Промежуточные итоги «частичной» мобилизации подтверждают вывод статьи, опубликованной на Riddle в августе 2022 года: эффективно восполнить живую силу российской армии взамен потерянной за восемь месяцев войны сегодня практически невозможно. Часть мобилизованных отправляют погибать на поле боя без всякой подготовки. Другая часть официально находится на полигонах и в учебных центрах, но продолжительность их подготовки составляет от 5 до 15 дней, после чего они сразу попадают в боевые части.
Столь короткий срок говорит о том, что российская армия на поле боя оказалась в тяжелом положении и стремительно теряет организационную целостность и боеспособность. Высокие потери и накопленная усталость остающихся частей в обозримой перспективе не могут быть компенсированы качественно, поэтому Москва пытается сделать ставку хотя бы на их количественное восполнение за счет мобилизации.
К моменту начала вторжения у российских ВС было 168 батальонных тактических групп (БТГ) постоянной готовности численностью в 800−1000 человек каждая,
Подход Москвы к подготовке мобилизованных в принципе не позволяет восстановить знания и навыки даже у тех, кто когда-то проходил военную службу по призыву и/или по контракту, не говоря уже о тех, кто попал под мобилизацию без какого-либо опыта. Кроме того, не налажены ни снабжение мобилизованных одеждой и питанием, ни обеспечение им адекватных бытовых и санитарно-гигиенических условий, ни выплаты обещанного денежного довольствия.
В рамках мобилизации, по словам Путина, набрали 222 тысячи человек, хотя из другого места того же его выступления следует, что набрали чуть ли не 271 тысячу. Путин заявил, что 222 тысячи человек якобы находятся в неких «войсках-формирователях» (неизвестный ранее термин), 33 тысячи в войсковых подразделениях, видимо, выведенных с поля боя на доукомплектование, и 16 тысяч ⸺ непосредственно на поле боя. Судя по всему, это была оговорка, либо российский президент сам запутался в имеющихся цифрах, а указанные цифры тех, кто уже находится в войсках, являются частью множества в 222 тысячи человек.
При этом мобилизация с ее озвученным, но не опубликованным планом на 300 тысяч человек должна, по словам Путина, завершиться к концу октября. Хотя Кремль тут же сделал оговорку, что никакого решения об окончании этого процесса не принималось, особенно в тех регионах, в которых не выполнен план по мобилизации. С 1 ноября стартует осенний призыв, сдвинутый из-за мобилизации на месяц вперед и предполагающий набор на военную службу еще 120 тысяч человек. Более того, в некоторых регионах начали демонстративно сворачивать мобилизационные мероприятия, декларируя выполнение плана.
И если принимать сведения о числе мобилизованных на веру, то через пару недель численность воюющей российской армии должна превысить численность изначальной группировки вторжения в 190 тысяч человек. Последняя состояла далеко не только из военнослужащих ВС, но и из военнослужащих Росгвардии и других военизированных формирований, включая наемников. Однако если поставить эти цифры под сомнение, то у всей этой затеи с мобилизацией, уже имеющей характер социальной, политической и экономической катастрофы для России, есть серьезные признаки провала.
Математика по-путински
Путаный характер предъявляемых Кремлем цифр по мобилизации становится еще более противоречивым, если посмотреть на общую численность ВС. Предельная штатная численность ВС РФ сегодня составляет 1,014 млн человек, и с 1 января 2023 г ода она будет увеличена до 1,150 млн,
Реальная численность накануне вторжения была, разумеется, гораздо ниже: 740−760 тысяч человек. С учетом понесенных потерь и естественного оттока из армии военнослужащих, в том числе из-за недобора примерно 45 тысяч человек в весенний призыв, в августе мы прогнозировали, что к концу 2022 года реальная численность ВС при неизменных условиях снизится до примерно 600 тысяч человек. В то же время вскользь указывалось, что возможные мобилизация и/или изменения условий службы по призыву ведут к труднопредсказуемым внутриполитическим последствиям, но серьезно восполнить потери в живой силе они все равно не позволят как в силу неготовности российского общества массово жертвовать собой ради имперских амбиций Кремля, так и в силу системных причин ⸺ для мобилизационной армии у России нет соответствующей институциональной и материальной основы.
