24 октября Шавкат Мирзиеев переизбрался на пост президента Узбекистана, получив комфортное большинство голосов. Как многие и предполагали, эта победа подверглась критике со стороны наблюдателей за выборами, которые отметили проблемы с конкурентностью (в выборах смогли принять участие только технические кандидаты от провластной «оппозиции»). Однако Владимир Путин не обратил внимания на эти недостатки, первым из мировых лидеров поздравив Мирзиеева. Путин так торопился с поздравлениями, что сделал это за два часа до объявления официальных результатов.
Этот торопливый энтузиазм со стороны Путина вполне понятен. В течение пяти лет после того, как смерть первого президента Узбекистана открыла Мирзиееву путь к власти, произошла «перезагрузка» российско-узбекских отношений.
Посткаримовская эра
Каримова едва ли можно было назвать другом Москвы. Он постоянно вступал в перепалки с российскими властями, считая, что Москва планирует сохранять Центральную Азию в статусе колониальной периферии. Незадолго до смерти Каримов отказался рассматривать предложение о вступлении Узбекистана во флагманский проект Путина того времени — Евразийский экономический союз. Это стало кульминацией давнего нежелания Каримова проводить реинтеграцию с Россией. Узбекистан является одним из основателей возглавляемой Россией Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), однако в 1999 году Каримов был близок к тому, чтобы приостановить членство своей страны в организации. После этого он пообещал поддержку Узбекистана натовской операции в Афганистане, что дало его режиму толику международного признания. Этому признанию пришел конец после резни в Андижане в 2005 году.
После этого от положения Каримова не осталось и следа и он прекратил большую часть сотрудничества с НАТО, которая касалась поддержки войны в Афганистане. К 2006 году он вновь повернулся к России, пообещав возобновить сотрудничество с ОДКБ. Он одобрил новые российско-узбекские контртеррористические учения, но это сотрудничество никогда не было искренним. К 2012 году Узбекистан был фактически исключен из ОДКБ. Однако это не сильно беспокоило Каримова. Он до последнего считал, что страна, которой он управлял, будучи самой населенной в Центральной Азии, должна сама иметь статус региональной державы. Бернадрдо Телес Фазендейро, португальский ученый, специализирующийся на Узбекистане, называл политику Каримова «оборонной самодостаточностью», отмечая нежелание Каримова заводить слишком тесные связи с какой бы то ни было крупной державой.
При жизни Каримов монополизировал официальную внешнюю политику неприсоединения и экономической автономии. Однако экономические и исторические связи с Москвой никуда не делись, как и общее постсоветское наследие. Кроме того, несмотря на пренебрежительное отношение Каримова к ОДКБ, среди силовиков сохранялись глубокие связи с иностранными коллегами. Например, Служба национальной безопасности (тогда известная под русским и узбекским акронимами СНБ и MXX) во главе с Рустамом Иноятовым тесно сотрудничала с россиянами в борьбе с узбекскими диссидентами. Экономические элиты также сохраняли связи. Хотя эти связи были не так глубоки, как например между Россией и Казахстаном, в 2000-е гг. они расширились, когда российский «Лукойл» возглавил разработку газового месторождения Кандым-Хаузак-Шады-Кунград.
Мирзиеев, который с 2003 года занимал пост премьер-министра, сам представляет характерный пример таких связей. Племянник российского миллиардера Алишера Усманова Бабур, погибший в автокатастрофе в 2013 году, был женат на племяннице Мирзиеева. При Каримове интересы Усманова в Узбекистане были в некотором роде ограничены. Однако предприниматель сблизился с Кремлем, что проявилось в покупке издания «Коммерсантъ» в 2006 году (о близости Усманова с Кремлем также говорилось в расследовании «Открытых Медиа» в сентябре 2020 года).
При Каримове российские компании и бизнесмены все равно имели возможности расширять свое присутствие в Узбекистане при условии, что они играли по тем же «правилам», что и другие иностранные фирмы: они должны были платить взятки дочери Каримова Гульнаре, известной своей любовью к роскоши, и ее окружению. Российский сотовый оператор «МТС», который входит в конгломерат «Система» Владимира Евтушенкова, попался в эту ловушку, как и шведская Telia.
«Новая нормальность» Узбекистана
С момента прихода Мирзиеева к власти многое изменилось. Да, его «управляемые» президентские выборы не сильно отличаются от эпохи Каримова, который был «переизбран» в 2000, 2007 и 2015 гг. Однако наиболее важные реформы Мирзиеева — экономические. Он открыл экономику для иностранного капитала, хотя некоторые и ставят под сомнение показатели стремительного роста прямых иностранных инвестиций. Он также провел валютную реформу, избавившись от системы фактически двойного обменного курса. Кроме того, он помог стране выйти на международный рынок капитала, осуществив серию важных выпусков евробондов. Тем не менее, его экономическую повестку нельзя назвать чисто неолиберальной. Ее плодами пользуются элиты с хорошими связями, в том числе российские.
