После начала широкомасштабного вторжения России в Украину в ФРГ начались ожесточенные дебаты о стратегии в начавшейся войне. Если эмпатию, солидарность с Украиной и принципиальную готовность оказать ей поддержку выразили все значимые акторы Германии, представляющие политику и гражданское общество, то поставка вооружений и варианты мирного урегулирования конфликта стали предметом споров. В этой дискуссии в фокусе остаются немецкие пацифисты, подвергающиеся ныне жесткой критике. Одни комментаторы обозначили «конец безоговорочного пацифизма», говорят о его «склонности к самоубийству», и предрекают ему чуть ли не место «на свалке истории». Другие призывают «проявить ответственность» и найти новую формулу, исключающую как «старый пацифизм», так и милитаризм.
Преобразившие Германию
Периодом возрождения массового пацифистского движения в Западной Германии (более распространенное самоназвание «движение за мир», Friedensbewegung) стали 50-ые годы 20 века. Толчком послужили дебаты о роли молодой ФРГ в условиях начавшегося противостояния в Европе. Страна, по мнению многих, слишком поспешно вступила в 1955 году в НАТО, а тремя годами позже Бундестаг принял решение о размещении американского ядерного оружия. Во всех крупных городах возникли неформальные сети антимилитаристской направленности, объединившие левых, либералов, представителей интеллигенции, церковных деятелей и антифашистские организации. Запрет Коммунистической партии Германии (КПГ), успевшей собрать почти шесть миллионов подписей под призывом против ремилитаризации, непримиримость ХДС и крайне осторожная позиция СДПГ сделали пацифистов фактически главной общественно-политической силой, выступавшей за альтернативную концепцию развития Федеративной республики.
О массовости движения под лозунгами «Без меня!» и «Нет смерти в атомном пожаре!» пишет активист тех лет, писатель Ханс Вернер Рихтер: «Протестовали профессора, писатели, режиссеры, актеры, журналисты. Протестовала практически вся духовная Германия, в единстве, сплоченнее, чем когда-либо прежде». В орбиту пацифизма были вовлечены крупные политические фигуры, такие как Густав Хайнеманн, ушедший в отставку с поста главы МВД в правительстве Конрада Аденауэра в знак протеста против гонки вооружений, впоследствии министр юстиции (уже) от социал-демократов и третий президент ФРГ. Именно тогда зародились апрельские «пасхальные марши», до сих пор остающиеся важнейшей ежегодной акцией германских пацифистов. Во времена студенческих протестов конца 1960-х гг., нацеленных на изменение политики памяти и признание ответственности за нацистские преступления всего немецкого народа, движение за мир, установившее на основе сопротивления Вьетнамской войне устойчивые международные контакты, трансформировалось в одну из главных движущих сил, навсегда изменивших общественный климат Германии. Частичную формализацию движение получило в виде Внепарламентской оппозиции (APO), ставшей колыбелью для новых партии (в первую очередь Зеленых).
Протесты против развертывания американских ракет средней дальности в Западной Европе и разработки нейтронного оружия придали новый импульс германскому пацифизму. Историк Филипп Гассерт отмечает: «Движение за мир 1980-х гг. достигло максимального уровня протестной мобилизации в истории „старой ФРГ“. На улицы выходило больше людей, чем когда бы то ни было с 1949 года». Вопреки распространенному мнению, германский пацифизм концентрировался не только на критике западных реалий. На демонстрациях и в речах активистов звучали — хотя и в значительно меньшем объеме — слова протеста против ввода советских войск в Афганистан в 1979 году, агрессивной политики СССР и его сателлитов, а также разработки все новых типов оружия массового поражения как на Западе, так и на Востоке. В 1980-е гг. к традиционной антивоенной повестке добавились новые темы: защита окружающей среды и отказ от АЭС.
Кризис идентичности
Конец 20 века принес с собой, казалось бы, достижение ряда целей германского движения за мир. Завершилась Холодная война и с ней наиболее острая фаза противостояния. США и СССР (а затем Россия) подписали соглашения о радикальном сокращении ядерного вооружения. Германия объединилась и сделала миротворчество и примат дипломатии фундаментом своей внешней политики. Экологическая проблематика стала неотъемлемой составляющей программ почти всех политических партий, а решение об отказе от атомной энергетики было поддержано даже консервативными силами в лице ХДС периода канцлерства Ангелы Меркель.
