Многие санкционные механизмы западных стран, введенные после полномасштабного вторжения России в Украину, нацелены на ограничение доступа российской экономики к чувствительным товарам и технологиям. Впрочем, через схемы параллельного импорта с участием третьих стран подсанкционные товары продолжают поступать на российский рынок. В ответ Евросоюз ужесточает меры противодействия обходу санкций — например, с помощью введения вторичных мер против организаций, подозреваемых в содействии уклонению. Однако говорить об эффективности таких мер пока не приходится.
Тем временем все отчетливее проявляется и обратная проблема: продукция российского происхождения, включая подсанкционные энергоресурсы, находит путь из России на Запад — вновь при посредничестве государств, формально не нарушающих санкционный режим. Грузия, уже успевшая «засветиться» как канал реэкспорта подсанкционных автомобилей в Россию, теперь оказывается задействована и в обратной логистике — как транзитный узел для российской продукции, поступающей на европейский рынок. Резкий рост объемов экспорта «грузинской» нефти и нефтепродуктов в страны ЕС после начала полномасштабной войны дает основания подозревать грузинские структуры в содействии обходу санкций.
Контекст
С начала полномасштабной войны западные страны ввели масштабные ограничения на экспорт российской нефти и нефтепродуктов. ЕС установил эмбарго на их морские поставки из России и в коалиции со странами «Большой семерки» (G7), Австралией, Норвегией, Швейцарией, Албанией и рядом других стран ввел ценовой потолок в отношении их поставок в третьи страны ($ 60 за баррель сырой нефти, $ 100 за баррель нефтепродуктов премиальных сортов и $ 45 за баррель нефтепродуктов, которые торгуются с дисконтом к сырой нефти). Причем перевозка и страхование российской нефти и нефтепродуктов по цене выше предельной запрещены не только для европейских компаний, но и для любых операторов, пользующихся европейскими услугами.
Со временем меры лишь ужесточались. Так, в рамках 15-го пакета ЕС запретил заход в свои порты 52 танкерам из третьих стран, заподозренным в нарушении ценового потолка. А в начале 2025 года США объявили обширный санкционный пакет против российского нефтегазового сектора: под ограничения попали «Газпром нефть», «Сургутнефтегаз», десятки нефтесервисных компаний, зарубежные трейдеры, а также более 180 судов, входящих в так называемый «теневой флот», сформированный Россией для обхода санкций. В рамках готовящегося 18-го пакета санкций ЕС предлагается снизить ценовой потолок до $ 45 за баррель нефти.
При этом Россия продолжает поставлять на мировой рынок значительные объемы энергоносителей. Согласно отчету Центра исследований в области энергетики и чистого воздуха (CREA), морской экспорт российской нефти в мае 2025 года составил более 23 млн тонн (примерно 5,5 млн баррелей в сутки), причем почти 54% поставок осуществлялось на танкерах, зарегистрированных в странах G7. Одновременно доля «теневого флота» упала с 65% в январе до 46% в мае, что может свидетельствовать об усилиях по замене рисковых судов на формально «чистые». Несмотря на снижение доходов от экспорта — по оценке Международного энергетического агентства, в апреле они упали на $ 1,13 млрд по сравнению с мартом, составив $ 13,2 млрд, — Россия сохраняет устойчивые объемы поставок, сглаживающие падение цен.
На этом фоне особое внимание вызывает новая логистическая конфигурация по транзиту российских энергоресурсов с вовлечением третьих стран, таких как Грузия. Как показывает недавнее журналистское расследование, проведенное грузинской командой iFact, российская нефть и нефтепродукты поступают на рынки присоединившихся к санкциям стран через территорию Грузии, где их происхождение маскируется. Эти каналы представляют собой новый уровень обхода санкций — с участием государств, не входящих в санкционные коалиции, но предоставляющих инфраструктуру и юридическое прикрытие.
Грузинский след
Расследование указало на возможную роль Грузии как транзитного узла в схеме поставок российских энергоносителей. Об этом свидетельствует резкое увеличение объемов экспорта нефти и нефтепродуктов, оформленных как «грузинские», как в страны ЕС, так и в другие юрисдикции. По данным Национального статистического агентства Грузии Geostat, в 2019—2021 гг. суммарный экспорт нефти и нефтепродуктов составлял около 65 тыс. тонн, тогда как в 2022—2024 гг. совокупные поставки выросли более чем в четыре раза — до 275 тыс. тонн (включая 104 тыс. тонн в страны ЕС). Стоимость экспорта за тот же период увеличилась с $ 46 млн до $ 255 млн.
