Владимир Путин провел ежегодное заседание Совета по правам человека (СПЧ). Еще несколько лет назад это мероприятие было одним из самых некомфортных в президентском графике: члены совета открыто поднимали темы репрессий, политзаключенных, экологических и социальных проблем. Тогда в СПЧ входили настоящие правозащитники, известные активисты и независимые эксперты. Некоторые из них в новые времена были объявлены «иностранными агентами», попали под уголовное преследование, были признаны экстремистами или террористами.
Сегодня, за редкими исключениями в виде режиссера Александра Сокурова и корреспондента «Московского комсомольца» Евы Меркачевой, совет состоит из полностью лояльных Кремлю фигур, среди которых немало «ультрапатриотов». Еще до полномасштабной войны основная повестка заседаний сместилась с правозащитной на социальную, а после ее начала все большую роль стала играть тема поддержки военных и их семей. Лоялисты из СПЧ прекрасно понимают, что президенту нравится обсуждать именно это, и охотно следуют его приоритетам.
На последнем заседании военная тематика полностью доминировала. Встреча открылась докладом главы совета Валерия Фадеева о «преступлениях ВСУ», другие участники поднимали вопросы жилья для семей военнослужащих. Путин также обсудил с лояльными «правозащитниками» «русофобию» на Западе и проблемы зачисления в школы детей переехавших соотечественников.
Единственным напоминанием о прежних временах СПЧ стало спонтанное выступление Александра Сокурова. Режиссер попытался вывести разговор на действительно острые социальные проблемы: высокие тарифы ЖКХ, трудности с поступлением в вузы из-за льгот для участников войны и их детей.
«Политически мне понятен этот шаг, понятно вполне. Но с точки зрения качества образования, процедуры образования, мне кажется, тут надо привести в какой-то баланс. Потому что количество бюджетных мест решительно сократилось. Во многих вузах уже сейчас говорят: на будущий год у нас вообще не будет ни одного бюджетного места», — пытался объяснить Путину Сокуров.
Также он попытался рассказать о цензуре в России, с которой столкнулся и сам, и привел пример, который должен был быть понятен президенту. Режиссер заявил, что фильм «Баллада о солдате» (известная лента о Великой Отечественной войне) сейчас не был бы снят из-за цензуры. Заговорил он и об «иностранных агентах». Достучаться до Путина Александру Сокурову не удалось.
«Уверяю Вас, что дети наших героев, ребят, участников специальной военной операции по своим интеллектуальным качествам не отличаются в худшую сторону от всех претендентов на то, чтобы получить место для учебы в высшем учебном заведении. Вопрос в том, как работать с человеком, как работать с ребенком», — ответил президент.
Высокие тарифы на ЖКХ Путин объяснил инфляцией. Его рассуждения об «иноагентском» законодательстве создали впечатление, что президент либо не знаком с актуальными редакциями законов и практикой их применения, либо сознательно ввел публику в заблуждение (хотя такая ложь выглядела бы слишком очевидной).
«Я знаю Вашу позицию по поводу этого закона об иностранных агентах, но не мы придумали, это еще в США было сделано в 40-е годы прошлого века. Не мы же придумали, там нарушение этого закона грозит тюремным заключением, у нас же нет такого», — серьезно заявил Путин, хотя российские суды регулярно назначают реальные сроки за нарушения законодательства об иноагентах.
Выступление Сокурова стало единственным напряженным моментом встречи. Остальные члены СПЧ либо поднимали военные, околовоенные и патриотические темы, либо ограничивались относительно легкими вопросами, требуя, например, регламентирования движения электровелосипедов по тротуарам. Даже остросоциальные проблемы, не связанные с правозащитной повесткой, практически не затрагивались (за исключением вопросов Сокурова). Члены совета не стали обсуждать с президентом рост цен, переход предприятий на сокращенный режим работы или урезание социальных статей в региональных бюджетах. Это явно неприятные для Путина темы.
