Владимир Путин назначил своим полномочным представителем в Уральском округе теперь уже бывшего спикера парламента аннексированной ДНР Артема Жогу. Он сменил представителя команды Сергея Собянина Владимира Якушева, который возглавил генеральный совет «Единой России» и получил пост первого заместителя председателя Совета Федерации. Перевод Жоги на новое место работы подается как самое надежное доказательство продвижения военных по российской вертикали власти. Это продвижение — один из основных проектов политического блока Администрации президента во главе с Сергеем Кириенко. В него входит, например, кадровый конкурс «Время героев» и медийное сопровождение назначений «участников СВО». Инициатива Кириенко имеет две цели — угодить Путину и привлечь на фронт новых добровольцев.
На самом деле продвижение военных — это больше пиар-проект, чем реальная инициатива. На фронте воюют сотни тысяч человек, назначения федерального уровня получают лишь единицы, а регионального — десятки военных. Чаще всего оказывается, что эти люди и так были вписаны в вертикаль власти и работали на чиновничьих или депутатских постах. Назначение Жоги на достаточно высокую в формальной номенклатуре должность призвано показать — система работает. Однако, как и во многих других случаях, это, скорее, пиар-ход в рамках общего проекта. Во-первых, вертикаль старается обойтись меньшими жертвами и отдает военным посты с ограниченным реальным влиянием. Должность полпреда — один из таких постов. В момент создания должности в начале нулевых годов полпреды обладали достаточно широкими возможностями. Они были глазами и ушами молодого и сверхпопулярного президента Путина. На этой должности работали такие тяжеловесы из раннепутинского окружения как Илья Клебанов или политики федерального уровня — например, тот же Сергей Кириенко. Они могли давить на губернаторов старой школы, которые были крепко связаны с местными элитами. Те же Кириенко и Клебанов возможностями пользовались, а вот полпред в Уральском округе в 2000—2008 гг., бывший силовик Петр Латышев, вел себя достаточно спокойно и неконфликтно. Уже к середине 2010-х гг. большинство губернаторов были варягами-назначенцами, связанными с крупными федеральными группами. Влияние полпредов на них было довольно ограниченным — глава региона всегда мог обратиться к своему покровителю, который мог защитить от чересчур активного президентского представителя. В последние годы кресло главы полпредства использовалось для утилизации федеральных или даже региональных чиновников. Например, в том же Уральском округе работал бывший губернатор Калининградской области Николай Цуканов, а в Сибирском округе — бывший руководитель аннексированного Севастополя Сергей Меняйло. Среди полпредов есть сверхвлиятельный персонаж — Юрий Трутнев, но он обладает основным статусом вице-премьера, в его подчинении находится Министерство по делам Дальнего Востока и Арктики. В контексте Жоги и Уральского округа сразу вспоминается еще одна фигура — менеджера среднего звена из «Уралвагонзавода» Игоря Холманских. В 2012 году он во время прямой линии Путина предложил президенту «приехать с мужиками и разобраться» с участниками протестов по поводу фальсификации выборов. Назначение псевдорабочего Холманских полпредом стала для него формой вознаграждения. Политблок АП во главе с Вячеславом Володиным тогда продвигал концепт «народных фронтовиков», и Холманских прекрасно вписывался в этот образ. Однако работа в полпредстве не стала для него трамплином и после отставки он фактически ушел в небытие.
Артем Жога приходит полпредом в не самый обычный округ, фактически это домен мэра Москвы Сергея Собянина. Все регионы округа, кроме Челябинской области, возглавляют выходцы из тюменской управленческой команды (Собянин до карьеры на федеральном уровне работал губернатором Тюменской области и смог оставить преемников на этом посту). Бывший полпред Якушев — представитель той же группы, его можно было назвать старшим товарищем среди собянинских губернаторов. Жоге придется взаимодействовать с группой глав регионов с одним супервлиятельным покровителем. Навязывать свое мнение и порядки этой группе он не сможет, либо это закончится конфликтом не в его пользу, ведь в группе российских элит Жога — чужак.
Источники «Коммерсанта» уже заявили, что одна из целей назначения Жоги: предотвратить его конфликт с главой ДНР Денисом Пушилиным. В прошлом конфликты между известными спикерами и руководителями регионов были частым явлением — председатели парламентов воспринимались губернаторами-назначенцами как потенциальные конкуренты. Поэтому спикеров часто отправляли в почетную ссылку в Совет Федерации или Госдуму. Пока полпредство Жоги может рассматриваться как разновидность подобной ссылки. Вполне вероятно, что конфликты с Пушилиным уже начались: Артем Жога формально предложил Путину выдвинуться на новый срок и стал сопредседателем его официального штаба, а значит — занял символическое место в политсистеме.
Таким образом, продвижение бывшего спикера парламента т.н. ДНР и бывшего командира местного батальона «Спарта» стала суммой нескольких факторов. Во-первых, политблоку АП нужно продвигать военных в рамках своего пиар-проекта. Во-вторых, Жогу переместили из родного региона и, вероятно, попытались лишить его политического будущего там. Система предоставила ему ограниченный по влиянию пост полпреда в регионе, который контролируется группой одного из самых влиятельных путинских бюрократов — Сергея Собянина. Это конъюнктурное назначение напоминает продвижение Игоря Холманских, и очень вероятно, что Жогу ждет похожая судьба.
