Губернаторские выборы в сентябре 2018 года принесли Кремлю неприятную новость — оказывается, отлаженная машина по штамповке правильных результатов при полном равнодушии публики не то, чтобы совсем уж перестала работать, но способна на серьезные сбои. Пенсионная реформа убрала из схемы как раз равнодушие населения в регионах, и этого оказалось достаточно, чтобы сразу несколько кандидатов от власти с треском провалились.
Единый день голосования — как день рождения, только раз в году, и это, конечно, власти на руку: теперь есть время, чтобы подготовиться к следующему избирательному циклу. Стратегию придется менять (а вернее — вырабатывать, от схемы с переназначением под видом голосования нужно уходить). Как будет действовать Москва — уже более или менее понятно. Новая ситуация дает и оппозиции кое-какие шансы, упустить которые было бы просто обидно.
Неслучившийся праздник
День голосования 9 сентября должен был стать всенародным праздником лояльности. Так его государственные телеканалы и продавали. Во всех выпусках новостей первыми сюжетами шли бравурные отчеты о ходе народного волеизъявления. В синхронах деятели культуры, простые работяги и домохозяйки рассказывали, насколько улучшилась в их регионе жизнь, как важно отдать свой голос, исполнив гражданский долг, и выразить тем самым поддержку верному курсу, которым движутся и страна, и многочисленные ее области.
Все шло по накатанной, в большинстве регионов представители власти уверенно побеждали безликих оппонентов при средненькой явке. Четыре вторых тура на общем фоне особой бедой не выглядели, даже наоборот. Они должны были подтверждать обязательные заклинания о честности, открытости и невероятной конкурентности выборов. Никто особенно не сомневался, что и в Приморье, и во Владимире, и в Хабаровске ставленники Москвы легко раскатают соперников во втором туре, и выборы останутся все той же формальностью, только чуть затянувшейся. Вопросы вызывала только Хакасия. Глава республики Виктор Зимин уже в первом туре очень прилично отстал от кандидата-коммуниста. Рейтинги его и до выборов были так себе, экономическая ситуация — аховая, в окружении кипели коррупционные скандалы, некоторые из членов его команды даже оказались в тюрьме. Было не очень ясно, зачем его вообще пустили на выборы, почему спокойно не заменили за год на кого-нибудь из «молодых технократов» — это ведь стало обычной тактикой Кремля после прихода Сергея Кириенко в администрацию президента.
Но, видимо, потому и не заменили, что выборы воспринимали как вещь сугубо протокольную, как способ переназначить нужного человека, добавив ему легитимности за счет имитации электоральных процедур.
Не сложилось.
Дальше начались просчеты, а за просчетами пришли провалы. В Приморье поторопились исправить ошибку, второй тур назначали через неделю после первого, а не через две, как в прочих регионах. Голосование показало — пенсионная реформа сильно разозлила избирателей, и в традиционно протестном регионе люди продемонстрировали и высокий уровень активности, и готовность голосовать «против», а не «за». Разумеется, кандидат от КПРФ, местный бизнесмен-застройщик Андрей Ищенко с точки зрения рядового жителя края мало чем отличался от кремлевского назначенца Андрея Тарасенко. Все понимали, что с Москвой Ищенко конфликтовать не станет и реформу не отменит. Его поддержали как раз для того, чтобы таким способом, за неимением прочих, выразить свое отношение к социальной политике федеральной власти.
Топорная попытка фальсифицировать результаты привела к скандалу, а жители трех других регионов, ждавших второго тура, сделали из происходящего правильные выводы: во Владимире и Хабаровске кандидаты от власти проиграли конкурентам из ЛДПР (те, напуганные своим успехом, делали все, чтобы избежать победы, и кампании просто не вели, но не помогло). Зимину в Хакасии пришлось и вовсе сняться с выборов — других шансов избежать позора просто не осталось.
А в администрации президента не случилось громких отставок только потому, что такие отставки стали бы официальным признанием поражения, актом о капитуляции.
