Если оглянуться на шесть лет назад, то может показаться, что люди в России жили в другой стране: жители Саранска встречали футболистов и болельщиков из Европы, Азии, Африки и Латинской Америки, а жители Хабаровского края, Хакасии и Владимирской области умудрились выбрать себе губернаторов не из числа кремлевских фаворитов.
В реальности все это — воспоминания из периода после выборов президента 2018 года. А во время избирательной кампании картина была более мрачной: Владимир Путин победил с результатом в 77%, «либеральные» кандидаты Борис Титов, Ксения Собчак и Григорий Явлинский набрали от 0,7% до 1,7%, а заранее согласованный кандидат от КПРФ Павел Грудинин получил такую дозу прессинга, от которой не смог до конца оправиться и через шесть лет. Фальсификации, по разным оценкам, составили от 12 до 17 млн голосов, избиратели столкнулись с диким принуждением — не стало разницы между бюджетниками и сотрудниками коммерческого сектора, власти смогли мобилизовать и тех, и других.
Россия тогда прошла путь от 77% за действующего президента до вторых туров на губернаторских выборах всего за полгода. Рецепт этих стремительных изменений прост и состоит всего из двух компонентов: разжимание слишком пережатой во время президентских выборов пружины давления на людей и проведение непопулярной пенсионной реформы. Принятие непопулярных решений сразу после федеральных выборов вообще стало традицией: после выборов 2018 года — пенсионная реформа, после выборов 2021 года — война.
Что будет после выборов 2024 года пока не до конца понятно, но похожего с 2018 годом много. Во-первых, уже точно серьезно вырастут тарифы ЖКХ и, вероятно, цены на простые, самые массовые товары. Во-вторых, прямо сейчас мы видим уже начавшееся давление на избирателей. Причем, похоже оно будет даже больше, чем шесть лет назад. По крайней мере, в СМИ просачиваются слухи о целевых показателях по явке и поддержке действующего президента выше тех, что были в 2018 году. При этом достигнуть их можно только прессингом, потому что предвыборной кампании фактически нет: объем телевизионного эфира, посвященного выборам, упал в полтора раза даже относительно тех скромных показателей, которые были в 2018 году, а сами кандидаты ведут себя так, чтобы не повторить судьбу Павла Грудинина.
Но чем же выборы-2024 все же отличаются от выборов-2018?
Другая политическая обстановка
Во-первых, к 2024 году в стране сложилась качественно другая политическая обстановка: война, военная цензура, усиление репрессий.
К выборам 2018 года «Крымский эффект» 2014 года уже закончился — он и на выборах Госдумы в 2016 году уже не был заметен. Именно из-за этого российским властям, неожиданно для самих себя, пришлось в прайм-тайм поливать «черным пиаром» коммуниста Павла Грудинина — оказалось, что запрос на новые лица сформировался уже тогда. Именно этот запрос оседлала партия «Новые люди» в 2021 году, менее чем за полтора года после создания умудрившись пройти в Госдуму.
Общество заметно менялось. По данным Левада-центра, в октябре 2018 в тройку главных страхов россиян ворвался страх произвола властей и беззакония, а на шестом и седьмом местах оказались страхи возврата к репрессиям и ужесточения политического режима. Традиционный социальный страх бедности был на четвертом месте, страх потери сбережений — на девятом, а страх потери работы не попал даже в десятку.
В этих условиях власти чувствовали себя неуверенно. Отсюда, в частности, произросли поправки к Конституции, которые должны были словно бы «заморозить» сложившийся режим. В 2020 году была предпринята попытка отравления Алексея Навального, а после этого — его арест и разгром региональной сети сторонников, которых официально признали экстремистами.
Вероятно, частично этим нарастающим конфликтом с обществом можно объяснить и войну — в пандемию власти вспомнили, насколько им комфортнее в ситуации чрезвычайного положения. А за войной потянулась военная цензура, приведшая к блокировкам сотен СМИ и нескольких соцсетей. За войной пришла и новая волна репрессий, демобилизация наиболее протестно-настроенного электората и страх самих политиков — даже системных — участвовать в выборах (число желающих стать кандидатами на выборах 2023 года оказалось рекордно низким).
Казалось бы, в этих условиях власти должны были бы себя чувствовать в 2024 году очень уверенно: социологи рапортуют о небывалом сплочении нации, политические конкуренты или сидят по тюрьмам или бежали из страны, оппозиционные СМИ заблокированы, системные политики «ходят по струнке» и стараются никак не выказывать свих амбиций.
