В последний день декабря прошлого года Владимир Путин отметил четверть века своего де-факто пребывания в Кремле. На протяжении этих 25 лет Путиным все больше и больше овладевала идеология «Русского мира». Согласно этому мировоззрению, Москва несет ответственность не только за 143 миллиона граждан Российской Федерации, но и за защиту русского языка и культуры во всем мире.
Циники скажут, что идея «Русского мира» — это всего лишь фиговый листок, прикрывающий реваншистские территориальные амбиции Кремля. Но давайте на минуту предположим, что Путин серьезно относится к защите языкового наследия. В этой статье мы проанализируем положение и состояние «великого и могучего» русского языка за пределами России.
Украина
Исторически сложилось так, что языковые данные по Украине труднодоступны и политически заряжены. Перепись населения в стране не проводилась с 2001 года. Тогда 67% населения назвали своим родным языком украинский, а 30% — русский. Однако подобная статистика скрывает широко распространенное двуязычие, а также фактическое использование русского языка во многих крупных городах на востоке и юге страны.
Русский язык также доминировал в сфере культуры Украины. В 2014 году на русском языке печаталось до 80−85% книг. Еще совсем недавно, в 2021 году, две трети всех телесериалов на пяти самых популярных телеканалах в Украине были русскоязычными. В сериале «Слуга народа», который заложил фундамент для президентской кампании Владимира Зеленского, доминирование русского языка настолько велико и очевидно, что кажется почти анахронизмом.
Несмотря на ряд законов, направленных на укрепление роли украинского языка и принятых в Украине с момента Евромайдана, включая ограничение импорта русских книг и обязательное использование украинского языка при общении с клиентами и посетителями в общественных учреждениях и частных заведениях, важнейший толчок усилению украинской языковой идентичности дало полномасштабное вторжение. Многие внутренние беженцы с востока Украины, выросшие с русским языком, после начала полномасштабной войны приняли сознательное решение перейти на украинский язык.
Этот лингвистический поворот наиболее ярко проявляется в социальных сетях. Украинская консалтинговая компания Центр контент-аналізу с 2020 года изучает соотношение постов, созданных с украинских аккаунтов на украинском и русском языках. Их данные свидетельствуют о заметном сдвиге в этой пропорции, особенно в Instagram: соотношение 87:13 в пользу русского языка в октябре 2020 года сменилось к октябрю 2023 года пропорцией 93:7 в пользу украинского. В других социальных сетях наблюдаются аналогичные тенденции:
Беларусь и страны Балтии
Дальше на север позиции русского языка становятся сильнее. Белорусы обычно говорят, что считают своим родным языком белорусский, хотя в быту и повседневной жизни люди говорят в основном на русском. В 1994 году к власти в стране пришел Александр Лукашенко, сделавший своим приоритетом придание русскому языку статуса официального языка, что положило конец короткому национальному возрождению в Беларуси. Формально русский — один из двух официальных языков, но в крупных городах страны, таких как Брест и Минск, единственной отсылкой к белорусскому языку остаются уличные указатели на этом языке. Хотя белорусский преподается в школах, а белорусская оппозиции в изгнании стремится всячески продвигать и популяризировать его использование, белорусский язык имеет весьма ограниченное хождение за пределами западной части страны.
Куда более эффективно использованию русского языка в публичной сфере противостоят страны Балтии. Это понятно, если говорить о Литве — наиболее этнически однородной из трех стран. Однако в Латвии и Эстонии около 25−30% населения — носители русского языка, а такие города, как Даугавпилс в Латвии и Нарва в Эстонии, почти полностью русскоязычные. И в Риге, и в Таллинне русскоязычные составляют около половины населения.
Русскоязычных нередко демонизируют, особенно в Латвии, видя в них потенциальную «пятую колонну», готовую в любой момент поднять мятеж и провозгласить «новый Донбасс». Правительство Латвии недавно предложило исключить русский язык из школьного образования в русскоязычных регионах, что вызвало критику со стороны ООН. Тем временем Эстония начала предлагать русскоязычным школьным учителям в Нарве курсы эстонского языка и увольнять тех, кто не смог овладеть языком на уровне B2.
