Усилия по сотрудничеству в Черноморском регионе в период после Холодной войны были поставлены на паузу под гнетом военных интервенций России, породивших замороженные конфликты в Молдове и Грузии и полномасштабную войну в Украине. При этом с 24 февраля 2022 года Черное море превратилось в ключевое поле битвы. Военные успехи Украины против российского Черноморского флота изменили баланс сил на море, а сам регион стал важным коридором, соединяющим богатую ресурсами Центральную Азию с Европой. Эти геополитические сдвиги требуют адаптации политики с учетом возникающих угроз безопасности. В связи с этим Европейский Совет в 2024 году предложил Европейской комиссии и Европейской службе внешних связей разработать совместный подход к тому, каким должен быть «стратегический подход» ЕС к Черному морю. По итогам работы Еврокомиссии в 2025 году должна появиться стратегия ЕС по Черному морю, сосредоточенная на региональном сотрудничестве, экономических инвестициях и безопасности.
Региональные тренды
Черноморский регион, раскинувшийся между бывшими имперскими державами и бывшими советскими республиками и их сателлитами, унаследовал не только наследие культурного разнообразия, но и расходящиеся геополитические цели и асимметричные возможности региональных игроков. В отличие от Средиземного или Балтийского морей, которые культивируют общую идентичность и культуру, Черноморский регион не имеет коллективной идентичности.
После окончания Холодной войны Черное море переживало «годы забвения» — евроатлантическое сообщество уделяло ему мало внимания. Это позволило Турции продвигать собственное видение регионального сотрудничества, которое основывается на принципах регионального собственничества и многостороннего сотрудничества. Цель Турции состоит в том, чтобы сдержать Россию и не допустить проникновения в регион третьих субъектов. Ярким воплощением этого подхода является Организация черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС), созданная в 1992 году и сфокусированная на таких областях, как транспорт, энергетика и туризм. Турция также продвигала — особенно активно после терактов 11 сентября в США — инициативы в области региональной безопасности, такие как «Блэксифор» (BlackSeaFor) и Black Sea Harmony. Однако региональное сотрудничество было подорвано ревизионистскими действиями России. Поддержка сепаратистских сил в Молдове и Грузии со стороны Москвы усугубила замороженные конфликты и осложнила евроатлантические устремления двух стран.
Болгария и Румыния вступили в 2004 году в НАТО, а в 2007-м — в ЕС. Это дало Евросоюзу доступ к Черному морю и наложило на него ответственность за разработку стратегии для региона, включающего страны, стремящиеся присоединиться к ЕС. В 2007 году ЕС запустил программу «Черноморская синергия», при этом подчеркнув, что она не является стратегий ЕС для региона, поскольку подход Евросоюза в его отношении был сформулирован еще до включения Болгарии и Румынии и учитывал Турцию, Европейскую политику соседства и Стратегическое партнерство с Россией. «Черноморская синергия» принималась в дополнении к уже существующим направлениям деятельности и была направлена на стимулирование регионального сотрудничества, демократических преобразований и внутренней консолидации региона.
«Черноморская синергия» — это осторожная попытка определить интересы ЕС в Черноморском регионе после вступления Болгарии и Румынии в ЕС. С другой стороны, и ОЧЭС, и «Синергия» не подразумевали жестких мер обеспечения безопасности, что позволяло России сохранять в этом смысле свое доминирование. Включение России в эти региональные инициативы было обречено на провал из-за общего сдвига во внешней политике Кремля в сторону единоличной гегемонии в ущерб кооперации. В итоге Черное море стало ареной проекции глобальной мощи России. На этом фоне в 2009 году ЕС запустил инициативу «Восточное партнерство», ставшую восточным измерением Европейской политики соседства. Эта инициатива лучше всего подходила для реализации интересов ЕС в области демократических преобразований в европейском регионе. Восточное партнерство было разработано для содействия устойчивости, экономической интеграции и политического сближения с шестью постсоветскими государствами: Украиной, Грузией, Молдовой, Беларусью, Арменией и Азербайджаном. Со временем Украина, Грузия и Молдова добились значительного прогресса на пути к интеграции в ЕС: в 2022 году всем трем странам был предоставлен статус кандидата на вступление в ЕС. При этом Беларусь приостановила свое участие в проекте, а сохраняющаяся в Армении и Азербайджане напряженность из-за Нагорного Карабаха осложняла их участие в этой инициативе.
