3 сентября жителя Москвы Владислава Синицу приговорили к пяти годам лишения свободы за твит с комментарием, посвященным кампании по деанонимизации силовиков, которые избивали участников протестных акций, скрывая лица за масками и тонированными шлемами. Государственные эксперты нашли в нем призыв к насилию в отношении детей нацгвардейцев.
Этот приговор стал одним из самых суровых за всю историю существования в России антиэкстремистского законодательства — всего лишь на год меньше нижнего предела санкции за умышленное убийство. Ранее по «экстремистской» статье известный публицист Борис Стомахин получил последовательно пять и шесть с половиной лет лишения свободы за поддержку чеченских сепаратистов, омского активиста Вадима Тюменцева осудили к пяти годам за два видеоролика о войне в Украине, а татарского националиста Рафиса Кашапова приговорили к трем годам за публикации о нарушении прав крымских татар и критику аннексии Крыма.
Российские власти пытаются контролировать интернет с 2012 года. За это время они приняли десятки законов, вводящих цензуру, устанавливающих ответственность за высказывания в социальных сетях и ограничивающих приватность и анонимность.
Почти 500 тысяч веб-ресурсов, включая популярные медиа, социальные сети и онлайн-сервисы, были внесены в «черный список» Роскомнадзора (российского телеком-регулятора) и власти всерьез обсуждают возможность блокировки YouTube, а за ретвит новости об акции протеста можно получить до 30 суток ареста или штраф в 4000 евро.
Государственных чиновников обязали сообщать руководству обо всех аккаунтах в социальных сетях и запретили контактировать с журналистами. После появления в СМИ доказательств участия российских военных в боевых действиях на востоке Украины, в том числе причастности их к ракетной атаке на рейс MH17, военнослужащим запретили иметь при себе смартфоны.
Все это преподносится гражданам в качестве необходимой меры для защиты детей, борьбы с терроризмом и вмешательством иностранных спецслужб во внутренние дела России, однако на практике сводится к давлению на глобальные интернет-платформы, цензуре независимых СМИ и репрессиям против критиков Кремля. Причин тому несколько.
Прежде всего, стремительный рост интернет-аудитории, выросшей за первое десятилетие XXI века в 30 раз, — с 3 до почти 90 млн человек. Стало ясно, что тотальный контроль за традиционными СМИ, установлению которого был посвящен практически весь первый срок Владимира Путина, не гарантирует монополии на информацию — в тени федеральных телеканалов абсолютно незаметно для государства появились многочисленные и массовые площадки обмена мнениями и распространения новостей. Так долго продолжаться не могло.
Вскоре стало ясно, что примитивная контент-фильтрация на уровне интернет-провайдеров не сработала — пользователи легко научились преодолевать блокировки, а некоторые компании даже начали встраивать средства обхода цензуры прямо в предлагаемые продукты.
Поэтому примерно с 2015 года началось серьезное ужесточение антиэкстремистского законодательства и практики его применения. Отчаявшись заблокировать нежелательную информацию, власти попытались запугать тех, кто ее распространяет. За экстремизм в интернете все чаще начали давать реальные сроки.
Статьи УК РФ об экстремизме (прежде всего в интернете) перешли в категорию средней тяжести или даже тяжких — это позволило заключать обвиняемых под стражу до суда, увеличило сроки давности привлечения к уголовной ответственности и сроки погашения судимости. С того времени более 150 человек отправились в колонии только за критические высказывания в Facebook или «ВКонтакте». Чаще всего — по статье 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»). С 2011 года по этой статье было осуждено 2850 человек.
Помимо реальной перспективы попасть за решетку, обвинение в криминальном экстремизме автоматически означает включение в список Федеральной службы по финансовому мониторингу и блокировку всех банковских счетов. На жизнь разрешат тратить не более 150 евро в месяц, да и для этого придется написать заявление властям. После освобождения из колонии «экстремистам», как правило, назначается административный надзор на срок до восьми лет (с запретом менять место жительства без согласования с властями, обязанностью являться по вызову в полицию и другими подобными ограничениями), им пожизненно запрещено работать с несовершеннолетними, вести предпринимательскую деятельность, учреждать политические партии, СМИ и НКО.