Но в 21 веке человечество не прекратило вести войны. Операция НАТО против Югославии 1999 года и война США против Ирака в 2003 году вызвали временный всплеск популярности пацифистов. В феврале 2003 года на улицы Берлина вышло до полумиллиона человек. Пресса назвала этот протест «крупнейшей демонстрацией за мир в истории ФРГ». Продолжали проводиться «пасхальные марши» и пацифистская повестка пользовалась поддержкой немцев. Но в целом пацифисты стали терять широкое политическое влияние. Зачастую вполне корректная критика в адрес НАТО и США как ведущей военной державы мира выливалась в антиамериканизм. Критика действий Израиля приводила к сомнительным союзам с близкими к антисемитизму группировками, отрицавшими свободу и демократию. Это стимулировало раскол в пацифистском движении. «Протестовавшие плечом к плечу» в 1980-е гг. и их дети уже не желали стоять вместе на одной демонстрации или находиться на одном мероприятии с теми, кто доводил понимание пацифизма до абсурда, видел в своей борьбе лишь самоцель, искал союзников в рядах антидемократов и упорно закрывал глаза на изменившийся мир.
Камень преткновения: война России против Украины
24 февраля 2022 года войдет в историю германского пацифизма как дата окончательного раскола внутри движения. Факт широкомасштабного нападения России на Украину, которое с гуманистических, анифашистских и антимилитаристских позиций нельзя рассматривать иначе как агрессию против независимого государства, поставил активистов в затруднительную ситуацию и разделил их. Швейцарская немецкоязычная газета NZZ констатировала смену времен: «Бывшие пацифисты призывают к поставкам танков в Украину, националисты выступают за мир с Москвой». В то время как часть организаций, например, Osnabrücker Friedensinitiative, в первые же дни осудила войну и призвала к немедленному и безоговорочному выводу российских войск с украинской территории, другие не смогли публично высказать свою позицию, ограничившись призывом к гуманитарной помощи украинцам. Некоторые пацифисты попытались остаться в «зоне комфорта» и осудить не только Россию, но и Запад. Например, в Хемнице прошел митинг против «агрессии России и империалистической силовой политики НАТО».
Дальнейшие события и затяжной характер войны еще сильнее углубили противоречия в рядах пацифистов. С одной стороны, их мировоззрение требовало прекращения военных действий как таковых и осуждения любой войны, с другой — международное сообщество четко проводит грань между агрессивной и оборонительной войной, признает право государств и народов на самозащиту и освобождение оккупированных регионов.
Этот диссонанс обозначил три группы пацифистов в их отношении к нынешней войне. Абсолютное меньшинство сосредоточилось на критике агрессивных действий Кремля и призывах к выводу российских войск. Эта группа прямо не осуждает поставки вооружений Украине и не призывает к незамедлительному прекращению боевых действий. Они осознают необходимость деоккупации украинских территорий, но не желают «открыто одобрять войну». Значимое левое издание Blätter für deutsche und internationale Politik, традиционно близкое к пацифистским кругам, предоставляет платформу для критических статей в адрес германского движения за мир, авторы которых не избегают острых формулировок: «Это не имело и не имеет ничего общего с благородной идеей пацифизма (…). Намерение пацифизма никогда не состояло в том, чтобы превентивно выбросить белый флаг перед агрессором, а также подставить другую щеку, а скорее в том, чтобы навсегда запретить агрессивные войны, бесспорную государственную практику вплоть до XIX века. Давать отпор с применением силы оружия в случае необходимости никогда не было „беллицизмом“». (беллицизм — политическая позиция, выражающаяся в готовности решать международные конфликты с применением военной силы, антипод пацифизма). Вторая группа так или иначе пытается снять всю вину или часть вины с России, представив ее чуть ли не «жертвой агрессии Запада» или «лишь соучастником», но отнюдь не единственным виновником нынешнего кровопролития. Классическими примерами таких сил выступают ряд политиков от Левой партии, а также депутат Бундестага от этой партии Сара Вагенкнехт и журналистка Алиса Шварцер. Обе активистки, ранее не замеченные в миротворческом движении (СМИ иронично назвали их «новыми пацифистами»), ныне являются наиболее «громкими» спикерами «понимателей России». Вагенкнехт видит в расширении НАТО «причину нынешней войны» и считает, что Путин лишь хочет «предотвратить превращение Украины во внешний форпост НАТО». Шварцер, привычно