При этом Грузия не располагает значительными запасами нефти (годовой уровень добычи — около 35−40 тыс. тонн), а внутреннее потребление составляет примерно 1,5 млн тонн в год и практически полностью покрывается импортными поставками. Это позволяет предположить, что большая часть экспортируемой продукции является реэкспортом импортного сырья, главным образом российского происхождения.
Динамика импорта подтверждает это предположение. Основными поставщиками нефти и нефтепродуктов в Грузию традиционно выступают Россия, Болгария, Румыния, Турция и Азербайджан. Однако именно российский импорт демонстрирует аномальный рост: с 225 тыс. тонн в 2021 году до 658 тыс. тонн в 2022 году, 771 тыс. тонн в 2023 году и 698 тыс. тонн в 2024 году. Поставки из других отмеченных стран при этом остаются относительно стабильными.
Часть российского импорта затем реэкспортируется из Грузии. Схема обхода санкций, по данным iFact, строится на формальной смене страны происхождения: российская нефть или нефтепродукты ввозятся в Грузию, где приобретают новый «юридический статус» — через оформление на местные компании, подмену документов или смешение с небольшим объемом локального сырья. Эти процедуры позволяют обходить санкционные ограничения, особенно в тех случаях, когда конечные получатели не требуют прозрачности происхождения груза. В 2024 году наибольшие объемы «грузинской» нефти и нефтепродуктов поступили в Нидерланды (61 тыс. тонн) и Грецию (14 тыс. тонн), а за январь-май 2025 года — в Нидерланды (20 тыс. тонн).
Кроме того, часть поставок может не проходить физически через территорию Грузии: экспорт может оформляться на грузинские компании, но груз уходит напрямую из России. В таких случаях перемещение не фиксируется ни в грузинской внешнеторговой статистике, ни в таможенных базах. Однако в международной отчетности — например, при импорте в ЕС — нефть указывается как «происходящая из Грузии». Подобные схемы существенно затрудняют мониторинг и маскируют реальные источники происхождения сырья, нарушая тем самым европейские нормы, согласно которым «грузы, содержащие российское топливо, смешанное с продуктами из других стран, могут подлежать санкциям в зависимости от доли российского компонента».
Совокупность статистических данных, несостыковки в объемах добычи и экспорта, а также выявленные логистические схемы позволяют сделать вывод: значительная часть экспортируемой в Европу грузинской нефти на самом деле имеет российское происхождение. В данном контексте Грузия выступает не как источник или переработчик, а как узел легализации груза, предоставляя инфраструктуру, логистику и юридическое прикрытие для обхода санкционных барьеров.
Риски
Вовлеченность Грузии в схемы обхода санкций сопряжена с рядом серьезных угроз.
Во-первых, активное использование грузинской инфраструктуры и юридических лиц для реэкспорта российской нефти и нефтепродуктов под видом «грузинских» может рассматриваться как содействие нарушению санкционного режима и привести к введению вторичных санкций — как против отдельных компаний, так и против целых секторов грузинской экономики, связанных c логистикой, топливной дистрибуцией и финансовыми услугами. В последнее время западные страны активно вводят санкции на посредников, трейдеров и теневых участников торговли из третьих стран. При этом пока во многих случаях под санкции попадают за торговлю нефти из Ирана, но в случае дальнейшего наращивания реэкспорта через каналы обхода санкций ограничительные меры будут расширены на грузинские структуры, участвующие в торговле российской нефтью и нефтепродуктами.
Во-вторых, Грузия может оказаться в категории стран с повышенным комплаенс-риском для международных банков, страховых компаний и операторов. При возникновении подозрений в непрозрачности поставок, идущих через Грузию, зарубежные контрагенты могут начать ограничивать грузинским компаниям доступ к ключевым финансовым операциям, транспортному страхованию и платежным системам. Это затруднит внешнюю торговлю и ограничит приток инвестиций не только в нефтяной сектор, но и в экономику в целом.