Контора и культура
Как ни странно, более интересным и показательным выглядит другое назначение, не такое громкое и яркое. Главой президентского управления по государственной политике в гуманитарной сфере стал не самый известный и публичный чиновник АП Владимир Бочарников. До этого Бочарников работал в Управлении Кремля по вопросам госслужбы и кадров, а также в Управления по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами. Обычно в обоих управлениях работают сотрудники, связанные со спецслужбами. Путин и его ближний круг — бывшие чекисты и разведчики — не готовы отдавать ключевые кадровые и международные вопросы гражданским. Вероятнее всего, Бочарников тоже имеет отношение к спецслужбам. Управление по госполитике в гуманитарной сфере было создано Путиным еще в июне, а его непосредственным куратором и высшим руководителем стал помощник президента, бывший министр культуры Владимир Мединский. До этого культуру в Кремле курировало Управление по общественным проектам (УОП), замкнутое на первого замруководителя администрации, главу политблока Сергея Кириенко. УОП давно возглавляет ближайший соратник Кириенко — Сергей Новиков. В функционал УОП входит работа с молодежью и взаимодействие с деятелями культуры (от поп-исполнителей до классических институций), а самого Новикова, имеющего журналистское образование, в последнее время называют главным российским цензором. Его подчиненные составляют списки «запрещенных артистов», но могут сменить гнев на милость в случае, если «запрещенные» публично поддержат войну либо посетят с концертами аннексированные территории. Для самого Сергея Новикова работа в УОП кажется привлекательной и ценной именно благодаря «культурной» составляющей, чиновник-режиссер считает себя частью богемы и рад находиться в ее кругу.
Создание нового управления со словом «культура» в названии существенно урезало формальные и неформальные полномочия УОП в этой сфере. Сергею Новикову пришлось бы как минимум взаимодействовать с Мединским и подчиненным ему начальником новой структуры, а как максимум — и вовсе свернуть активность, занявшись молодежной политикой и поддержкой лояльных власти общественных организаций. Собственно, этим и занимался УОП до прихода в АП команды Кириенко. Новое управление частично перекрывает поле ответственности еще одного представителя политблока АП и близкого соратника Кириенко — Александра Харичева, главы управления по вопросам мониторинга и анализа социальных процессов. Оно занимается в том числе разработкой идеологических и квази-идеологических конструкций. Управление по госполитике в гуманитарной сфере будет готовить Путину предложения «по развитию духовно-нравственных ценностей», а это тоже идеология. Конечно, подразделение Харичева имеет в этом вопросе куда больше формальных полномочий по идеологической линии, но зная активность Мединского и его страсть к публичной политике, эти границы явно бы пересекались. Это произошло бы в том случае, если новое управление возглавил бы кто-то из близких Мединскому персонажей. Сами помощники имеют достаточно ограниченный функционал и возможности (в основном, они выражаются в наличии доступа к президенту), но управления в их подчинении имеют четкие полномочия и бюджеты. Получив «своего» руководителя управления, Владимир Мединский обрел бы аппаратный мускул. Но этого не случилось.
Культурно-идеологическим управлением будет руководить бюрократ с чекистским прошлым, который в прошлом не занимался ни вопросами культуры, ни вопросами идеологии. Ориентирован он будет в первую очередь на высшее руководство страны, а не на формального куратора. Прошлое Бочарникова говорит о том, что принципы работы новой структуры будут предельно бюрократизированы. Мы можем ждать усиления цензуры и самых одиозных инициатив. Опытные бюрократы и чекисты очень хорошо чувствуют в какую сторону движется система, и что нужно начальству. Как ни парадоксально, у Мединского и Новикова есть свои взгляды и представления, они хоть как-то знакомы с современной культурой, идеологическими штудиями и вынуждены их учитывать хотя бы от противного. Они стараются быть частью этого мира. Бочарников этому миру чужой, он не понимает, как функционирует сфера культуры и идеологии, а значит, будет предельно упрощать работу. С таким руководителем новое управление будет похоже на органы цензуры времен Николая Первого — цензорами тогда были бюрократы, подобные Владимиру Бочарникову. Руководствовались они простым принципом «как бы чего не вышло» и старались цензурировать все моменты, казавшиеся им подозрительными. Приход бюрократов-чекистов в культурно-гуманитарную сферу, считавшуюся прежде чувствительной, — это новый виток развития (или, скорее, деградации) путинской вертикали власти. В начале своего существования она умела делегировать полномочия по профессиональному принципу, а знакомство со сферой кураторства было главным требованием (наряду с лояльностью). Кураторы политики, культуры, образования были своеобразными модераторами, проводниками между Кремлем и поднадзорной им сферой. Они говорили на одном языке и с властью, и с политиками, деятелями культуры и так далее. Бочарников говорит только на одном наречии — наречии бюрократическом. Его назначение показывает, что модераторы Путину больше не нужны, а нужны ему исполнители его воли, простые и понятные. Вполне вероятно, что следующие назначения, например, в сфере политического кураторства, будут проводиться в том же стиле — на место людей с опытом в политике и политтехнологиях придут чиновники в погонах. Такие кадровые решения упрощают передачу приказов сверху вниз — бюрократы не обсуждают распоряжения начальства, а исполняют их. Но спрямление вертикали делает ее более хрупкой, она продолжит отрываться от общества.
