Новая война на Ближнем Востоке между Израилем и ХАМАСом породила множество домыслов о возможной роли России в первых атаках этой террористической группировки на мирное население. Некоторые эксперты, специализирующиеся на российской политике, сразу же заявили, что за случившимся стоит Москва, связанная с Ираном. По их мнению, Россия стремится открыть новый фронт для борьбы с Западом, чтобы отвлечь мировое внимание от Украины.
Эта теория мало чем подкреплена, но стоит обратить внимание на действия Москвы. Вместо того чтобы раздувать ближневосточный пожар, Кремль запустил целый шквал дипломатических инициатив, пытаясь представить себя в роли миротворца. На фоне вторжения России в Украину эти дипломатические усилия могут показаться Западу в лучшем случае неискренними. И Франция, и Германия подвергли критике «циничное» осуждение Россией действий Израиля против мирного палестинского населения. Однако вопрос заключается не только в том, насколько весома и авторитетна российская дипломатия. Дипломатия Москвы находит сегодня определенный отклик на Ближнем Востоке, но сегодня у России нет ресурсов и международного влияния для того, чтобы в полной мере реализовать свои дипломатические амбиции.
Российская дипломатия последних дней
Спустя несколько дней после нападения ХАМАСа на Израиль Президент РФ Владимир Путин быстро взял на себя инициативу по реализации российских дипломатических инициатив. Путин провел телефонные разговоры с ключевыми региональными игроками из Ирана, Ирака, Сирии, Египта, Турции, Палестинской автономии и Израиля. Он неоднократно призывал к достижению «мирного урегулирования политико-дипломатическими средствами» и подчеркивал важность создания палестинского государства для достижения прочного мира. Кроме того, Россия направила в ООН резолюцию, призывающую к немедленному прекращению огня. Москва представила эту инициативу как «чисто гуманитарный текст», подчеркнув тем самым, как она хочет, чтобы ее воспринимали в контексте этой войны: как исключительно доброжелательного актора, стремящегося к миру.
Эта дипломатическая активность наследует публичному подходу Москвы к конфликтам на Ближнем Востоке, сложившемуся с начала военной интервенции в Сирию в 2015 году. Парадоксально, но после бомбардировок Сирии, ставивших своей целью помочь Башар Асаду удержаться у власти, Россия представляла себя в качестве борца за мир. Она продвигала дипломатию по Сирии в рамках Астанинского формата (Турция, Иран и Россия), что преподносилось российскими экспертами как успех. Однако западные наблюдатели осудили этот процесс, видя в нем способ легитимизации некоторых имитационных оппозиционных групп в Сирии и дальнейшей поддержки Асада, а не механизм для создания основы стабильного мира. Аналогичным образом Москва заявляла о своем желании урегулировать конфликты во всем Персидском заливе в рамках собственной «Концепции безопасности в Персидском заливе», которая, что неудивительно, так и не получила развития.
Что касается израильско-палестинского конфликта, то Москва пыталась добиваться мирного урегулирования через давно прекративший свое существование ближневосточный «квартет» и использовать свои связи с партнерами для примирения палестинских группировок. В последние дни Россия вновь заявляет, что для урегулирования конфликта необходимо создание палестинского государства со столицей в Восточном Иерусалиме.
России не хочет хаоса на Ближнем Востоке
Несмотря на такие дипломатические усилия, Россию стали быстро обвинять в том, что она выиграла от нападения ХАМАСа 7 октября и даже несет за него ответственность. Одни, включая главу Службы безопасности Украины Кирилла Буданова, утверждали, что Москва поставляла оружие ХАМАСу, другие видели в советском оружии, которое использовали боевики, прямую связь с нынешней Россией. Другие не возлагали на Москву прямой вины за нападение, но утверждали, что Москва не преминет воспользоваться моментом, чтобы спровоцировать более широкий конфликт на Ближнем Востоке, надеясь, что это перенаправит потоки финансовой помощи и переключит фокус внимания Вашингтона с Украины на Израиль.
Такая трактовка не учитывает прошлого подхода Москвы к нестабильности на Ближнем Востоке. Москва в целом настороженно относится к хаосу в регионе. Российское руководство считает этот регион географически задним двором Москвы и полагает, что нестабильность там может перекинуться на территорию России. Это проявляется в борьбе с радикальным исламом в регионе, поскольку Россия опасается радикализации меньшинств на собственной территории. Во время восстания в Ливии тогдашний премьер-министр Владимир Путин также выступал против смены режима, предупреждая, что «внешнее вмешательство» может привести к активизации исламистов и вызвать эффект домино на всем Ближнем Востоке, вплоть до российского Северного Кавказа.
В этом смысле Россия не пытается сеять хаос в регионе, поскольку опасается, что это вернется бумерангом обратно. Тем не менее, когда начинаются войны, Москва вмешивается в них, предлагая бесконечное множество дипломатических инициатив, чтобы предстать в роли борца за мир. После вторжения России в Украину такая самопрезентация может показаться абсолютно циничной.
