Сегодня, спустя месяц с момента первого обращения Путина в условиях эпидемии и кризиса, картина происходящего становится достаточно ясной для того, чтобы уверенно предсказать в общих чертах, что ждет страну до осени — в период, который, вероятно, окажется наиболее сложным в ближайшей перспективе.
Сейчас понятны три тенденции, которые определят ход событий. Во-первых, эпидемия нарастает, хотя, видимо, по числу смертельных случаев России удастся не повторить опыт своих соседей по первой десятке мирового рейтинга инфицированных. Однако с социальной точки зрения рост общего количества зараженных намного значимее, чем число умерших, так как власти стремятся противостоять прежде всего распространению болезни. Делается это пока не слишком эффективно, и судя по динамике, пиковые значения придутся на начало мая и достигнут 10−13 тыс. человек в день при общем числе зараженных к концу месяца на уровне более 150 тыс. человек. Это означает, что принятый властями подход не позволит отменить режим самоизоляции как минимум до последней декады мая, а большинство бизнесов в крупных городах останутся закрытыми в течение двух месяцев. Во-вторых, на протяжении нескольких недель сохранялась занятная интрига вокруг нефтяных цен — однако переговоры ОПЕК+ и G20 9−12 апреля принесли соглашение, которое, как стало понятно за последовавшие дни, не спасло ситуацию. Американская и российская нефть вновь упали ниже $ 20/баррель, а партнеры из Саудовской Аравии и других стран Залива продолжили свою политику демпинга. По всей вероятности, именно на второй квартал придутся и дно спроса на нефть, и окончательное заполнение нефтехранилищ; таким образом, цены опустятся к уровню, когда российский бюджет практически не будет получать доходов от экспорта (уже признано, что в мае они ориентировочно составят $ 1/баррель против $ 36/баррель в 2019 году). В-третьих, за последний месяц стали ясны контуры «антикризисной» политики властей: серьезного вливания денег в экономику не будет; Фонд национального благосостояния станет расходоваться на покрытие бюджетного дефицита (а так как в первом квартале федеральная казна имела даже профицит, то расходы из ФНБ можно ждать лишь в середине мая); налоги не будут прощены, а лишь отсрочены; правительство пойдет на частичную компенсацию заработных плат на уровне максимального пособия по безработице, но после 18 мая; региональные власти «обменяют» освобождение бизнеса от арендных платежей и части имущественных налогов на обязательства сохранять рабочие места и сдерживать цены. Все это говорит о том, что экономическая активность во втором квартале останется в крайне подавленном состоянии, а ВВП сократится более чем на 20% по отношению к тому же периоду 2019 года.
Какие последствия это будет иметь для экономики страны и к чему стоит готовиться россиянам?
Летом этого года мы, вероятно, увидим самый глубокий экономический кризис с постперестроечных времен. Даже в 1998 году хозяйственные проблемы не принимали такого масштаба, затронув прежде всего крупные города. Сейчас основной удар придется не на финансовый сектор, как тогда, и не на крупный бизнес, как в 2008—2009 и 2015−2016 гг., а на небольшие частные компании, работающие на конечного потребителя, и на сферу услуг. Это вызовет серьезную потерю дохода для как минимум 20−25 миллионов человек,
Состояние федерального бюджета будет определяться динамикой цен на нефть и глубиной экономического спада. Учитывая нулевую вероятность восстановления котировок до конца лета, я бы оценил выпадающие доходы бюджета во втором квартале в 1,6−1,7 трлн рублей «по нефтегазовой квоте» и в 650−800 млрд за счет снижения налогов на прибыль, НДС, акцизов и других платежей. Иначе говоря, бюджет будет в лучшем случае исполнен по доходам на 50% от плановых заданий. При этом его расходы могут вырасти из-за увеличения на 300−400 млрд рублей трансферта Пенсионному фонду и 300−500 млрд субвенций в пользу региональных бюджетов. Для балансирования бюджета во втором квартале придется сократить ФНБ на сумму около 3 трлн — и это станет для правительства сигналом к максимальному ограничению трат в следующем полугодии, что сделает кризис более затяжным. Власти практически наверняка попытаются сократить срок проведения объявленных ими мероприятий по поддержке бизнеса и выплате пособий до 1−2 месяцев (т.е. до мая-июня), рассчитывая на то, что лето и дачный сезон несколько снизят остроту материальных проблем россиян. Все это означает, что спрос со стороны населения будет оставаться крайне низким не только в ближайший месяц, но, вероятно, и до конца лета, так как лишь к тому времени Кремль серьезно задумается о стратегии «осенне-зимней кампании»: оценит тренды на рынке нефти; подсчитает убытки, вызванные антиэпидемическими мерами; определится с наиболее реалистичными перспективами возобновления роста и с методами финансирования бюджетного дефицита в третьем и четвертом кварталах.
