В условиях обостряющегося энергетического кризиса в Европе Кремль преподнес предвыборный подарок президенту Сербии Александру Вучичу. Балканская союзница Москвы в ближайшие полгода будет получать газ по старой цене, при этом новое долгосрочное соглашение, как дал понять Владимир Путин, тоже будет выгодным для Белграда. На Балканах спорят о том, кокой может оказаться политическая цена этой сделки. Между тем России не стоит ждать заметных уступок от своего стратегического партнера, опирающегося прежде всего на сотрудничество с ЕС, США и Китаем.
Переговоры в Сочи, прошедшие в конце ноября между президентами Владимиром Путиным и Александром Вучичем, завершились согласием «Газпрома» и в будущем продавать газ Белграду по низкой цене — $ 270 за тысячу кубометров. Более выгодные условия предоставляются, пожалуй, только Беларуси ($ 128,5) и Китаю ($ 171). Сербия — не единственная страна в Европе, которая не может платить рыночную цену, но Москва вновь демонстрирует, что готова оказывать поддержку прежде всего тем, кого считает своими союзниками и стратегическими партнерами. Для сравнения: цена для Молдовы, где власть перешла к людям, далеким от Кремля, уже не столь привлекательна — $ 790 в октябре и $ 450 в ноябре.
Согласно статистике, Сербия находится на четвертом месте среди покупателей российского газа на Балканском полуострове (после Хорватии, Греции и Болгарии). Она обеспечивает чуть менее 13% собственных потребностей за счет внутреннего производства, остальной газ импортируется исключительно из России. В последние годы Сербия получала более двух миллиардов кубометров в год, а сейчас рассматривает возможность увеличения поставок газа до трех миллиардов.
Сближение после аннексии
В чем же преимущества Сербии, которые российские власти готовы вознаграждать бонусами в газовой сфере? И чем, помимо глубокой симпатии к России, отвечает официальный Белград? Сербия не критикует российскую авторитарную модель и внешнеполитический курс Кремля. Именно при Вучиче, как показывают исследования, Сербия открыла двери для российского влияния и активизировала сотрудничество, в том числе в чувствительных вопросах. После аннексии Крыма сербские власти, претендующие на членство в Евросоюзе, не только отказались вводить санкции против Москвы, но и продолжили расширять с ней военные связи. По крайней мере дважды в год проводятся совместные учения. Кроме того, Белград принимает в подарок российскую военную технику.
Сербия — крупнейший импортер российского оружия и военной техники в Европе. За последние несколько лет Россия передала Сербии 30 модернизированных танков Т-72МС, 30 бронемашин БРДМ-2, семь вертолетов Ми-17 и Ми-35, шесть истребителей МиГ-29. Также Белград приобрел батарею ракетно-пушечных систем «Панцирь-С1». В ближайшее время ожидается поставка противотанкового ракетного комплекса «Корнет». Вучич заявлял, что ему хотелось бы иметь российский комплекс С-400, но пока Сербия не может себе этого позволить. По итогам последнего визита в Россию он сообщил, что в недалеком будущем страна получит «важные, большие вещи, представляющие стратегический интерес».
Сербия, имеющая статус российского стратегического партнера, — единственная страна Западных Балкан, которая развивает с Москвой сотрудничество в области безопасности. Особую ценность для Кремля имеет обещание сербских властей сохранять свой нейтралитет и не вступать в НАТО. Кроме того, Сербия является самой западной участницей зоны свободной торговли ЕАЭС, хотя и не планирует углублять интеграцию.
Что касается других «плюсов» для Кремля, то Белград не лезет в его споры с Украиной и фактически помогает Москве транспортировать газ в Европу в обход украинской территории. В конце сентября «Газпром» подписал новый контракт с Венгрией, которая будет ежегодно получать 4,5 млрд кубометров газа в течение 15 лет через Австрию и Сербию, что лишает Киев возможности покупать газ с помощью виртуального реверса.
Не только энергетика
Многие наблюдатели назвали газовые договоренности в Сочи предвыборным подарком Вучичу. При этом самой Москве такой подарок вполне по карману. Кремль в очередной раз эффектно намекает другим странам с проблемной экономикой, на кого им стоит ориентироваться. Что же касается «Газпрома», то он в состоянии покрывать подобные потери на других рынках, особенно с учетом нынешней конъюнктуры. Бум газовых цен в Европе обернулся для российской компании рекордной прибылью: за девять месяцев 2021 года «Газпром» заработал 1,5 трлн руб. Эта сумма уже превышает прибыль за любой календарный год в истории компании.
Поскольку выгодное газовое соглашение, заключенное с Сербией в 2012 году, истекает в конце этого года, встреча с Путиным подавалась в информационном пространстве как спасительная. Какой же в итоге окажется политическая цена для Сербии? Ясно, что если газовая тема становится вопросом Кремля, а не профильных министерств или хозяйствующих субъектов, то это означает, что обсуждается не только энергетика.