Заявленные 300 тысяч мобилизованных граждан к концу октября и планируемые 120 тысяч новых призывников должны были бы означать дополнительно 420 тысяч военнослужащих до конца 2022 года, когда предельная численность ВС РФ еще остается на уровне 1,013 млн человек. При этом реальная численность вооруженных сил не может достигать 100% от предельной. Нормальной является ситуация, когда 7−10% воинских должностей не укомплектованы. Поэтому если принять заявляемые цифры мобилизованных на веру, актуальная численность ВС РФ сегодня едва ли превышает 500 тысяч человек. В противном случае увеличить ее на планируемые 420 тысяч при штатной численность в 1,013 млн попросту невозможно. Это значит, что российские цифры потерь убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными вкупе с уволившимися военными, которым не нашлось замены, стремятся к четверти миллиона человек.
Оценки потерь российских разнородных сил (не только ВС РФ) убитыми, раненными и пропавшими без вести от британских военных и российских инсайдеров к сегодняшнему дню превышают 90 тысяч человек. С учетом оттока из армии дополнительно до нескольких десятков тысяч человек (порядок цифр предположительный) на четверть миллиона выйти невозможно. Даже если отталкиваться от украинских данных, согласно которым число только убитых и умерших от ран превысило 65 тысяч человек, ⸺ сокращения вооруженных сил на 250 тысяч человек тоже не получается. Это значит, что минимально возможная численность российских ВС сегодня находится в диапазоне 600−630 тысяч человек. Поэтому заявляемые 300 тысяч мобилизованных к началу ноября и 120 тысяч запланированных призывников в ноябре-декабре означают превышение предельной численности ВС РФ. А это, еще раз повторим, невозможно.
Снять это противоречие возможно лишь в том случае, если внимательно посмотреть на особенности российской «частичной мобилизации».
Во-первых, она лишила солдат, сержантов, прапорщиков и офицеров возможности по своему усмотрению (или в связи с окончанием срока контракта) уволиться из армии и других силовых структур, в которых сотрудники имеют статус военнослужащих. Теперь их контракты продлены на неопределенный срок. Это касается и тех, кто имеет среднее специальное или высшее образование и заключил осенью 2020 года стандартный двухлетний контракт взамен службы по призыву. Учитывая, что такое образование в последние годы имеют 69−74% призывников и часть из них выбирает контрактную службу, можно с большой долей уверенности предположить, что из 128 тысяч призывников осени 2020 года таковых от 30 до 50 тысяч человек. Хотя, разумеется, вовсе не все из них окажутся в итоге на войне.
Здесь стоит принять во внимание, что ежегодно в России только из ВС увольняется не менее 10 тысяч офицеров ⸺ примерно столько же, сколько выпускается из военных училищ и институтов, ⸺ и около 100−150 тысяч солдат-контрактников вместе с сержантами и прапорщиками. Понятно, что немалая часть из них успела уволиться до сентября 2022 года, но, вероятно, многие теперь принудительно возвращаются в армию.
Во-вторых, значительная часть призывников осени 2021 года, которые не заключили контракт ни в момент призыва, ни за прошедший год и которые должны быть уволены в запас в октябре-декабре 2022 года, скорее всего, тоже фактически остаются в армии с перерывом на короткий отпуск домой или даже без него. Из 127,5 тысяч человек таковых вряд ли меньше половины,
В-третьих, у российской мобилизации есть технические и организационные ограничения. Внимание обычно обращается на ликвидацию в 2009—2012 гг. частей сокращенного состава, кадрированных частей, которые должны были развертываться в полноценные полки и дивизии за счет мобилизуемых граждан. Однако здесь есть и другая проблема: действующие учебные части не приспособлены к приему большой массы людей. Российская армия лишь символически имитирует советскую армию, но таковой давно не является.
Осенние и весенние призывы всех последних лет находились в районе 130 тысяч человек, иногда чуть больше, иногда чуть меньше. Это значит, что через учебную инфраструктуру сухопутных войск (главным образом, именно для их наполнения сегодня происходит мобилизация) каждые полгода проходило существенно менее 100 тысяч человек, поскольку призывники обычно распределялись между всеми видами и родами войск. Именно поэтому мобилизуемые граждане сегодня нередко размещаются в малопригодных помещениях, а также просто в полевых лагерях на полигонах. Российская власть признает этот факт открыто, сообщая о том, что работа с мобилизованными ведется в шести учебных центрах и на 80 полигонах. На этом фоне возникают проблемы с дисциплиной, которые, среди прочего, свидетельствуют об острой нехватке младшего командного состава.