Восточное партнерство не помешало России реализовывать агрессивную внешнюю политику под флагом «Русского мира». Полномасштабная война в Украине активизировала разговоры о расширении ЕС, но процесс евроинтеграции Украины, Грузии и Молдовы значительно осложнен как самой войной и замороженными конфликтами, так и хрупким состоянием демократии в этих странах. Государствам-членам ЕС еще предстоит разработать всеобъемлющую стратегию интеграции Украины, Грузии и Молдовы с учетом этих сложностей. Кроме того, процесс расширения сталкивается с дополнительными вызовами, включая потенциальные экономические последствия и необходимость проведения институциональной реформы для принятия новых членов.
Тем временем Турция становится все более важным стабилизирующим фактором в регионе. Анкара контролирует транзит и навигацию коммерческих и военных судов через проливы (Босфор, пролив Дарданеллы, Мраморное море) на основании положения Конвенции 1936 года о режиме проливов (Конвенция Монтре). 28 февраля 2022, через несколько дней после начала полномасштабного вторжения России в Украину, министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу объявил о применении Конвенции Монтре, определив агрессию России как войну. Турция закрыла проливы для прохода военных кораблей воюющих сторон, за исключением случаев, когда военный корабль возвращался на свою базу в Черном море. Те же шаги предпринимались в 2008 году во время российско-грузинской войны.
Анкара рассматривает Черное море как свою вотчину и, ограничивая присутствие в регионе нелиторальных военно-морских сил, она фактически играет на руку российским интересам. Это создает между Анкарой и Москвой взаимовыгодные отношения, которые вовсе не обязательно следует считать полноценным альянсом. Значимость российско-турецкой динамики отношений была проверена во время войны в Украине. До февраля 2022 года Турция расширяла свое военно-техническое сотрудничество с Украиной, включая обмен данными военной разведки и совместные учения. Анкара не поддерживала санкционную политику Запада в отношении России, но при этом выступила посредником в Черноморской зерновой инициативе в июле 2022 года, обеспечив экспорт украинского зерна через Босфор. Положение Турции в регионе во многом уникально: Анкара предоставляет НАТО 67% данных морской разведки в Черном море, одновременно она может преследовать собственные стратегические интересы, которые иногда противоречат интересам России, не провоцируя при этом эскалацию. Такая взвешенная позиция делает Анкару незаменимым фактором в будущей Стратегии ЕС для Черного моря.
Положение прибрежных государств ЕС
Безопасность Болгарии и Румынии напрямую пострадала от действий России в Черном море. В июле 2023 года Россия под предлогом проведения военно-морских учений объявила временно опасными определенные зоны в Черном море, расположенные в пределах исключительной экономической зоны (ИЭЗ) Болгарии. Этим шагом Москва фактически заблокировала значительные части ИЭЗ Болгарии, нарушив морскую деятельность и свободу судоходства. Союзники по НАТО охарактеризовали действия России как повышающие риск ошибок и эскалации, а также создающие серьезные препятствия для свободы судоходства. Эти события привели к активизации усилий по модернизации болгарского флота, который должен получить два усовершенствованных многоцелевых патрульных корабля (MMPV), оснащенных передовым оружием. Первый должен поступить к концу этого года, второй — к концу 2026-го. Кроме того, Болгария закупает у США системы связи Link 22 для новых военных кораблей. Это позволит новым болгарским кораблям безопасно обмениваться данными с авиационными объектами и системами НАТО.