При этом игнорируется тот факт, что многие русскоязычные жители этих стран выступают против развязанной Путиным войны, и им вполне нравятся те свободы, которые дарит им жизнь в Евросоюзе. Более того, существенная часть этих русскоговорящих — украинские беженцы. Около 50.000 украинцев в настоящее время находятся в Эстонии, столько же — в Латвии, еще 68.000 — в Литве.
Кавказ
В Грузии и Армении, которые представляют для Кремля геостратегический интерес, нет значительных по численности сообществ носителей русского языка. Обе страны невероятно гордятся своими языками и уникальными письменностями с тысячелетней историей.
При этом исторически столица Азербайджана Баку была космополитическим городом с большими славянскими, армянскими и еврейскими общинами, что придавало русскому языку статус лингва-франка. Сегодня около 10% государственных школ Азербайджана ведут преподавание на русском языке. Число учеников таких школ достигает 160.000, а еще 16.000 студентов учатся на русском в университетах страны. Эти школы, которые в Азербайджане называют «Русским сектором», часто переполнены и преподавание в них считается более качественным, чем образование на азербайджанском языке.
Однако за пределами центра Баку влияние русского языка значительно ослабело, и более серьезным конкурентом для азербайджанского языка становится его близкий родственник, практически кузен — турецкий. Когда в местный прокат выходит новый голливудский фильм, его обычно дублируют на турецкий или русский; то же самое касается переводов мировой литературы или детских мультфильмов. Между тем, всемирная популярность турецких ситкомов, известных как «dizi», помогла турецкому языку еще глубже проникнуть в сознание как молодых, так и пожилых людей.
Центральная Азия
В течение многих лет страны Центральной Азии испытывали комплекс неполноценности, когда речь заходила об их родных языках, которые считались сельскими и отсталыми. В советское время некоторые крупные города были настолько русифицированы, что на улице очень редко можно было услышать титульный язык. В Алматы, бывшей столице Казахстана, в 1980-е гг. этнические казахи составляли лишь около 20% населения, и в городе было всего две школы, в которых обучение шло на казахском языке.
После обретения независимости казахский язык значительно расширил свое присутствие в публичной сфере. Первый президент страны Нурсултан Назарбаев призвал казахов из других бывших советских республик переезжать на родину своих предков. Тем временем волны миграции из сельской местности в города способствовали возрождению казахского языка в крупных городских центрах, и эта тенденция прослеживается в отношении коренных языков по всей Центральной Азии.
Политика, которая в течение долгих десятилетий была сферой эксклюзивного применения русского языка, также стала переходить на языки титульных наций. В прошлом году президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев произвел настоящий фурор, выступив на казахском языке на совместной пресс-конференции с Владимиром Путиным, заставив неподготовленную к такому повороту российскую делегацию судорожно хвататься за наушники с аудиопереводом.
Другой тактикой дерусификации стало разрушение орфографических связей между центральноазиатскими языками и русским через переход с кириллицы на латиницу. В Азербайджане и Туркменистане это было сделано решительно и категорично, в то время как в Узбекистане и Казахстане этот процесс продолжается, встречая сопротивление со стороны представителей старших поколений.
Традиционно сильное влияние России в медиа также начинает встречать сопротивление и противодействие. Хотя многие артисты продолжают выступать на русском языке, чтобы привлечь более широкую международную аудиторию, о чем свидетельствует успех русскоязычного телешоу Central Asia’s Got Talent, другие все чаще выбирают свой родной язык.
Тот факт, что, за исключением таджикского, большинство языков Центральной Азии имеют тюркские корни и общую лексику, означает, что многие артисты могут обрести популярность и за пределами своих стран. Так, Осман Наврузов из Узбекистана и азербайджанский исполнитель Нефес недавно совместно исполнили песню Osiyoda Evropada на обоих языках, набрав 11 миллионов просмотров на YouTube. Тем временем феномен Q-Pop породил новое поколение групп и исполнителей, предпочитающих петь только на казахском языке.
Наступая на пятки
Несмотря на расцвет этих патриотических локальных тенденций, русский язык сохраняет свои позиции на удивление успешно и остается языком межнационального общения во многих странах. Меньшинства — гагаузы в Молдове, каракалпаки в Узбекистане или корейцы в Казахстане — используют русский язык для выражения своих политических требований. Миллионы мигрантов с Кавказа и из Центральной Азии до сих пор переезжают в Россию в поисках работы. По данным Всемирного банка, в 2023 году денежные переводы трудовых мигрантов своим семьям составили 17% ВВП Узбекистана, 20,5% — Кыргызстана и 48,2% — Таджикистана.
