такие строки о подавлении советскими войсками восстания в Венгрии в 1956 году: «С полным основанием полагая, что катализатором венгерского кризиса стали действия западных спецслужб и поддерживаемой ими внутренней оппозиции, СССР ввел в Венгрию войска и помог венгерским властям подавить выступление». Участников восстания авторы пособия называют «радикалами», «среди которых было немало бывших бойцов вооруженных формирований еще фашистской Венгрии». По версии учебника, эти радикалы занимались «многочисленными убийствами представителей Венгерской партии трудящихся, сотрудников органов правопорядка и членов их семей». Таким образом, пропагандистское пособие подает жестокое подавление восстания в другом государстве войсками СССР как дело правое и праведное. Как оказалось, Путин придерживается по этому вопросу совсем другого мнения. «Эта часть политики Советского Союза была ошибочной и вела только к напряжению отношений. Нельзя ничего делать в сфере внешней политики, что идет в явное противоречие с интересами других народов, вот и все», — заявил он на ВЭФ. Вполне вероятно, что Путин был не совсем искренним, а сказал это для того, чтобы его «антиколониализм» выглядел правдоподобнее и привлекательнее для других стран. По идее, именно эту «антиколониальную» версию «путинизма» нужно считать более актуальной и уж точно более путинской — раз уж власть играет в антиколониализм, то играть в него нужно серьезно. Но подчиненные президента внедряют среди россиян другой «путинизм» — воинственный и радикальный.
Это не единственный пример расхождения «путинского путинизма» с «путинизмом официальным». На ВЭФ российский президент достаточно нейтрально высказался в адрес оппозиционно-настроенных россиян, которые покинули страну. По словам Путина, уехавшие могли оставаться в России и критиковать власть, и даже могут вернуться (хотя и уточнил, что власти таких людей не очень ждут). Эти слова явно расходятся с темой «предателей», которую продвигает российская пропаганда и ультрапатриотические системные политики типа Захара Прилепина или Сергея Миронова. Насколько Путин искренен опять же неизвестно, но по каким-то причинам он продвигал на ВЭФ версию «путинизма-лайт».
Означает ли это, что российский президент решил показать видимость оттепели и его подчиненные последуют за ним? Или, возможно, он поддерживает имидж «единственного европейца» в России, который в случае чего готов уступать и миловать? Скорее всего, ни то, ни другое. Российская система такую версию «путинизма-лайт» уже не поддерживает, это устаревшая версия программы для нее. Чиновники, пропагандисты и системные политики будут оставаться большими «путинистами», чем сам Путин. Во-первых, они могут заподозрить, что бывший сотрудник КГБ (и президент о своей работе на ВЭФ вспомнил) проверяет их лояльность и твердость убеждений. Во-вторых, участники вертикали поняли, что сейчас лучшей стратегией сохранения должностей, финансовых потоков и карьерных перспектив стало продвижение радикальной повестки и усиленная борьба с оппозицией. Главное, не критиковать высшее руководство за мягкость, а в остальном лучше перебдеть, чем недобдеть.
«Путинизма» как четкой идеологии не существует — это хаотичный микс личных убеждений самого Путина, его пропагандистских заявлений и надстройки, которую соорудили его подчиненные в надежде угодить начальнику. Канона этой квази-идеологии не существует, она постоянно мутирует, архитекторы надстройки добавляют в нее свои мотивы в надежде, что самому Путину эти мотивы понравятся. В какой-то момент российский президент оказался носителем устаревшей версии своей же квази-идеологии, но ни ему, ни системе это пока не мешает — самому Путину официально-патриотическое рвение все равно симпатично. А слова главы государства, которые перестают резонировать с актуальной логикой системы, не мешают этой системе действовать — стенограммы форумов и заседаний рядовые граждане не читают. Путинизм вполне может жить и развиваться без Путина, президент как лидер и идеолог ему уже не нужен. Путинисты не могут остановиться, а базовые принципы идеологии — антизападничество, авторитаризм, ультраконсерватизм -каждым годом радикализируются. Это означает, что после ухода российского президента из политики (причины этого могут быть разными) путинизм точно не умрет, а возможно, даже станет еще более радикальным и пещерным. Вполне вероятно, что долго он не проживет, но годы и месяцы живучего «путинизма без Путина» будут стоить России очень дорого.
Уроки рисования
Единственный настоящий сюрприз выборной кампании в российских регионах случился еще до дня голосования. С выборов главы Хакасии, о которых мы несколько раз подробно писали, снялся кандидат-единоросс Сергей Сокол. Это открыло главе республики, коммунисту Валентину Коновалову, который был избран на протестной волне 2018 года, дорогу к победе в первом туре с поддержкой в 64% пришедших на участки избирателей. Все остальные выдвиженцы власти в губернаторы избрались с результатом от 70% до 86% голосов. «Единая Россия» проиграла выборы в заксобрания по спискам только в уже упомянутой Хакасии, но даже в этом регионе сохранила контроль над парламентом, благодаря одномандатникам. Даже в регионах, считавшихся проблемными (типа Якутии, Забайкалья, Ивановской и Иркутской области) ЕР набрала более 50% голосов по спискам. На оккупированных территориях официальные результаты единороссов составили более 70%. Чуть не дотянули до этой цифры итоги голосования в Кемеровской, Ростовской областях и Башкортостане. Кампания этого года продемонстрировала явную тенденцию — политические администраторы из Кремля взяли курс на официально закрепленное тотальное доминирование «Единой России». Остальным партиям при таком раскладе хватит и 5%, чтобы иметь формальное представительство, которое ни на что не влияет, — именно так избиркомы распределили голоса в аннексированных территориях. Доминирование ЕР обеспечивается уже без какой-либо оглядки на реальную волю избирателей. Если несколько лет назад Кремль хоть как-то старался учитывать их настроения при подведении итогов голосования, и даже мог отдать формальную победу коммунистам (так было в Иркутской и Ивановской областях в 2018 году), то сейчас в тех же регионах ЕР по официально озвученным данным набирает по спискам более 50%. И такое рисование вызывает протест даже у партий-спойлеров — например, выборы в Ивановской области раскритиковали «Коммунисты России». Но отказываться от этой техники в Кремле явно не намерены — такой политический фасад системы будет сверхуправляемым. Представители системных партий будут знать свое место и ничего не требовать от своих благодетелей, которые щедро выделяют им 5% и ни на что не влияющую фракцию в парламенте. В случае недовольства властью этот тонкий фасад из единороссов и играющих по правилам партий пятипроцентников никак не защитит Кремль.
