Объявив в начале ноября в стране так называемые «нерабочие дни», российские власти быстро свернули этот «квази-локдаун». Подавляющее большинство регионов ограничились неделей, хотя ранее говорилось, что для прерывания цепочек заражения нужно минимум две. Налицо явное нежелание «замораживать» экономику. Сработает ли?
Непосредственна «цена» за нерабочие дни оказалась для российского бюджета невелика: субсидии социально ориентированным НКО, малому и среднему бизнесу, а также компенсации банкам. Первый вице-премьер Андрей Белоусов предварительно оценил потери от частичного ноябрьского локдауна для российской экономики в 60 млрд рублей, предложив меры по поддержке бизнеса. В частности, была возобновлена программа кредитной поддержки пострадавшего бизнеса (потенциальная «цена вопроса — 40 млрд), а также программа единовременных выплат в объеме минимального размера оплаты труда (12 792) на одного занятого при условии сохранения численности работников на уровне не ниже 90%, — это еще до 27 млрд. Суммы, скажем прямо, небольшие для российской экономики. К тому же обещать — это еще не значит, что все эти деньги будут действительно выделены. На практике бизнесу предстоит побороться за каждую копейку с налоговыми органами, известными своей скаредностью и бюрократическими придирками.
Если судить по опросу, проведенному Российским союзом промышленников и предпринимателей, прежние меры поддержки, широко разрекламированные правительством, были восприняты бизнесом весьма скептически с точки зрения доступности и эффективности. При довольно высоком уровне осведомленности о таких программах (95% опрошенных), самой популярной оказалась выплата одного МРОТ на работника. Однако более 40% опрошенных компаний, признав, что такая мера им была бы нужна, заметили, что они не могут претендовать на ее получение. Чуть более половины опрошенных выбрали вариант «компания не планирует обращаться за субсидиями», и только 5,3% компаний или планировали обратиться за этой мерой, или уже обращались за ней. Лишь 14% обращались или планировали обратиться за беспроцентным кредитом на неотложные нужды для сохранения занятости в компаниях-субъектах МСП (36% организаций-участниц опроса хотели бы обратиться, но не подпадали под критерии). Такие меры как «изменение условий кредитных договоров — приостановление выплат для субъектов МСП из наиболее пострадавших отраслей», «упрощенная программа субсидирования по кредитам для субъектов МСП» и «получение кредита на пополнение оборотных средств для системообразующих предприятий» — хотели бы получить около трети опрошенных. Однако эти желающие не соответствуют условиям и требованиям. Около 60% компаний и не собирались обращаться за такими мерами поддержки.
В целом российский бизнес оценил эффективность пакета финансовых мер поддержки в период пандемии скорее негативно. Почти пятая часть опрошенных компаний (18,1%) выбрала вариант «очень плохо», четверть остановилась на ответе «плохо». По мнению 37,2% организаций, система финансовых мер поддержки выглядит слабой, но делается все возможное. Положительные оценки отметили 19,1% участников опроса. И хотя основная часть финансовых мер поддержки была направлена на помощь малым и средним компаниям, именно субъекты малого бизнеса чаще других указывали оценку «очень плохо». Крайне негативного мнения о системе финансовой поддержки придерживаются 26,1% организаций малого размера, в случае средних предприятий доля оценки «очень плохо» составляет 17,1%, в случае крупных — 12,5%.
Локдауны, вводившиеся в России в 2020 году, обошлись экономике в гораздо большие потери, нежели «мини-локдаун» в ноябре 2021 года. Так, простой во II квартале 2020 года привел, по некоторым оценкам, к потерям в 7−7,5% от ВВП (8−8,5 трлн рублей от номинального ВВП в 106 трлн), или 82−84 млрд рублей в день. В целом в результате пандемии треть российских предприятий стали убыточными, их общие потери превысили 1,65 трлн, 1,16 млн предприятий малого и среднего бизнеса закрылись.