Языки-соперники
Еще одна проблема — слабость русского языка перед лицом экспансии английского как доминирующего второго языка. Это уже свершившийся факт в странах Балтии, где высокий уровень владения английским среди молодого поколения стал почти само собой разумеющимся. Молодые грузины тоже все чаще говорят на английском, а не на русском. Тем не менее, на постсоветском пространстве русский язык закрепил свое присутствие через квалифицированных русскоязычных преподавателей, а его статус языка элиты в Центральной Азии и на Кавказе будет трудно изменить в краткосрочной перспективе.
Потенциальный рост популярности китайского языка вызывает меньше опасений. Даже в Центральной Азии, где влияние Пекина наиболее сильно, в 2023 году в шестнадцати «Центрах Конфуция» будет обучаться всего 20.000 студентов. Сверхусилия, необходимые для изучения китайских иероглифов, а также ограниченность культурных связей между этими странами и Китаем — а во многих случаях и откровенная синофобия — говорят о том, что китайскому языку предстоит пройти долгий путь прежде, чем он завоюет широкую популярность в регионе. Тем не менее, экономическое влияние Китая и триумфальное продвижение его высших учебных заведений вверх по мировым рейтингам университетов привели многих выходцев из Центральной Азии в китайские ВУЗы. В 2023 году среди студентов, обучающихся в Китае, было 15 тысяч граждан Казахстана, 8 тысяч граждан Узбекистана и более 4 тысяч граждан Таджикистана.
Lingua franca Aeterna?
Картина складывается неоднозначная. Если российская армия не одержит внезапных больших побед в Украине, трудно представить себе сценарий, при котором русский язык вернет себе былое доминирование в Восточной Европе. В Центральной Азии и на Кавказе, учитывая неравенство в уровне благосостояния между Россией и этими государствами, а также ограниченные возможности для трудовой миграции в другие страны, практический смысл подсказывает, что русский язык будет преподаваться и следующему поколению. Если российская экономика укрепится, эти тенденции только усилятся.
Однако в настоящее время российская экономика находится в тяжелом положении, и это делает уверения Путина в том, что он якобы защищает русский язык за рубежом, еще более нелогичными. Когда он пришел к власти, позиции русского языка и культуры за пределами России укреплялись благодаря целому ряду важных факторов: высокое качество образования, культурное влияние (в том числе музыка и кино, традиционно привлекательные для аудиторий за пределами РФ), литература мирового уровня, легионы хорошо подготовленных преподавателей русского языка и визовый режим, сравнительно благоприятный для студентов и трудовых мигрантов из стран бывшего СССР.
Путин мог бы развивать эти конкурентные преимущества русского языка. Вместо этого его режим подвергает цензуре работы своих лучших художников, писателей и журналистов (хотя можно, конечно, спросить: «А когда Россия этого не делала?»); развязанные его режимом войны привели к тому, что носители русского языка отказываются произносить хоть слово на своем родном языке, а рубль сейчас падает так стремительно, что на фоне недавних репрессий против мигрантов даже потенциальные приезжие из беднейших районов Центральной Азии задумываются о целесообразности работы именно в России.
И все же есть основания утверждать, что русский язык сохранится в этих странах — с Путиным или без него, — просто потому, что он необходим.
В 2022 году украинский поэт Александр Кабанов заявил, что «отдать русский язык Путину — это все равно что отдать немецкий язык Гитлеру».
Из 5,2 миллионов туристов, которые посетили Узбекистан в 2022 году, почти четыре миллиона приехали из стран бывшего СССР. Значительная часть туристического потока в Грузию приходится на выходцев из России, Израиля, Азербайджана, Армении и Украины. В последние годы, особенно после начала полномасштабной войны в Украине и неудавшейся революции 2020 года в Беларуси в Грузию также переехало большое количество россиян и белорусов. К большому разочарованию местных жителей, мало кто из этих приезжих потрудился выучить грузинский язык.
Однако пока уровень владения английским языком не достигнет той массовости, при которой английский станет более естественным средством общения, в обозримой перспективе «великий и могучий» русский язык Тургенева сохранит свои позиции на постсоветском пространстве.