Таким образом, с начала мобилизации и до середины октября 2022 года Россия едва ли смогла мобилизовать больше 100−120 тысяч человек. В пользу этого говорит и то, что в Московской области до завершения (возможно, временного) мобилизации, набрали 5700 человек. Это совпадает с показателями прошлых призывов в регионе. А если исходить из пропорции населения и эту цифру условно экстраполировать на всю страну, то также получится диапазон в 100−120 тысяч.
Поэтому исследование «Медиазоны», согласно которому численность мобилизованных приближается к 500 тысячам человек, следует признать методологически неверным. Во-первых, оно базируется на неверных демографических и социально-психологических предпосылках. Так, взяв информацию о 31 тысяче поженившихся мобилизованных, авторы почему-то связывают ее лишь с группой мужчин, состоящих «в незарегистрированном супружеском союзе» (1,8 млн человек), а не со всеми мужчинами, не находящимися в официальном браке (18,7 млн). Во-вторых, для такой массы единовременно мобилизованных у российской армии нет ни запасов, ни техники, ни инфраструктуры, ни командного состава.
Стоит также помнить, что повесток рассылается кратно больше, чем в итоге власти могут мобилизовать. Это же происходит и во время призывных кампаний. Однако в нынешних условиях главным критерием мобилизации становится просто досягаемость человека. Как следствие, мобилизованными оказываются зачастую те, до кого власти способны дотянуться, и те, кто плохо осведомлен о своих правах, не готов их отстаивать и легче подвергается манипуляции и давлению.
В целом получается, что нынешняя мобилизация не решает задачу увеличения российской армии. Кремль пытается хотя бы частично компенсировать потери, приблизить численность войск к показателям накануне вторжения и одновременно за счет бессрочных контрактов предотвратить растворение остатка худо-бедно подготовленных солдат, сержантов и офицеров.
Вывод: тактика Чан Кайши или провал в ассиметричную войну?
При этом мобилизация все еще остается бессрочной, поскольку указ о ней никто не отменил. Почти неизбежно, что в условиях продолжающейся войны в дальнейшем будут предприняты попытки дополнительного набора мобилизованных, особенно после завершения призывной кампании, которая не обещает быть гладкой.
Вместе с тем быстрая отправка плохо подготовленных, плохо снабжаемых и плохо мотивированных мобилизованных граждан на фронт, частично решая задачу «затыкания дыр», рисует довольно мрачную перспективу. В ходе Второй мировой войны войска Чан Кайши в Китае размещались перед наступающими японскими войсками в виде плохо обученной и плохо мотивированной людской массы. Расходуясь в боях, они замедляли японское продвижение. Нечто подобное Россия, похоже, реализует и в войне против Украины. Разумеется, последствия такого подхода для самих мобилизуемых и для морально-психологического состояния российского общества окажутся, вероятно, фатальными.
На фоне дефицита у России вооружений и профессиональной армии мобилизованные становятся разменным ресурсом. Например, с их помощью Кремль может поздней осенью или зимой предпринять попытку наступления с территории Беларуси с единственной целью ⸺ принудить Киев к переговорам ради получения передышки в войне и/или признания за Россией хотя бы части оккупированных территорий.
Кроме того, в условиях нехватки младшего и среднего командного состава и общего негативного политического и экономического климата в стране мобилизованные граждане с трудом превращаются в регулярное войско. Российская армия рискует превратиться в нерегулярную военную силу, которая будет существовать от одной мобилизационной волны до другой и которая на поле боя не будет сильно отличаться от наемников, войск Росгвардии, чеченских отрядов и других формирований. Однако как минимум до нового года российская армия будет «переваривать» и отправлять порциями на поле боя нынешних мобилизованных вкупе с призывниками весны и осени 2022 года, успевшими заключить контракт и/или пройти четырехмесячную подготовку перед участием в боевых действиях. И если в ближайшие месяцы война не завершится, либо ее интенсивность существенно не снизится, то следующие волны мобилизации неизбежны. Но каждая новая волна будет хуже и меньше предыдущей.