В свою очередь Румынии приходилось поднимать в воздух истребители F-16 после того, как российский беспилотник нарушил ее воздушное пространство. Этому инциденту предшествовали другие подобные ситуации, которые румынские власти описывали как нарушение международного права и угрозу региональной безопасности в Черном море и на восточном фланге НАТО. Развязанная Россией война побудила Румынию модернизировать свой флот и увеличить инвестиции в оборонный сектор. Парламент Румынии одобрил внушительную программу закупок, которая в числе прочего подразумевает приобретение у Франции двух подводных лодок Scorpène. Таким образом Румыния становится третьей — после России и Турции — страной черноморского региона, эксплуатирующей подводные лодки.
И София, и Бухарест участвуют в попытках НАТО укрепить восточный фланг. Стороны проанализировали возможности для более тесного сотрудничества, что, в частности, вылилось в создание Регионального командования специальных операций на Черном море (HQ R-SOCC) через структуру командования и управления (C2). В 2024 году Болгария, Румыния и Турция создали «Военно-морское подразделение по разминированию Черного моря» (MCM) с целью разминирования мин, представляющих опасность для судоходства. Эта миссия, открытая для других членов НАТО, стала полезным опытом проведения совместных операций во время войны. Недавно ВМС США приняли участие в учениях с MCM.
Несмотря на все эти усилия, Болгария и Румыния по-прежнему сталкиваются с трудностями в борьбе с российской угрозой в Черном море. Обе страны являются целями гибридной войны России, осуществляемой путем вмешательства в выборы, шпионажа, подрывных информационных кампаний. София и Бухарест до сих пор полагаются на ограниченные и устаревшие военные возможности, их хрупкие политические системы омрачены коррупцией на высшем уровне, ростом популистских сил и иностранным вмешательством. Укрепление сотрудничества с Турцией посредством совместных инициатив, таких как миссия по разминированию, частично смягчает эти локальные особенности. При этом стратегическое значение обеих стран повысится, если ЕС примет специальную стратегию для Черного моря и подкрепит ее военно-техническим измерением для укрепления собственного оборонного потенциала.
Перспективы политики ЕС в регионе
С помощью «Черноморской синергии» ЕС, похоже, разработал рамку для оценки различных вопросов, связанных с «мягкой» безопасностью в регионе. Эту инициативу теперь можно адаптировать к растущей геостратегической ценности Транскаспийского международного транспортного маршрута (TITR, или Средний коридор) как растущего геостратегического торгового маршрута между Азией и Европой в обход российского Северного коридора. Кроме того, Восточное партнерство может оказаться на пороге возрождения и актуализации с учетом текущих геополитических реалий. В качестве способа повышения возможностей ЕС поддерживать государства-члены в сопротивлении российской агрессии были выдвинуты такие предложения (хоть и имеющие ограниченный потенциал), как возрождение «Группы друзей Восточного партнерства». При этом путь к укреплению региональной устойчивости лежит через инвестирование Евросоюза в реформу сектора безопасности и наращивание регионального потенциала.
«Черноморская синергия» и «Восточное партнерство» оказываются неотъемлемой частью будущего подхода ЕС к Черному морю, сфокусированного на безопасности. Возможно, этот новый подход будет отражать признание Евросоюзом критической роли Черного моря для европейской обороны. Особенно актуально это станет в будущем, когда регион приобретет дополнительную стратегическую значимость на фоне сокращения вовлеченности США.