Окончательное превращение СПЧ в подобие советских органов социального обеспечения — в просторечии «собесов» — стало очевидным после интервью его председателя Валерия Фадеева РБК. Фадеев охотно и подробно отвечал на «социальные» вопросы, но от острых тем — например, касающихся блокировки мессенджеров или других ограничений, — отмахивался односложно: «То, что мы с вами обсуждаем на фоне серьезной войны с целым Западом, — это мелочи».
Работает этот «собес по правам» с определенным уклоном: ему прежде всего интересны права военнослужащих. Права же обычных граждан вызывают у совета куда меньше энтузиазма — более того, их интересы Фадеев и его коллеги, судя по всему, готовы ущемлять в пользу государства. СПЧ даже пытается играть роль «злого следователя», маскируясь под «доброго»: тот же Валерий Фадеев активно включился в модную тему самозанятых.
«Институт самозанятых преследовал целью „обеление“ нерегулярных доходов граждан (няни, репетиторы, творческие работники, таких категорий много), и в целом это было достигнуто. Но только гражданин сам должен решать, хочет он быть в штате организации или взаимодействовать с ней как самозанятый с соответствующими правами. Но тут работнику говорят: мы тебя возьмем только как самозанятого, подписывай договор», — выразил обеспокоенность Фадеев. Он предложил наделить Роструд правом проводить проверки на предприятиях и требовать от судов признавать такие отношения с самозанятыми трудовыми.
Нетрудно догадаться, что эта инициатива продвигается в интересах государства: в этом случае компании будут обязаны платить за таких работников социальные взносы. Власти явно движутся в этом направлении, а СПЧ готов им содействовать — под предлогом защиты прав самозанятых.
За коммунистами продолжают приходить
В Алтайском крае развернулось систематическое преследование депутатов регионального парламента от КПРФ. Под арест попали парламентарий Людмила Клюшникова и ее помощница Юлия Кербер. Силовики подозревают их в мошенничестве — якобы Клюшникова фиктивно трудоустроила Кербер. Судя по всему, аналогичное дело может быть возбуждено против вице-спикера алтайского заксобрания от КПРФ Юрия Кропотина: его уже допросили по поводу работы его помощника. У ещё одного депутата — Андрея Чернобая — силовики изъяли телефон, пытаясь возобновить дело о якобы незаконном пикете.
Алтайское отделение КПРФ — одно из самых сильных в стране. На прошлых выборах в Госдуму его лидер Мария Прусакова в конкурентной борьбе смогла выиграть кресло федерального депутата по одномандатному округу. Фракция компартии в краевом заксобрании насчитывает 18 депутатов (у «Единой России» — 34).
В ноябре под арест попал депутат заксобрания Приморского края от КПРФ Артавазд Оганесян — один из ключевых спонсоров регионального отделения. В Приморье позиции коммунистов также сильны.
Ранее мы уже писали о претензиях силовиков к отдельным региональным отделениям КПРФ, но те случаи в основном были связаны с локальными конфликтами с региональными властями. Нынешние репрессии против алтайских и приморских коммунистов уже больше напоминают системную кампанию. В Алтайском крае под удар попадают известные и популярные депутаты, способные активно агитировать за партию на предстоящих выборах в Госдуму и улучшить ее результат. В Приморье цель -важный спонсор, потеря которого серьезно затруднит работу отделения.
В Кремле не скрывают желания вывести ЛДПР на второе место по итогам думских выборов и ослабить КПРФ. Точечные удары по эффективным региональным отделениям коммунистов — одно из направлений этой кампании. Аресты известных депутатов и спонсоров разрушают организационную структуру партийных ячеек и серьезно затрудняют предвыборную агитацию.
Вполне вероятно, что под удар попадут и другие сильные отделения КПРФ — например, в Иркутской или Новосибирской областях. С помощью силовых мер, выбивающих популярных местных политиков и финансовых доноров из борьбы, Кремль последовательно подрывает позиции коммунистов, стремясь превратить партию в управляемый проект под контролем политблока АП.
