Периодически в российских СМИ поднимается тема закредитованности населения, которое продолжает брать кредиты в том числе для того, чтобы обслуживать старые. Звучат прогнозы о том, что добром это не кончится, и кризис неплатежей больно ударит по российской банковской системе и экономике в целом. Есть ли у проблемы решение в краткосрочном плане?
Экономика России фактически стагнирует, показав, согласно данным Росстата, на конец сентября среднегодовой прирост ВВП в скромные 1,9%, и то, прежде всего, благодаря не зависящим от текущих усилий правительства факторам — выросшим мировыми ценам на нефть и прошедшему летом в России Чемпионату мира по футболу. При этом реальные доходы населения немного росли в начале года, но в последние три месяца вновь стали падать. С нового года будет повышен с 18% до 20% НДС, что приведет к заметному повышению цен на потребительские товары. Нетрудно предсказать последующую за этим новую волну падения доходов россиян.
Доходы населения стагнируют на протяжении уже трех лет на фоне падения цен на энергоносители, которые еще не восстановились с уровня 2014 года, и западных санкций. При этом на обывательском уровне у россиян уже выработалась вполне определенная модель поведения, когда новые кредиты берут для того, чтобы обслуживать старые. Это рассматривается как простое и относительно доступное средство поправить свое материальное положение. Что является вообще-то не очень здоровой моделью экономического поведения. Свидетельствует она, на мой взгляд, прежде всего, о неспособности или неготовности людей поднять свое благосостояние иными способами. Например, начав собственный маленький бизнес. Впрочем, для бизнеса, как известно, нужен соответствующий инвестиционный климат, который в России оставляет желать лучшего. Сказывается и отсутствие предпринимательских традиций в стране, где весь ХХ век фактически господствовала государственная экономика, а за предпринимательство часто сажали в тюрьму как за «чуждый социалистическому строю» род занятий.
Если уехать из Москвы, то любой средних размеров или мелкий город, как правило, изобилует ломбардами, а также объявлениями так называемых микрофинансовых организаций, которые обещают «быстрый кредит без поручителей и гарантий» под баснословные проценты, составляющие несколько десятков, а то и сотен в годовом исчислении. Это так называемые «займы до зарплаты». Их широкое распространение свидетельствует о бедности населения. Это также косвенно означает, что обычные банки уже отказывают в кредитах таким отчаявшимся людям.
По данным бюро кредитных историй «Эквифакс», за первое полугодие текущего года объем выданных микрофинансовыми организациями займов достиг 75 млрд рублей, что немногим меньше, чем было выдано за весь 2016 год, — 87 млрд. рублей.
В то же время и обычные банки наращивают кредитный портфель. Так, за то же первое полугодие совокупный долг россиян перед банками увеличился на почти 12%. К 1 августа розничный портфель составил 13,6 трлн рублей, что на 1,4 трлн больше, чем на начало года. По сравнению с 2017 годом рост розничного портфеля ускорился почти вдвое: в январе-июле прошлого года кредиты физлицам выросли на 5,2%. И это на фоне, напомним, стагнации доходов россиян. Потребление на фоне увеличившегося кредитования не растет: по данным Росстата, индекс потребительской уверенности, отражающий совокупные потребительские ожидания населения, составил в первой половине 2018 года «минус 8%». Это один из худших показателей в Европе, хуже только в Греции и Румынии. Это подтверждает вывод о том, что кредитование россиян ускорилось не из-за чистого роста потребления, а как раз из-за перекредитования граждан. Они берут новые кредиты под меньший процент для погашения текущих обязательств. Однако даже займы под самый маленький процент все равно надо обслуживать и брать на это откуда-то деньги. Иначе такая «кредитная пирамида» рано или поздно рухнет.
Любопытно, что прирост объемов кредитования происходит не только за счет ипотечных кредитов, но и за счет потребительских: первые выросли за первые полгода, по данным ЦБ, на 10,6% (до 5,9 трлн рублей). Тогда как потребительские кредиты за первое полугодие увеличились на 9,1% (до 6,6 трлн), автокредиты на меньший объем — на 4,5% (до 745 млрд). При этом банки, стремясь увеличить кредитный портфель, снижают требования к заемщикам. Растет число ипотечных кредитов с минимальным первоначальным взносом. В потребительском же секторе банки сами подталкивают заемщиков к тому, чтобы они еще глубже залезали в долги, предлагая им более выгодные условия перекредитования, увеличивая сроки и снижая ставки. То есть, по сути, идут примерно тем же путем, каким пришли к финансовому «ипотечному кризису» американские финансовые организации в 2008 году, только с использованием более простых «финансовых инструментов».