Однако, как ни парадоксально, на этом фоне российский бюджет (речь именно о федеральном бюджете) не так чтобы бедствовал, не говоря уже о главной «кубышке страны» — Фонде национального благосостояния, куда отчисляются «сверхдоходы» от продажи нефти. В 2020 году федеральный бюджет был исполнен с дефицитом в 3,8% ВВП (4,1 трлн), что было лучше ожиданий, которые высказывались в середине года. Также власти исходили из того, что бюджетный дефицит сохранится до 2024 года. Однако при этом в том же «пандемийном» 2020 году размеры ФНБ выросли почти в два раза: с 7,77 трлн до 13,55 трлн рублей. То есть в ту пору, когда ведущие экономики мира тратили на поддержку своих экономик триллионы долларов, евро и йен, загоняя размеры бюджетного дефицита в двузначные проценты, в России из «копилки на черный день» на эти цели не было потрачено ни рубля. Более того, вопреки прежним правительственным ожиданиям, в 2021 году федеральный бюджет будет сильно профицитным. Получается, что все не так уж и плохо. Для федерального центра. Уже по итогам первых девяти месяцев 2021 года профицит федерального бюджета составил около 1,4 трлн рублей. И, скорее всего, достигнет 2 трлн по итогам года. Это выглядит как отказ от бюджетного стимулирования экономики в угоду накопления резервов. Видимо, нынешние времена считаются недостаточно «черными».
Общие перспективы развития российской экономики вообще выглядят пока довольно скромно. Во всяком случае никакого рывка после падения в 2020 году не просматривается. Так, преобладающие прогнозы сулят рост ВВП РФ по итогам 2021 года на уровне 4−4,2%, тогда как в 2022 году Россию ждет замедление темпов роста до 2,6%, а потом и до 2%. Хотя Минэкономразвития прогнозирует в следующем году трехпроцентный рост, как и МВФ (3,1%).
На этом фоне предложенный правительством бюджет на 2022−2024 гг. отличается завидной скаредностью. Его главные черты: продолжение накопления средств в руках федеральных властей (бюджет плюс ФНБ), а также отказ от масштабных мер стимулирования экономики (никакого «количественного смягчения») и от расширения социальных программ во имя стимулирования спроса.
Представители власти говорят о «социальной ориентированности» бюджета, но на деле все не так однозначно. Так, именно федеральные бюджетные расходы по «социальным статьям» уменьшаются. По разделу «Здравоохранение» в следующем году на 8,6% (до 1,25 трлн), по разделу «Социальная политика» на 6% (5,84 трлн).
Если говорить в целом о приоритетах, то «на социалку» в узком, буквальном смысле за три года потратят почти четверть общего объема расходов — около 18,5 трлн. На втором месте по расходам «Национальная оборона» (почти 11 трлн). На третьем — «экономическое развитие» (примерно 10,5 трлн). На четвертом — «Национальная безопасность и правоохранительная деятельность» (8,7 трлн). Таким образом, в совокупности расходы на силовиков выходят на первое место. И это только открытые статьи, без учета засекреченных.
Анализируя предлагаемый бюджет, можно составить вполне четкое представление о том, как правительство видит дальнейшее движение страны. Новый бюджет — это не столько бюджет «экономического скачка» (скачка там не просматривается), сколько бюджет выживания и сохранения стабильности в непростых внешнеполитических условиях. Он позволяет избежать резких преобразований в экономике внутри страны (то есть структурных и институциональных реформ), которые могли быть чреваты уже политической дестабилизацией ввиду заведомой неопределенности краткосрочных результатов.
Российское государство стремится сосредоточить в своих руках как можно больше рычагов и ресурсов, не доверяя всем прочим субъектам экономической деятельности — ни хозяйствующим, ни региональным. Оно тщательно «поджимает» свои расходы (кроме оборонных), словно заранее готовясь к трудным временам. Общее сокращение госрасходов уже в 2022 году составит 1,5% ВВП, несмотря на огромный профицит бюджета.
Российское правительство исходит из того, что, во-первых, темпы роста российской экономики будут весьма умеренными — в среднем 3% в ближайшие три года. Во-вторых, дабы прикрыть то обстоятельство, что они будут ниже общемировых (вопреки указаниям президента о том, что они должны быть выше среднемировых), решили снизить прогноз по этим самым общемировым темпам: таковые, согласно документу, составив 6% и 4,6% в 2021 и 2022 гг., затем должны вернуться к допандемийному уровню 3,3 и 3,2% в 2023 и 2024 гг. В-третьих, проект бюджета содержит сверхоптимистичный прогноз по российской инфляции — не более 4,2% (сейчас около 7%).