Спасение утопающих
Варианты выхода из складывающейся неприятной ситуации начали искать сразу же. Не стоит думать, будто Кремль сдал выборы во Владимире и Хабаровске без боя. В регионы примчались боевые дружины московских политтехнологов и высокопоставленные чиновники из администрации президента. Во Владимир отправили еще и целый десант депутатов-единороссов во главе с настоящими звездами — боксером Николаем Валуевым и первой женщиной-космонавтом Валентиной Терешковой. Ничего они, конечно, за неделю исправить не смогли, а главным оружием власти — фальсификацией результатов — пользоваться после Приморья стало попросту опасно. Следившие за ходом голосования во Владимире в прямом эфире видели, как губернатору Светлане Орловой сначала все-таки попытались нарисовать правильные проценты, но потом передумали, остаток бюллетеней посчитали честно, и дали женщине, знаменитой нелепыми афоризмами, проиграть свой бой.
Но это важный прецедент: это значит, что в следующем цикле федеральная власть не пустит выборы в регионах на самотек. Губернаторам и врио надо готовиться к тому, что за ходом их кампаний теперь с самого начала будут наблюдать «смотрящие» из Москвы. Местные специалисты показали свою несостоятельность и утратили доверие.
Сразу же после выборов Владимир Путин начал менять губернаторов в наиболее проблемных регионах. Это второй момент новой кремлевской стратегии: к новому Единому дню голосования теперь готовятся заранее, выбирают возможные точки напряженности, и кандидатов для выборов там подбирают куда более тщательно, чем раньше.
Конечно, задача номер один — выиграть повторные выборы в Приморье, где результаты пришлось отменять. Не нужен ни триумф, ни скандал. Неудачник Тарасенко из политиков переведен в хозяйственники, бороться за пост теперь будет экс-губернатор Сахалина Олег Кожемяко. Опытный политик, выигрывавший выборы, родом из Владивостока (то есть не чужой для региона, не «варяг»), сравнительно успешно поработавший на предыдущей должности — на Сахалине легко заметить, что в регион пошли деньги, обширный и слабо заселенный остров начал хоть как-то развиваться, — и не замешанный в громких коррупционных скандалах, что для российского высокопоставленного чиновника — уже достижение.
Но это не значит, что время «варягов», назначенцев, не имеющих отношения к региону, прошло. Просто Москва теперь готова к большей гибкости. Свидетельство тому — отставка астраханского губернатора-старожила Александра Жилкина, и назначение на его место Сергея Морозова. Сергей Морозов в Астрахани, по собственному замечанию, «бывал раньше несколько раз», зато много лет служил в ФСО. У Жилкина — скверные отношения с местными силовиками, которые за последние годы буквально разгромили его команду, поймав на взятках и пересажав несколько областных министров и чиновников рангом пониже. Высокопоставленный силовик из Москвы, выходец из влиятельной спецслужбы, отлично впишется в схему «эффективной борьбы с коррупцией», а электорат не любит чиновников, зато любит, когда чиновников сажают.
В том же русле — отставка губернатора Санкт-Петербурга Георгия Полтавченко. Богомольный Полтавченко откровенно раздражал жителей, но самое интересное, что пришедший ему на смену в качестве врио Александр Беглов, старый знакомый Путина, до того работавший полпредом президента в Северо-Западном Федеральном округе, даже не рассматривается в качестве безусловного кандидата на грядущих выборах. Кремль (когда такое было!) готов посмотреть, как Петербург будет реагировать на нового назначенца и его работу.
Третья составляющая новой стратегии — ранний старт кампании. Новые назначенцы сразу же начинают делать громкие заявления, раздавать обещания, заказывать молебны о благоденствии вверенных регионов (Морозов поставил в церкви свечку за Астрахань), жестко критиковать предшественников, чего раньше чиновный этикет не допускал. Да и сами предшественники готовы каяться, рассказывая о собственных просчетах. Вот, например, что рассказал Тарасенко, передавая дела новому врио губернатора Приморья Кожемяко о состоянии общественного транспорта: «Да, там кошмар. Они горят, они ломаются, у них нет запчастей и так далее. Куплены по остаточной стоимости. Вы сами понимаете, что происходит, когда вот такой вот разноброд. То есть, нет никакой культуры, нет никакой красоты. Мне вот понравилось у вас на Сахалине, когда я приехал, вы одели всех в форму. У вас стандартные автобусы».