В-третьих, масштабное участие в логистике подсанкционных поставок подрывает и без того ослабленное доверие к Грузии со стороны Европейского союза. После резкого сворачивания процесса евроинтеграции и скатывания грузинских властей в авторитаризм участие страны в схемах обхода санкций еще сильнее ставит под сомнение ее европейские перспективы. Несмотря на полученный в декабре 2023 года статус страны-кандидата, Грузия рискует столкнуться с блокировкой дальнейших шагов по сближению с ЕС.
В-четвертых, Грузия рискует попасть под так называемые «сокрушительные» санкции США, предусматривающие введение пошлин в 500% на импорт из стран, продолжающих закупать российскую нефть и нефтепродукты. Эти санкции, в случае их принятия, приведут к блокировке доступа на американский рынок, на который в 2024 году пришлось $ 141 млн экспорта из Грузии. Поскольку США стабильно входят в тройку крупнейших торговых партнеров страны реализация этого санкционного механизма может нанести ощутимый удар по внешнеэкономическим позициям Грузии.
Отличие грузинского кейса
Кейс Грузии приобретает особую значимость на фоне уже сложившихся схем, при которых нефтепродукты, произведенные из российской нефти, попадают на рынки стран, входящих в коалицию по ограничению цен. В большинстве случаев речь идет о странах, обладающих собственными нефтеперерабатывающими мощностями: они закупают российскую нефть, перерабатывают ее на НПЗ и экспортируют полученные продукты уже под своим происхождением. С юридической точки зрения это продукция с добавленной стоимостью, прошедшая значительную промышленную переработку и сменившая статус происхождения, что делает такие поставки формально допустимыми в рамках действующих ограничений.
Согласно отчету CREA, в 2023 году страны, которые ввели санкции против России, импортировали нефтепродукты, произведенные из российской нефти, на сумму почти € 8,5 млрд. Поставки из таких стран, как Индия, Китай, Турция и ОАЭ, выросли в среднем на 44% по сравнению с 2022 годом. На сегодняшний день Индия, например, импортирует около 1,8 млн баррелей российской нефти в сутки, а затем экспортирует произведенные из нее нефтепродукты на миллиарды долларов в Европу и США. Так, только с индийского НПЗ в Вадинаре (штат Гуджарат), куда поставляет нефть находящаяся под санкциями «Роснефть», за период с января 2024 по январь 2025 года в США было отправлено нефтепродуктов на $ 135 млн.
В случае с Грузией ситуация иная. В стране отсутствуют нефтеперерабатывающие мощности, а запуск первого НПЗ планируется не ранее 2028 года. Поэтому экспортируемая из Грузии нефть и нефтепродукты не претерпевают значительных технологических изменений и в большинстве случаев представляют собой реэкспорт российских энергоносителей. Использование обозначения «страна происхождения — Грузия» в этом контексте может вводить в заблуждение. В отличие от стран, имеющих нефтеперерабатывающие мощности, Грузия фактически предоставляет лишь логистическую и юридическую оболочку, не создавая промышленной добавленной стоимости, что делает такую схему более уязвимой для внешнего контроля и возможных санкционных ответов со стороны западных государств.
Впрочем, грузинский кейс не является уникальным. Аналогичные схемы уклонения от санкций, обходящиеся без значительной переработки сырья, фиксируются и в Турции, причем в куда более крупных масштабах. Согласно расследованию CREA и Центра изучения демократии (CSD), с февраля 2023-го по февраль 2024 года через турецкие порты, не располагающие нефтеперерабатывающими мощностями («Джейхан», «Мерсин» и «Мармара Эреглиси»), в страны ЕС было поставлено более 5 млн тонн нефтепродуктов на сумму € 3,1 млрд. До 86% поступивших в эти порты нефтепродуктов имеют российское происхождение, а значительная часть последующего экспорта направлялась в Грецию, Испанию, Италию, Нидерланды и другие страны ЕС. Несмотря на отсутствие переработки, продукция получала новое формальное происхождение — «произведено в Турции». В отличие от схем в Индии или ОАЭ, эти турецкие терминалы фактически использовались как перевалочные базы для российских нефтепродуктов, где происходила их временное хранение, минимальное смешивание с местным сырьем и легализация без изменения товарного кода.
Существование таких кейсов свидетельствует о нарастающей тенденции по созданию параллельных логистических маршрутов вывода российской нефти на мировые рынки в обход введенных санкций и демонстрирует ограниченную эффективность текущей санкционной политики.
