В переломный для российской политики день 15 января 2019 года правительство Медведева подало в отставку. Произошло это сразу после того, как Владимир Путин предложил внести поправки в основной закон страны, которые подразумевают перераспределение баланса сил между ветвями власти, сопоставимое по своим масштабам с 1993 годом, когда и была принята действующая на данный момент Конституция.
Не исключено, что уже в этом году россияне получат новую Конституцию. Парадокс предлагаемых изменений в том, что их реальная цель — сохранить текущий статус-кво, позволив Путину находиться у власти ровно столько, сколько он пожелает.
Новым премьер-министром стал незаметный технократ Михаил Мишустин, руководивший Федеральной налоговой службой с 2010 года. На посту министра Мишустин внедрил цифровые технологии в работу министерства.
Путин предложил предоставить больше полномочий российскому парламенту и премьер-министру, а также реанимировать и сделать конституционным органом Госсовет, состоящий из высокопоставленных чиновников и руководителей регионов. Отставка Медведева скорее всего была заранее согласована с бывшим премьером, т.к. собственное заявление он делал, сидя рядом с Путиным. Взамен премьерского кресла Медведев получил должность заместителя главы Совета Безопасности,
Большинство комментаторов сходятся во мнении, что цель конституционных поправок и смены кабинета министров заключается в децентрализации системы управления. Считается, что результатом предложенного перераспределения полномочий станет появление руководящей должности, которую и займет Путин по завершении своего президентского мандата в 2024 году. В своем обращении Путин дал понять, что покинет пост президента, но не сказал, что откажется от власти.
Заявление Путина прозвучало как заявка на глубокие изменения, но наблюдатели быстро обнаружили, что ясности в сказанном мало. Идеи поправок сформулированы таким образом, чтобы у Путина оставалось несколько возможных вариантов дальнейших действий. Должность президента, возможно, перестанет быть настолько важной, как сейчас. В этом случае Путин станет либо спикером палаты парламента, либо главой Госсовета — предлагаемые поправки усиливают обе позиции. Никто не сомневается, что нынешний президент намерен остаться доминирующей фигурой в российской политике в течение неопределенного, одному ему известного срока.
Параллели с тем, что происходит в Кремле, можно найти в советской истории и в истории некоторых других стран.
Одним из важных источников путинской модели госуправления является сталинское искусство «управления партийной линией», в котором советский лидер был настоящим мастером. Сталин всегда сохранял превосходство над своими приспешниками и населением, удивляя всех неожиданными изменениями политики и заявлениями. Но ценность сравнений Путина со Сталиным невелика, поскольку современная Россия — это модернизированное общество с открытыми границами, образованным населением и отсутствием реальной идеологии.
Более подходящий пример — Китай. Дэн Сяопин с 1977-го по середину 1990-х гг. был фактическим лидером Китая. При этом на протяжении всего этого времени он занимал только одну значимую официальную должность — первого вице-премьера Госсовета КНР (также он был председателем Центральной военной комиссии КНР). Широкое признание Дэн Сяопин получил за то, что ему удалось увести Китай от догматического коммунизма, построив идеологически социалистическую, но, по сути, капиталистическую систему.
Официально Дэн Сяопин не руководил постмаоистской политической системой Китая, он был ее создателем. Находясь на не самых влиятельных должностях, он контролировал ротацию глав государства и генеральных секретарей Коммунистической партии КНР. Даже перешагнув 80-летний рубеж, он продолжал влиять на китайскую политику. Путину сейчас всего 67.
Еще один важный ориентир для Путина — бывший премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю, руководивший страной более 50 лет. Покинув пост премьер-министра в 1990 году, Ли Куан оставался у власти в должности старшего министра, а затем «министра-наставника». Ли был архитектором сингапурского «экономического чуда», политическим лидером, превратившим Сингапур из тихой британской колонии в постиндустриальную экономику с высоким уровнем дохода. Сингапур считается одной из самых свободных экономик в мире, но при этом в международных рейтингах свободы слова и прессы он находится в конце списков.
«Демократия не работает в условиях хаоса. Знаете английское выражение — „закон и порядок“? Закон не работает, когда нет порядка» — сказал в 2005 году Ли Куан Ю автору этой статьи. Путин бы согласился с каждым словом в этой фразе.
Ли также говорил, что переход к рынку может способствовать коррупции на высоком уровне. Когда его спросили об опыте Сингапура в решении этой проблемы, Ли сказал следующее: «Самое главное — иметь чистую центральную власть. Если люди наверху не являются образцом и примером моральных стандартов, которые они постепенно внедряют на более низкие уровни власти, сделать что-либо очень трудно». Коррупция остается одной из главных политических проблем России, но Путин последовательно сопротивляется созданию в России антикоррупционных институтов по сингапурскому образцу.
Еще один пример — Нурсултан Назарбаев. В 2019 году Назарбаев сложил с себя президентские полномочия, но остался при этом председателем Совета безопасности Казахстана. Как и Дэн Сяопин и Ли Куан Ю, 79-летний Назарбаев явно намерен и впредь контролировать созданную им политическую систему, самостоятельно подбирая президентов и других высокопоставленных чиновников.
Важное отличие России от Китая, Сингапура или Казахстана заключается в том, что политика Путина развивается совсем в другом направлении. При нем многие частные предприятия были национализированы, институт частной собственности ослаблен, а поток иностранных инвестиций в страну практически иссяк. Обучение молодых людей за рубежом или поддержка свободного предпринимательства в России никогда не были в числе приоритетов Путина.
Путина можно сравнить с Дэн Сяопином или Ли в том, как крепко эти лидеры держат в руках рычаги управления политической системой. Но на этом, пожалуй, сходства заканчиваются. Путин взял курс на изоляцию России от мира, возродил государственный сектор и сделал бюджетников своей политической базой.
Не так важно, что станет с российским парламентом. Куда большее значение имеют выборы. Если нынешняя власть будет и дальше жестко контролировать избирательный процесс — и нет никаких признаков, что она от этого откажется — расширение полномочий любого конституционного органа будет иметь лишь ограниченное значение для российского общества.
Переписывание правил Путиным даст основу для бесконечных толкований и создаст новые возможности для инсайдеров. Но это плохая новость для тех, кто надеялся на политические перемены, инициированные снизу.
Одна из целей путинской «революции сверху» заключается в предотвращении любого давления на него со стороны других высокопоставленных акторов. Этот шаг также направлен против возможных попыток подорвать его власть или найти на место Путина менее консервативного президента. Это сталинское искусство предвосхищать возможное развитие событий. Еще одна задача «революции сверху» — предотвратить массовую революцию. Путин четко понимал, что что-то назревает, и, инициируя изменения сверху, ослабил низовое давление на государство.