Черное море также служит точкой входа для многочисленных рисков, таких, например, как незаконный оборот наркотиков или механизмы обхода наложенных на Россию санкций. Впоследствии эти проблемы проникают отсюда в остальную Европу. Война привела к изменениям в маршрутах незаконного оборота наркотиков с целью обхода территории Украины и пролегающего через Россию Северного маршрута. Этот логистический сдвиг подтверждается недавними крупными изъятиями запрещенных веществ в болгарских портах. Черное море — как и Балтийское — является регионом, где Россия обходит санкции, введенные США, Великобританией и ЕС в отношении российской нефтяной промышленности. Для этого Москва использует «флот ржавых танкеров» или судов, которые участвуют в высокорисковых судоходных практиках для содействия незаконной или подпадающей под санкции деятельности. Помимо нарушений санкционного режима, «теневой флот» может вызвать экологические катастрофы. Именно это уже и произошло в Черном море.
Будущей стратегии ЕС для Черного моря придется противостоять устоявшейся стратегической концепции России для региона, которая вряд ли изменится независимо от того, как будет разворачиваться война в Украине. Москва, скорее всего, сохранит политический контроль над странами региона (особенно мертвой хватка Москвы выглядит в отношении Грузии) и продолжит рассматривать Черное море как ключевые геополитические ворота в другие стратегически важные регионы.
Интересы Кремля по сохранению политического и военного доминирования в более широком Черноморском регионе отражены в проектах российских документов о правовых гарантиях безопасности со стороны США и НАТО от декабря 2021 года. Амбиции России были в очередной раз подтверждены ее требованием к НАТО вывести войска, оружие и военную технику из Болгарии и Румынии, тем самым восстановив конфигурацию Альянса образца 1997 года. Учитывая гибридные атаки, оставляющие след Кремля по всему региону — в Болгарии, Молдове, Грузии и Румынии, — очевидно, что цель России заключается в восстановлении былой сферы влияния.
Черное море традиционно служило важнейшей точкой доступа для операций Москвы в Средиземном море, а с закрытием Турецких проливов Россия сталкивается с возросшими логистическими издержками. Это стало особенно очевидно после падения режима Башара Асада в Сирии, когда России пришлось перебрасывать военную технику с потерянной военно-морской базы в Тартусе в российские порты на Балтике. Этот длительный маршрут имеет еще один недостаток для России — союзники по НАТО улучшают координацию в Балтийском море и Ла-Манше для защиты критической инфраструктуры. Учитывая эти тенденции, Россия крайне заинтересована в том, чтобы Турция вновь открыла для нее проливы. Это обеспечит Москве более быстрый доступ в Северную Африку, а оттуда дальше на континент, который приобретает для Кремля все большее экономическое, военное и дипломатическое значение.
Вторжение России в Украину изменило прежде доминировавшее восприятие Черного моря. Война подчеркивает геополитическую важность как региона, так и Болгарии и Румынии как прибрежных стран. Европейская комиссия может возглавить усилия по разработке новой стратегии для Черноморского региона, которая будет учитывать императивы послевоенных перспектив. Чтобы достичь этого, ЕС и его члены должны определить свои торговые, энергетические и политические интересы в регионе, привести их в соответствие с существующими стратегическими рамками (в первую очередь с «Черноморской синергией» и Восточным партнерством) и модернизировать их. Вложение серьезных денег в «Средний коридор» принесет выгоду как в экономическом, так и в геополитическом плане, увеличив влияние ЕС в Центральной Азии (сегодня это влияние, напротив, ослабевает). Любая стратегия по Черному морю должна включать координацию с Турцией, а ведущую роль в ней будут играть Болгария и Румыния. Анкара, заинтересованная в сдерживании России и экономических выгодах, будет сотрудничать с ЕС, когда с ней будут разговаривать на равных как с региональной державой с возросшим влиянием в соседних регионах, и когда совместные действия будут обеспечивать безопасность моря.
Уже сегодня Франция, Великобритания и Польша уделяют особое внимание будущему Черного моря, и скоро их примеру последуют и другие страны, поскольку потенциал региона становится все более очевидным в новых геополитических реалиях. Пробуждение Европы, наметившееся после изменения динамики в трансатлантических отношениях, и ее способность эффективно сдерживать Россию будут в первую очередь проверены в Черном море.