Если сопоставить закредитованность среднего россиянина и среднего американца, то для первого картина вроде бы не выглядит так уж ужасно. Скажем, совокупный долг американских домохозяйств (ипотека, потребительские кредиты и пр.) сейчас достиг впечатляющих 13,3 трлн долларов. Однако при этом на потребительские кредиты к концу года придется лишь 4 трлн, что говорит все же о несколько более ответственном финансовом поведении: американцы больше берут ипотечных кредитов в пропорции к общему долгу, чем россияне, многие из которых, видимо, руководствуются принципом «жить надо одним днем, не задумываясь о завтрашнем». К тому же ипотека для среднего россиянина по-прежнему малодоступна, а цены на жилье выглядят заоблачными. Правительство лишь обещает начать субсидировать льготную ипотеку (под 6% годовых) в больших масштабах. Однако с начала текущего года таких кредитов (многодетным семьям в основном) было выдано всего на 2 млрд рублей. Получается, менее чем на тысячу таких кредитов (если взять средний размер в 2 млн рублей, хотя на эту сумму можно рассчитывать только на очень скромную квартиру в провинции). Тогда как всего россияне за первые шесть месяцев текущего года взяли 1,29 млн ипотечных кредитов, а совокупный долг по этому виду займов достиг уже 5,9 трлн рублей.
Среднее американское домохозяйство тратит на обслуживание своих не ипотечных (автомобильных, по кредитным картам, потребительские и студенческие кредиты) долгов примерно 10% своего дохода, это меньше, чем было в 2000—2008 годах (12−13%). При этом общая задолженность достигла 26% от годового дохода, что выше, чем в 2010 году (22%). Средний россиянин тратит на обслуживание своих кредитов те же примерно 10% доходов, а отношение общего долга к годовым денежным доходам граждан на середину текущего года составило 23,9%. Общероссийский Народный фронт недавно провел собственное исследование на предмет закредитованности граждан. Получилось, что размер долга средней российской семьи перед банком достиг в сентябре 234 тыс. рублей (примерно семь-восемь среднемесячных зарплат), что на 19% больше, чем годом ранее. Просроченная задолженность составляет 14,4 тыс. рублей (немногим менее трети среднемесячной зарплаты по стране). Это чуть меньше, чем в прошлом году, но это потому, что кредиторы стали быстрее избавляться от такой задолженности, отдавая ее коллекторским агентствам.
Закредитованность россиян неравномерно распределяется по регионам страны, являясь тем самым одним из отражений крайней неравномерности экономического развития и уровня жизни в разных частях федерации. По данным департамента исследований и прогнозирования ЦБ, меньше всего кредитов у жителей европейской части России: Северо-Кавказского, Центрального, Приволжского и Южного федеральных округов. Больше всего кредитов у жителей востока России: Сибирского, Уральского и Дальневосточного федеральных округов. Самыми закредитованными регионами России стали Калмыкия, где уровень закредитованности превышает среднероссийский показатель на 51%, Тува (49%) и Чувашия (39%). Замыкают пятерку самых закредитованных регионов Иркутская область и Ханты-Мансийский автономный округ, где уровень закредитованности выше среднероссийского показателя на 38%.
На высшем политическом уровне проблема закредитованности населения практически не осознана. Во всяком случае, по этому поводу не предпринимается никаких мер, кроме периодических попыток ЦБ сократить предельный размер ставок по кредитам микрофинансовых организаций, а также отрегулировать деятельность коллекторских агентств. Ситуация осложняется еще и тем, что закредитованность сильно разнится по регионам, а потому не видится как общефедеральная. В случае обострения ситуация в каком-то отдельном регионе она грозит перерасти быстро в проблему политическую, накладываясь на те или иные особенности данного региона. А политические проблемы на региональном уровне федеральный центр уже давно привык решать «точеными» методами, выделяя данному субъекту федерации дополнительные средства. Впрочем, и на общефедеральном уровне, если понадобится, будут действовать примерно такими же методами, в том числе принуждая финансовые организации «идти навстречу» заемщикам за свой счет. Главное — не допустить массовых волнений этих заемщиков. Подобные волнения неизбежно будут рассматриваться как проявление политической нестабильности.
Главное, что не просматривается принципиального решения проблемы. А решение нужно прежде всего экономическое. России нужна общефедеральная программа борьбы с бедностью (как приняли в 60-е годы такую программу США при президенте Линдоне Джонсоне). Нужны программы создания новых рабочих мест — как федеральная, так и региональные. Нужна активная социальная политика, которая предотвращала бы попадание в число бедных разных категорий населения, например, семей с детьми. Нужен, наконец, экономический рост не в 1,5−1,9% ВВП в год, а не менее 5−7%. Однако пока правительство не предложило никаких эффективных вариантов решения ни одной из этих задач. Поэтому в ближайшее время стране грозит продолжение экономической стагнации (а рост в полтора процента для такой экономики — это именно стагнация), на фоне которой население по-прежнему будет все глубже залезать в долги. Рано или поздно такой «долговой пузырь» лопнет, что будет иметь серьезные социальные и, как обычно водится в России, политические последствия.