Однако в середине 2018 года в этой сфере произошли существенные изменения. В медиа подряд появилось несколько новостей о том, что пользователей из Барнаула привлекают к уголовной ответственности за картинки, сохраненные в альбомах «ВКонтакте». Город получил звание «экстремистской столицы России», а дело Марии Мотузной стало соломинкой, сломавшей спину верблюду. Владимир Путин на ежегодной пресс-конференции заявил, что борьба с экстремизмом не должна доводиться «до маразма и абсурда», в дискуссию о пределах свободы слова включились не только активисты и правозащитники, но и власти. Верховный суд разъяснил, что в делах об экстремизме необходимо учитывать все обстоятельства — контекст, наличие комментариев, отношение пользователя, а также широту распространения опасной информации. В октябре 2018 года Владимир Путин неожиданно внес в Госдуму поправки, вводящие административную преюдицию по делам о возбуждении вражды, — теперь уголовная ответственность наступает только если в течение предшествующего года гражданина уже привлекали к административной ответственности за аналогичное деяние.
Несмотря на то, что поправки вступили в силу в январе 2019 года, возбуждать уголовные дела по 282-ой статье фактически перестали уже с осени 2018 года. Более того, начали активно прекращать уже расследуемые дела (и даже не только по этой статье). Казалось, началась настоящая оттепель.
К сожалению, она была, во-первых, относительной (Федеральная служба безопасности в это же время начала активно осваивать дела об оправдании терроризма и призывам к экстремистской деятельности), а во-вторых — недолгой. Уже весной 2019 года началось активное распространение так называемых «новых административок» — дел о неуважении к власти.
Несколькими месяцами ранее Госдума стремительно и без какого бы то ни было обсуждения приняла пакет законов, в который вошли поправки в статью КоАП о мелком хулиганстве. Штрафом до 2500 евро или арестом на срок до 15 суток наказывается выражение в интернете в оскорбительной форме явного неуважения к государству и его символам, органам власти, а также Конституции России.
С апреля этого года известно как минимум о 44 делах по новой статье и уже можно говорить об определенной тенденции. Во-первых, объектом неуважения чаще всего становится Владимир Путин, которого граждане критикуют за промахи во внутренней и внешней политике. Новости о штрафах за оскорбление президента спровоцировали флешмоб, а выражение «сказочный лидер» стало мемом и вряд ли скоро забудется.
Во-вторых, как правило, интернет-хулиганов выявляются в провинции — небольших городках или даже селах, часто расположенных в самых отдаленных от Москвы регионах. Там даже минимально возможное наказание в виде штрафа в 500 евро, которое чаще всего назначают районные суды, является крайне значительным и суровым. В-третьих, дела заводят по инициативе различных подразделений полиции — участковых уполномоченных, транспортных и даже экономических отделов. Это явно свидетельствует о том, что рядовые сотрудники обнаружили перспективную тему, на которой можно легко улучшить свои показатели. И, наконец, дела рассматриваются максимально быстро, без участия обвинителей и защитников, допроса свидетелей и прочих формальностей. Это обусловлено крайне упрощенной процедурой производства по делам об административных правонарушениях, предусмотренной действующим КоАП. Дела об административном экстремизме пока не столь распространены, однако их число постоянно растет. При этом повторное наказание по таким делам гораздо более сурово (за неуважение — штраф от 1500 до 3000 евро или арест, а за экстремизм — уже уголовная ответственность).
Возможно, именно в этом заключается план российских властей: с одной стороны, понизить градус общественного возмущения из-за абсурдных уголовных дел о демотиваторах «ВКонтакте», а с другой — создать более действенный механизм давления. Граждане, привлеченные по «политическим» статьям, находятся на формальном или неформальном профилактическом учете, их активности, в том числе публикации в социальных сетях, постоянно мониторят оперативники Центров по противодействию экстремизму и найти повод для нового дела очень легко.
Власти рассчитывают, что активист, оштрафованный в административном порядке, будет вести себя гораздо тише под угрозой уголовного преследования. А большего от него не требуется.