Ключевым элементом здесь выступает Усманов. К концу первого года правления Мирзиеева российский миллиардер объявил о своем намерении «помогать Узбекистану открываться миру». Разумеется, другой вопрос — кому выгодны эти изменения. Расследование Дэвида Лиска в The Herald в 2018 году установило, что Усманов использует шотландские акционерные структуры, чтобы скрывать свою растущую роль в экономике Узбекистана. Он, несомненно, близок Мирзиееву. Расследование RFE/RL, опубликованное ранее в этом году, раскрыло существование тайного курорта-резиденции, выстроенного, по-видимому, для Мирзиеева. Два источника сообщили, что Усманов тайно встречался там с Мирзиеевым и Путиным.
Неудивительно, что Усманов выступил посредником в отношениях Кремля и Мирзиеева. Через год после кончины Каримова Мирзиеев летал в Нью-Йорк на Генеральную ассамблею ООН на одном из самолетов Усманова, а не на узбекском государственном самолете. Тогда Мирзиеев активно боролся за власть с Иноятовым, главой зловещей СНБ. Президентские самолеты контролировались силовиками.
Мирзиеев победил в аппаратной борьбе, уволив Иноятова в январе 2018 года и отправив его на унизительный пост — надзирать за рыбным хозяйством в стране, где нет выхода к морю и которая лишилась некогда богатого рыбой Аральского моря (позднее Мирзиеев рассказал, как СНБ пыталась убрать его еще в 1993 году, когда он еще был местным чиновником).
В предыдущие годы сотрудничество российских и узбекских силовиков в основном осуществлялось через Иноятова, но отстранение последнего, видимо, не сильно обеспокоило Москву (Рустам Азимов, которого ранее считали третьим участником коллегиальной «тройки» лидеров, был отстранен от дел еще раньше, как и Нигматилла Йулдошев, который, как председатель Сената, по Конституции должен был стать преемником Каримова).
Совместные учения и новые разговоры об ЕАЭС
В 2018 году Ташкент и Москва провели первые за более чем 12 лет совместные учения в Джизакской области Узбекистана. Так Мирзиеев отказался от «оборонной самодостаточности» Узбекистана.
Это же касается и экономической автономии. Кремль начал новую кампанию по привлечению Узбекистана в Евразийский экономический союз (ЕАЭС): председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко даже объявила в ходе визита в Ташкент в октябре 2019 года, что этот вопрос уже решен.
Этот блок следует рассматривать в первую очередь как политический проект —он предпринимает мало усилий для борьбы с нетарифными барьерами и транспортными проблемами между Россией и соседним Казахстаном. Однако со времен Каримова товарооборот с Россией существенно вырос — с $2,7 млрд в 2016 году до $5,6 млрд в 2020 году. Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявлял о цели довести его до $ 10 млрд.
Членство в ЕАЭС облегчит для граждан Узбекистана работу в России, где они составляют значительную часть рабочей силы с миграционным бэкграундом. Эти работники уже отправляют домой существенные переводы, которые только за первый квартал этого года превысили $ 680 млн.
Однако вступление в ЕАЭС все еще кажется правительству Мирзиеева слишком серьезным шагом. В мае 2020 года оно согласилось только на статус «наблюдателя» в этом блоке. Узбекистан пока не хочет полностью делать ставку на Москву. Открытый рынок капитала также укрепил связи с Западом.
В годы, предшествовавшие смерти Каримова, узбекских чиновников на Западе в основном избегали. На это влияли тень Андижанской резни, расследования о коррупции Каримова и использование принудительного труда на узбекских хлопковых полях. Однако теперь программа внутренних реформ позволяет Узбекистану выйти на западные финансовые рынки. Мирзиеев объявил о прекращении практики «хлопкового рабства». Он освободил политических заключенных и ликвидировал «государство в государстве» в лице СНБ. С другой стороны, с тех пор его программа реформ застопорилась. Ташкент готов принимать предложения о реформах политической жизни и прав человека только в обмен на финансирование. С другой стороны, Брюссель, Лондон и Вашингтон особо не стремятся лоббировать подобные изменения.
Тем временем в Кремле видят экономические реформы как основу стабилизации Узбекистана, а западный капитал как гарантию от того, что наиболее влиятельное государство Центральной Азии попадет в зависимость от Пекина, как это случилось с соседним Таджикистаном. Москва с опаской относится к обязательствам, которые накладывают китайские кредиты. В условиях, когда близкие к Кремлю олигархи пользуются плодами либерализации, а стабильный Узбекистан представляет собой надежный буфер на границе с Афганистаном, у Москвы нет нужды требовать от Ташкента больших уступок. Так, Россия не стремится подтолкнуть Узбекистан к полноценному вступлению в ЕАЭС. Москва также не пыталась заставить Мирзиеева вернуться в ОДКБ. Кремль вполне доволен укреплением сотрудничества с Мирзиеевым (который в августе посетил виртуальную конференцию ОДКБ в качестве «приглашенного гостя»).
Теперь в обеих столицах разделяют опасения по поводу прихода к власти в Афганистане движения «Талибан». Это дает Москве возможность укрепить свою роль ключевого партнера Узбекистана в области безопасности. И это несмотря на то, что в Ташкенте заявляли, что не ожидают, что это перерастет в формальное укрепление отношений.
Подводя итоги, Узбекистан Мирзиеева — страна, с которой Россия вполне способна вести дела. Такая ситуация вполне устраивает Москву.