Однако подготовка к выборам президента выглядела довольно истеричной, что заметно отразилось на законодательстве о выборах.
Другие законы
Закон «О выборах Президента России» подвергся существенной правке: изменены 52 из 87 статей и три приложения к закону из четырех. Это уже стало традицией, поскольку еще ни разу крупные выборы в России оссииРне проводились по тем же правилам, что и предыдущие. Но привлекает внимание то, какие именно изменения были внесены в этот раз.
Ключевое изменение — это принятие поправок к Конституции России, которые «обнулили» сроки действующего президента. Но это понятная и традиционная для автократий история — сложно сейчас найти старый авторитарный режим, в котором бы ни разу не «обнуляли» президентские сроки или каким-то иным способом не пролонгировали легальное право автократа находиться у власти сколько ему вздумается.
Внимание привлекает другое: большая часть изменений, внесенных в законодательство в 2018—2023 гг., была направлена на ограничение избирательных прав граждан, сокращение возможностей для общественного контроля и увеличение возможностей для манипуляций.
Например, серьезно был затруднен сбор подписей в поддержку выдвижения кандидатов: была унифицирована форма подписного листа (в нем по какой-то причине должно быть ровно пять строк — не больше и не меньше); появилось требование собственноручного внесения избирателем не только своей подписи и даты ее внесения, но и своих фамилии, имени и отчества (это ведет к увеличению ошибок). В 2020 году в избирательном законодательстве появилась норма, позволяющая собирать подписи в поддержку выдвижения кандидатов онлайн, с помощью портала «Госуслуг». Однако в законодательство о выборах президента России эта норма так и не была внедрена, из-за чего большое количество избирателей, оказавшихся за пределами своего региона, фактически лишились возможности поддержать выдвижение своего кандидата.
Была поражена в своих избирательных правах наиболее активная и обладающая организационными ресурсами и публичной известностью часть оппозиционно настроенных избирателей. Этому способствовало существенное изменение законодательства об «иностранных агентах». Им все еще разрешено быть кандидатами, но запрещено участвовать «в осуществлении деятельности, способствующей либо препятствующей подготовке и проведению выборов Президента Российской Федерации, выдвижению, регистрации и избранию того или иного кандидата, а также участие в избирательной кампании в иных формах не допускается». Отдельно оговорено, что «иностранные агенты» не могут быть членами избирательных комиссий и донорами кандидатов.
Максимально были затруднены возможности для контроля за итогами голосования. Во-первых, был фактически упразднен институт членов избирательных комиссий с правом совещательного голоса — они остались в избиркомах регионального уровня и ЦИК России, причем с урезанными полномочиями. Во-вторых, законодатели решили вмешаться в работу редакций СМИ и указали, что аккредитацию на участки могут получить только журналисты, имеющие трудовые договоры, — внештатные сотрудники редакций были лишены такой возможности. Наконец, изменения коснулись и института наблюдателей: появилось требование о предоставлении списка наблюдателей в ТИК не позднее чем за три дня до дня голосования, которого раньше в законе «О выборах Президента России» не было. Появилось и еще одно ограничение: теперь в помещении для голосования должны быть определены места для наблюдателей и представителей СМИ с учетом требований, установленных ЦИК. Фактически ограничиваются возможности для выбора места наблюдения с учетом конкретной ситуации.
И, конечно, серьезно ухудшило ситуацию с достоверностью итогов выборов появление возможности трехдневного голосования и совершенно неконтролируемого онлайн-голосования (последнее, правда, будет работать не на всей территории страны, а в лишь в 29 регионах, где живет около 38 млн избирателей).
По сути, власти продемонстрировали, что в нынешних условиях не уверены в реальности поддержки граждан. У этих опасений есть основания — это и реакция общества на июньский военный мятеж, и выступления жен мобилизованных, и попытка еврейского погрома в Дагестане, и нынешние события в Башкортостане. «Искрит» в разных частях страны и в разных сегментах общества, причем в тех, где ожидалась лояльность. Власти пока не дают этим очагам самоорганизоваться, но мандраж явно присутствует.
Ход кампании (точнее отсутствие хоть каких-то ее следов) говорит о том, что в марте действующий президент, похоже, переизберется без проблем. Но это все же потребует колоссального давления на общество: при нынешней очень скупой кампании достижение желаемых показателей по явке и итогам голосования возможно только при очень сильном административном прессинге на людей.
Проблема для властей заключается в том, что, как говорилось выше, такое сжатие пружины приведет к тому, что после выборов она начнет разжиматься, как это было и в 2018 году. Так что самое интересное начнется после 17 марта.