перечисляя «грехи» США, фактически признает «ответственность Америки за войну». К этой группе примыкают пророссийские, крайне левые и ультраправые активисты. Лидеры «понимателей России» из числа пацифистов пытаются отмежеваться от «нежелательных» союзников, но на демонстрациях «за мир» время от времени появляется соответствующая символика. Организаторы «пасхального марша» 2023 года еще на стадии подготовки столкнулись с полярностью мнений даже в среде постоянных участников. На интернет-форумах звучали вопросы, почему организаторы недостаточно жестко осуждают империализм Путина, хотят оставить Украину в беде, не планируют кооперироваться с украинцами в Германии и не демонстрируют украинскую символику. Они оставались без ответов. Tagesschau цитирует признание члена Партии Левых о «трещине в движении за мир» и одновременно приводит высказывание одного из координаторов марша: «Нельзя всю вину возлагать только на русских!». Наконец, третья и наиболее многочисленная группа пацифистов — сторонники немедленного прекращения огня и заключения мирного соглашения между воюющими сторонами. За последние 14 месяцев в ФРГ были опубликованы десятки воззваний, призывов и коллективных петиций такого толка. Их объединяет один «неудобный» факт: авторы, осуждая агрессию Кремля и зная о позициях сторон, не в состоянии озвучить модель, при реализации которой будет путем дипломатии восстановлена территориальная целостность Украины, сохранены жизни украинцев, находящихся под оккупацией, прекращен процесс насильственной ассимиляции, русификации, лишения граждан Украины их этнокультурных корней.
Немецкие пацифисты и Россия
Публикация в Washington Post о попытках Москвы поддержать антиукраинскую повестку в Германии, разжигая «антивоенные» протесты, вызвала широкий резонанс в ФРГ. Документы, попавшие в руки журналистов, фиксировали совещания в Кремле, на которых обсуждались усилия по разжиганию антивоенного движения в Европе, с приоритетом Германии. По словам авторов, материалы не содержат четкую информацию о каналах коммуникации между россиянами и немцами, но указывают на то, что минимум один активист, близкий к Вагенкнехт, находился на момент разработки плана в контакте с чиновниками РФ. В качестве конкретных мер указывалась поддержка демонстраций ультраправых и ультралевых, помощь АдГ на выборах, вплоть до «победы» пророссийских сил «на всех уровнях», кампания в Германии с целью убедить немцев в «значительном вреде» санкций против России для экономики ФРГ, дискредитация ЕС и НАТО. Хотя в статье не говорилось непосредственно о современных пацифистах (публикация содержала лишь комментарий анонимного германское чиновника, упомянувшего попытки влияния на антивоенное движение еще советских спецслужб) и в центре внимания были Вагенкнехт, АдГ и другие радикалы, многие восприняли это как укор борцам за мир как таковым, как обвинение их в связях с Россией.
Москве выгодно широкое движение против помощи Украине, особенно в военной отрасли. Также тяжело не замечать близкие друг к другу лозунги, с которыми выступают ультралевые и ультраправые. Но в случае с «классическими» пацифистскими кругами Германии можно скорее говорить о нежелании замечать очевидное, чем о контактах с российским руководством и поддержке Путина. Активисты «старой школы» не в состоянии «сменить координаты», понять, что политика Кремля агрессивна, а современная РФ не может служить «несущей мир» альтернативой США и НАТО. В журнале Blätter отмечалось: «Лишь во время агрессивной войны с Россией многие осознали, насколько слеп этот пацифизм по отношению к советскому, по сути, российскому империализму».
Что дальше?
О глубоком кризисе германского пацифизма, даже о тупике на нынешней стадии его развития говорят не только критики движения на мир. Позиция «пацифистов-ортодоксов» — воинствующий антиамериканизм, упорное отрицание любого применения военной силы, даже если это оборонительные действия, готовность стерпеть (или лишь вяло осуждать) агрессию любого крупного актора, если он не называется «Америка», фактические сигналы о равнодушии к судьбе Украины — вызывает негативную реакцию у «реформаторов». Необходимость иной парадигмы настолько очевидна, что дебаты идут и в левоориентированных кругах. Автор статьи в TAZ оптимистично замечает: «Я почти уверен, что где-то на руинах движения за мир, аналитическая сила которого ограничивалась тем, что всегда виноваты США, уже растет новый антимилитаризм, умеющий думать с пониманием противоречий. Он должен исходить из того, что в мире, полном тиранов, демократии смогут защитить себя».