Глубина экономического спада, которую я бы определил в 2−4% в первом квартале, в 20−23% во втором и в 10−12% по итогам года, будет обусловлена двумя обстоятельствами. С одной стороны, наиболее пострадавшими окажутся отрасли с высокой добавленной стоимостью и большим числом занятых: торговля, общественное питание, туристический и гостиничный бизнесы, практически все сегменты сферы услуг, а также строительство. Сотни тысяч организаций в этих отраслях разорятся. Проблема, на которую стоит обратить особое внимание, состоит даже не в том, что государство не захочет поддержать малый и средний бизнес, сколько в том, что оно просто не умеет это делать — «вертикаль власти» способна лишь к «ручному управлению» «национальными чемпионами». С другой стороны, рухнет основа успешности крупных компаний — инвестиционные программы правительства и госкорпораций. Снижение выручки экспортеров остановит их капитальные траты (сюда добавится необходимое сокращение добычи нефти, которое сделает вложения в новые месторождения бессмысленным), а бюджетные проблемы — инфраструктурные проекты (даже если последние и будут санкционированы в урезанном масштабе, рискну предположить, что все выделенные на них в этом году деньги будут «оптимизированы» и украдены). Незначительно затронутыми кризисом останутся аграрный сектор, производство базовых продуктов питания и элементарных потребительских товаров, сегмент услуг ЖКХ, коммуникации и связь. После прохождения нижней точки спада в июне-июле начнется некоторое неизбежное оживление в розничной торговле, общественном питании и транспорте — второе полугодие здесь будет достаточно успешным, если учитывать эффект крайне низкой базы.
Одной из важнейших социальных проблем текущего года станет резкое снижение законопослушания и заметный рост насилия в обществе. Первое обусловлено тем, что власти с самого начала года заложили тренд пренебрежения правовыми нормами — сначала изменением Конституции; затем странной эквилибристикой самоизоляции/чрезвычайщины, предполагавших ответственность граждан, но не власти; и, наконец, рассредоточением ответственности и переходом от законов к указам и распоряжениям как основным источникам «права». Власть становится недопустимо назойливой и мешающей людям, при этом ничего не предоставляя взамен — это позволяет предположить, что никакого «общественного договора» между элитами и населением в ближайшие месяцы не останется. Второе будет вызвано отчаянным положением миллионов людей, в котором они окажутся в ближайшее время. К их числу относятся прежде всего трудовые мигранты, потерявшие работу и лишенные возможности уехать из страны; жители небольших городов и поселков, работавшие в крупных региональных центрах и вынужденные теперь сидеть дома без денег и работы; а также преступные элементы, лишившиеся значительных источников дохода от «крышевания» тех или иных бизнесов. Каждая из этих групп на своем уровне и территории внесет значительный вклад в распространение краж, грабежей и мошенничеств в то время, как основные силы «правоохранителей» будут заняты на блокпостах вокруг крупных городов и сборах штрафов с нарушителей режима самоизоляции. Финальным аккордом в распаде прежнего единства власти и народа станет весьма вероятная отмена сентябрьских выборов, в случае их проведения чреватых непоправимыми электоральными потерями для власти. Разрушение правового режима окажется не менее впечатляющим итогом года, чем собственно экономические потрясения.
Подводя итог, я бы сказал, что для среднестатистического россиянина на ближайшие месяцы оптимальной выглядит «стратегия анабиоза». Самоизоляция до второй половины мая — самый разумный вариант действий, т.к. последствия инфицирования коронавирусом (причем не только физиологические и социальные, но даже чисто финансовые) перевешивают эффект любых усилий, которые могут быть предприняты в эти дни и недели. Постоянное пребывание дома, минимизация контактов с внешним миром, максимальная экономия — всему этому сейчас нет альтернативы. По мере «открытия» экономики главной задачей для тех, кто окажется наиболее затронутым кризисом, должен стать поиск новой работы и, вероятно, переквалификация, так как нужно исходить из того, что значительная часть высокооплачиваемых рабочих мест в коммерческом секторе исчезнет в результате программ сокращения издержек. Российская экономика в 2010-е гг., судя по всему, была намного более сложной, чем того требовала ее сырьевая основа — и кризис 2020 года запустит процесс ее примитивизации со всеми вытекающими отсюда последствиями: сокращением среднего класса, ростом эмиграции, «схлопыванием» многих высокотехнологичных отраслей.