Закладываемые умеренные темпы роста ВВП России, в свою очередь, предопределят умеренные темпы роста благосостояния россиян (или их стагнацию). Для того, чтобы они богатели, ВВП должен расти на 5% в год и больше. Такого роста не просматривается. Разве что благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура пока сохраняет надежду правительства на то, что удастся избежать прежде традиционно жесткой увязки расходов на социальную политику с ростом экономики. Видимо, расчет на то, что заявленные расходы на социалку можно потянуть и без роста ВВП более чем в 3%. Поэтому до 2024 года располагаемые доходы населения хотя и вырастут, но несильно: в среднем на 2,4% в год (2,4% в следующем году и 2,5% в 2023—2024 гг.). Зато обещают устойчивый рост. Стимулировать эти доходы путем раздачи «вертолетных денег» правительство, разумеется, не планирует. Впрочем, даже такие темпы роста доходов выглядят пока слишком оптимистичными.
В проекте бюджета бросается в глаза и то, что его доходы будут расти опережающими темпами по сравнению с ростом самой экономики. Уже в следующем году доходы бюджета увеличатся, как минимум, на 5,2%, до более 25 трлн рублей. Сборы налогов увеличатся на 1,382 трлн, тогда как общие бюджетные расходы — лишь на 263 млрд (до 23,694 трлн). Профицит, который в следующем году составит 1,3 трлн рублей (1% ВВП) пойдет в том числе на пополнение ФНБ, который за три года едва ли не удвоится — с нынешних 14 трлн до примерно 23,2 трлн рублей. Из почти 76,3 трлн рублей доходов на три ближайших года больше половины — 40,2 трлн рублей — соберут именно за счет налогов. Больше всего увеличатся доходы от НДС. Но также предполагается резкий рост поступлений от НДФЛ. Если в этом году доходы от НДФЛ планируются на уровне 81,3 млрд, то уже в следующем — почти 187 млрд, а в 2024-м — 203,7 млрд. Произойдет это в первую очередь за счет лучшей собираемости налогов, поскольку аналогичного роста в доходах населения в бюджете не просматривается.
Почти в два раза быстрее роста экономики будут расти и доходы от налога на прибыль предприятий. Так, в 2022 году по сравнению с текущим годом объем таких поступлений в бюджет увеличится на 8,1%, в 2023 году (по сравнению с 2022 годом) — на 4%, в 2024 году (по сравнению с 2023 годом) — на 5,6%. То есть рост поступлений от налога на прибыль стабильно будет намного превышать темпы роста экономики в целом.
В условиях столь жесткой бюджетной политики на фоне непростого инвестиционного климата, высокой ключевой ставки, слишком медленно растущих (или стагнирующих) доходов населения и малого роста потребительской активности дальнейший рост российской экономики вызывает опасения. В бюджете не просматривается никаких механизмов (например, налоговых) стимулирования инвестиций на фоне увеличения налоговой нагрузки на предприятия. Государство только себя видит главным «актором» пусть скромного экономического роста: изымая средства у предприятий и граждан, оно собирается направить их в том числе на реализацию нацпроектов. В совокупности за три года — около 8,8 трлн. Однако еще предстоит повысить исполняемость многих нацпроектов, которая подчас заметно отстает от плановой.
Предложенный правительством бюджет еще более усиливает бюджетный централизм в ущерб бюджетному федерализму. Регионам достанется меньше денег, в том числе на стимулирование регионального экономического роста. Федеральный центр старается собрать как можно больше, чтобы самому распределять эти средства, исходя из традиционного понимания, что только в Москве могут распорядиться этими деньгами, не разворовав. Например, еще сильнее собираются централизовать доходы от НДПИ на черные и цветные металлы и минеральные удобрения: в пропорции 83% к 17% в пользу федерального бюджета против региональных. До сих пор регионы получали 60% от поступлений НДПИ и хотели бы большей свободы в распределении этого вида природной ренты. Однако в правительстве считают, что время такой свободы не пришло. В том числе, видимо, поэтому считают нужным сократить межбюджетные трансферты, в том числе на социальные нужды, в следующем году на 6,2% (до 1,02 трлн).
В целом новый бюджет нацелен главным образом на сохранение стабильности во всех ее проявлениях. Как говорится, лучше синица в руках, чем журавль в небе. И мы примерно представляем себе эти крепкие руки.