И хотя некоторые эксперты на Балканах опасаются усиления зависимости Белграда от России, пространство для российских ожиданий не так уж велико. Чего Кремлю не стоит ожидать в любом случае — это признания Крыма российским, отказа Белграда от своего стратегического внешнеполитического приоритета — вступления в ЕС и дистанцирования от НАТО. Возможности политического влияния на Сербию у Москвы по-прежнему весьма ограничены. Сербский бизнес (за исключением энергетического сектора) давно ориентирован на Европу. Ключевые инвесторы, финансовые доноры и гаранты безопасности для Сербии — это Евросоюз и Вашингтон. С американцами, к слову, в день громкой газовой сделки с Кремлем, Сербия заканчивала очередные военные учения.
В российское информационное пространство часто вбрасывается тезис о «выборе между Россией и Европой», перед которым якобы стоит Белград. Также попадаются рассуждения о том, что десятки соглашений в экономической и военной сфере, подписанные с Москвой, якобы делают более выгодным вступление Сербия в ЕАЭС, а не в Евросоюз. Однако подобные утверждения не основаны на фактах. Белград действительно настроен на тесное и дружеское сотрудничество с Россией, но сохраняет неизменный курс на вступление в ЕС, а сербская политическая элита не стремится к более тесной интеграции в рамках предлагаемых Россией проектов.
Москве, с одной стороны, на руку замедление процесса евроинтеграции и расширения НАТО на Балканах в последние годы, но, с другой стороны, это не приводит к желаемому (в Кремле) дистанцированию Сербии от ЕС или Североатлантического альянса. С последним Белград уже 15 лет развивает партнерские отношения и заключил не менее пяти соглашений, подтвержденных законами. Среди них соглашение о сотрудничестве в области материально-технического обеспечения, которое предусматривает свободу передвижения и иммунитет для персонала НАТО.
Дипломатическая неприкосновенность для натовцев — один из раздражителей в российско-сербских отношениях. Среди уступок, которых Москва добивается от Белграда в последние годы, — предоставление аналогичного иммунитета сотрудникам Российско-сербского гуманитарного центра в Нише, занимающегося борьбой с последствиями стихийных бедствий и разминированием. Пойти навстречу Москве в этом вопросе без ущерба для отношений с западными партнерами тут не получается, поскольку США и ЕС опасаются, что этот центр может использоваться для тайных спецопераций в регионе. Хорошая цена на газ вряд ли станет стимулом для решения этого вопроса в пользу Москвы.
В тени Запада и Китая
Во внешнеэкономических связях Сербии Россия сейчас занимает четвертое место (после Германии, Италии и Китая) с объемом взаимной торговли в $ 2,5 млрд. Сумма российских инвестиций оценивается в $ 3 млрд. В последние месяцы на российско-сербском направлении было несколько позитивных для Кремля новостей: в Сербии начали производить вакцину «Спутник V» (и готовятся начать производство препарата для ревакцинации «Спутник лайт»), а кроме того — после долгого перерыва — Россия снова покупает сербское стратегическое предприятие. Речь идет о нефтехимическом комбинате ХИП Петрохемия Панчево, единственном в Сербии производителе полимеров и синтетического каучука. Его владельцем станет Нефтяная индустрия Сербии (НИС), в которой «Газпром нефть» владеет 56,15% акций.
В то же время после десяти лет экспансии регион покидает Сбербанк. Его европейское подразделение в начале ноября подписало соглашение о продаже своих дочерних компаний в Центральной и Восточной Европе, в том числе в дружественной Сербии, где банк работал с прибылью. Среди основных причин — неблагоприятная геополитическая ситуация и отсутствие высоких показателей из-за конкуренции и небольшой рыночной доли. Для политических обозревателей этот уход — одно из свидетельств слабости российских позиций на Балканах.
В сравнении с другими странами региона сербская политика часто выглядит пророссийской. Во многом это происходит благодаря красноречию Александра Вучича, который умеет подчеркнуть важность братства с Россией или превосходство Владимира Путина над остальными мировыми лидерами.
Между тем восхищение Вучича китайской мощью выглядит не менее искренним, а порой и более убедительным. Так, после начала пандемии Сербия стала первой европейской страной, закупившей несколько миллионов доз китайской вакцины Sinopharm, не дожидаясь одобрения со стороны ВОЗ. Сербский лидер часто рассыпается в комплиментах Пекину и даже целовал китайский флаг. Несмотря на рассуждения Вучича о преимуществах российских комплексов С-400, Сербия в 2019 году приобрела китайские беспилотники и систему противоракетной обороны FK-3, которая создана на базе российской. До этой сделки считалось, что Россия монопольно поставляла весь спектр вооружений на сербский рынок.
Евросоюзу и Вашингтону Вучич с не меньшим энтузиазмом демонстрирует, что его политика не является прокремлевской. Так, в 2019 году, вскоре после подписания соглашения о свободной торговле с ЕАЭС, сербский лидер сообщил, что при вступлении в ЕС оно потеряет силу.
Россия остается для Сербии одной из основных внешнеполитических опор, наряду с ЕС, США и Китаем. Однако российская опора выглядит все более слабой из-за санкций и затянувшегося конфликта с Западом, который остается самым влиятельным игроком на Балканах. В таких условиях подарки вроде газовых бонусов выглядят практически неизбежными. Москва не может конкурировать с многомиллиардными инфраструктурными проектами Китая и уж тем более предложить равноценную замену евроинтеграции.