Заметим, Тарасенко руководил регионом с осени прошлого года, то есть некоторое отношение к «кошмару» имеет. И не стесняется говорить об этом вслух. И да, кстати, так уж получилось, что месяц назад я был в Южно-Сахалинске. Общественный транспорт там работает неплохо, но никаких «стандартных автобусов» нет, хотя нет и кошмара. Экс-губернатор Приморья привирает, даже когда кается. Работа такая.
Итак, вот ответ Кремля на собственный провал: губернаторов в проблемных регионах, да и просто губернаторов, слишком долго занимающих свои посты и откровенно надоевших избирателю, будут менять. Кандидатов при этом будут отбирать тщательно, с учетом местной специфики. Там, где местные элиты не приняли «варяга», появится свой. Где конфликт с силовиками определяет повестку — придет силовик с московскими связями. Где (как в Кабардино-Балкарии) руководителю не хватает влияния, чтобы справиться с ситуацией, его заменят на человека, обладающего серьезными связями. В Кабардино-Балкарии случился серьезный конфликт на национальной почве, и место Юрия Кокова, который контроль над происходящим потерял, занял Казбек Коков, не родственник, просто однофамилец, зато сын Валерия Кокова, авторитетнейшего на местном уровне политика, который руководил регионом с 1992-го по 2005 год.
Избирательная кампания для тех, кому предстоит пойти на выборы в сентябре следующего года, уже фактически началась. Жить и действовать им придется в логике кампании, а главное — вестись все эти кампании будут централизованно, под присмотром Москвы.
Шанс для оппозиции
Но все это, конечно, не улучшит экономическую ситуацию в стране и не заставит население полюбить пенсионную реформу. А ведь именно социальная политика Кремля и породила волну протестного голосования.
Тут возникает неприятная ситуация для системных партий — благодаря муниципальному фильтру, отсекающему от выборов реальных оппозиционеров, именно кандидаты от парламентской оппозиции становятся основными конкурентами кремлевских назначенцев. Они, как мы убедились, вполне могут выигрывать выборы. Но федеральному руководству партий эти победы не нужны: они не просто смирились со своей сугубо декоративной ролью внутри российской политической системы, они в нее вжились и неплохо себя чувствуют. Играть всерьез и тем более выигрывать — значит, ссориться с Кремлем, играть в поддавки — значит, ссориться с электоратом, который по инерции видит в системных оппозиционерах не актеров московского театра, а политиков. Непростой выбор.
Но гораздо интереснее то поле возможностей, которое открывается для настоящей, или несистемной оппозиции. Пока реального шанса поучаствовать в выборах нет, поскольку есть муниципальный фильтр. Зато появляется смысл участвовать в кампаниях, агитируя против кандидатов от власти. Кремль, меняя губернаторов, сам показывает, где у него проблемы. Проблемы эти стоит изучать и демонстрировать населению регионов и жителям всей страны. Созданная Алексеем Навальным структура региональных штабов в этих условиях, например, приобретает новое значение и новый политический вес.
Цель не в том, конечно, чтобы поддержать кандидатов от системных партий, — они, как правило, ничем не отличаются от единороссов, — а в том, чтобы создать для граждан возможность продемонстрировать недовольство политикой Москвы. Выборы по-прежнему не поле диалога народа с властью, но зато теперь это площадка, где свое отношение к власти можно внятно выразить. Старая стратегия «за любого кандидата, кроме кремлевского» оживает, у нее теперь новый смысл.
Четыре провала заставили Кремль суетиться. Десять заставят меняться. Об отмене муниципального фильтра, например, уже заговорили, а это будет серьезным шагом в сторону оздоровления политической системы. Правда, всегда есть риск: результатом суеты могут стать и новые репрессии. Поговаривают ведь не только об отмене муниципального фильтра, но и перспективе реального срока для Навального, например.