На кого рассчитаны российские мирные инициативы
Эти мирные инициативы адресованы не западному миру, а скорее российской аудитории и пропалестински настроенным лидерам «глобального Юга». Внутри страны Путин использует эти действия для демонстрации того, что Россия не изолирована на международной арене и что сам он остается мировым лидером, постоянно «поднимающим Россию с колен». Кроме того, дипломатические усилия РФ подпитывают нарратив о России как о миролюбивом акторе, защищающемся от «западного колониализма», сеющего нестабильность у российских границ, в Украине и на Ближнем Востоке.
Этот второй нарратив, возлагающий ответственность за все происходящее на Вашингтон, чтобы саму Россию представить благой силой, также продается странам «глобального Юга». В своем первом публичном заявлении по поводу войны в Израиле Путин заявил премьер-министру Ирака, что эскалация конфликта является «ярким» примером провала США в регионе. Подобное заявление находится в русле дипломатической деятельности Москвы по созданию — в противовес Западу — статуса ответственной великой державы. В то время как в теории международных отношений традиционно считается, что статус получают в результате военных действий, а посредничество служит альтруистическим инструментом, Россия осуществляет посредничество на Ближнем Востоке ради статуса.
Кроме того, хотя в сознании ближневосточных лидеров Израиль и США часто объединяют, представляя Израиль «младшим братом» Вашингтона, Москве до сих пор удавалось налаживать отношения с противостоющими друг другу игроками и выглядеть беспристрастной. В условиях войны Россия продолжает вести переговоры с представителями ХАМАСа, Израиля и Палестинской автономии. Москва рекламирует эти связи, чтобы предстать в качестве нейтрального посредника, «гуманитарного» актора, выступающего за мир. Кремль не чурается взаимодействовать с группировками, которые на международном уровне считаются террористическими, такими как палестинский «Исламский джихад», если это взаимодействие способствует его имиджу нейтрального «гуманитарного» актора-посредника и подчеркивает предвзятость Запада.
При этом американская поддержка Израиля используется в московском дискурсе для обличения двойных стандартов Вашингтона: дескать, США осуждают военные преступления на Украине, но не осуждают Израиль — государство, которое, по словам Путина, ведет блокаду Газы, сравнимую с нацистской блокадой Ленинграда.
Риторическая поддержка, но что дальше?
Учитывая историю западной политики в отношении Ирака, подобные дискурсы, скорее всего, найдут больший отклик в Багдаде, чем в Берлине, Париже и Вашингтоне. Иракский министр Мухаммед Шиа аль-Судани говорил о России как о «великой державе», упоминая о роли Москвы в израильско-палестинском конфликте. В то время как члены Арабской группы, Палестина и Объединенные Арабские Эмираты поддержали российскую резолюцию ООН, касающуюся войны в Израиле, Франция, Япония, Великобритания и США отклонили ее. ХАМАС также высоко оценил «позицию президента России Владимира Путина в отношении продолжающейся сионистской агрессии». В арабоязычных СМИ комментаторы также превозносили позицию Москвы в израильской войне и противопоставили ее американской, что вполне соответствует поставленным Москвой целям.
Западные государства часто не учитывают, что мирные инициативы Москвы находят положительный отклик среди ближневосточных лидеров. Сбрасывать со счетов дипломатические усилия Москвы, не пытаясь понять, в какой степени и почему они находят этот положительный отклик, контрпродуктивно не только в контексте израильско-палестинского конфликта, но и в отношении Украины. Это помогает понять нежелание стран «глобального Юга» осудить российское вторжение и ввести санкции.
Хотя дипломатические усилия России получают риторическую поддержку со стороны ближневосточных государств, России никак не удается переплавить эту поддержку в ощутимые результаты. Внутри страны, в условиях падения уровня жизни и роста цен, усилия Путина по урегулированию одного из самых давних мировых конфликтов вряд ли вызовут большое понимание и сочувствие. Россия не смогла реализовать на практике ни одно из своих последних мирных предложений, не имея для этого ни влияния, ни ресурсов. Сирия по-прежнему лежит в руинах, ее восстановление — лишь очень отдаленная перспектива. Поддержка России в регионе ограничена существующими опасениями усугубить напряженность в отношениях с Западом. Например, Объединенные Арабские Эмираты перестали открывать банковские счета россиянам, опасаясь вторичных международных санкций. Эмиратские финансовые институты в целом с осторожностью относятся к работе с российскими физическими лицами.
Главный постулат ближневосточной политики России — поддержание связей со всеми игроками — также может быть разрушен в свете ее позиции по израильско-палестинскому конфликту. Конечно, в Иерусалиме без восторга встретили заявления президента Путина, в которых он приравнял политику Израиля в секторе Газа к нацистской Германии и не назвал ХАМАС террористической группировкой. Израиль занял осторожную позицию в отношении поддержки Украины, и теперь осознает, что Россия со своей стороны совершенно не собирается осторожничать. Израиль еще не провел переоценку своей позиции по отношению к войне в Украине, поскольку сейчас он сосредоточен на своей собственной войне, но придет время, когда и отношения с Россией будут подвергнуты анализу и пересмотру. Стремясь предстать в роли великой державы и благожелательного миротворца, Россия может в итоге добиться уважения только со стороны таких игроков, как ХАМАС.
