Точных цифр, которые однозначно показали бы снижение поддержки внешнеполитического курса россиянами, нет. Усталость от внешней политики проявляется скорее по косвенным признакам. Так, тема недовольства внешнеполитическим курсом страны начала проскальзывать во время фокус-групп еще полтора-два года назад. Выражается это прежде всего в разговорах о том, что Россия слишком много тратит денег на помощь другим странам, в то время как на себя денег не хватает.
Здесь нужно пояснить, как россияне понимают суть российской внешней политики. По мнению большинства, все сводится к тому, что Россия в Сирии защищает от террористов легитимный режим Башара Асада, в Донбассе помогает русскоязычным гражданам Украины, с теми же благими намерениями «присоединила» Крым и теперь строит туда огромный мост, а кроме того должна выплачивать пенсии жителям полуострова. В представлении населения Россия помогает другим странам, взамен получая одни проблемы. Все это стоит денег, которые могли бы пойти на зарплаты и пенсии обычных граждан и способствовать общему повышению уровня жизни.
Еще пару лет назад такие траты особого возмущения не вызывали. Тогда отношение большинства граждан к внешней политике можно было свести к следующей формуле: власть может делать, что считает нужным, если это не касается населения напрямую. Отдельные события, такие как «присоединение» того же Крыма или бомбардировки Сирии, напротив, вызывали у многих восторг и чувство гордости за возрождающуюся военную мощь страны (так думали не все россияне, но большинство). Людям было приятно, что Россия впервые после распада СССР возвращается в клуб «великих держав».
Но по мере нарастания экономических проблем (и особенно после объявления о повышении пенсионного возраста), критические голоса начали звучать все чаще на фокус-группах и в опросах общественного мнения. Сперва это выражалось в падении интереса к внешнеполитическим событиям, в усталости и апатии по отношению к происходящему в Украине (уже к середине 2015 года) и Сирии (к середине 2016-го). А затем и в нарастании критического отношения к участию России в этих конфликтах. По моим представлениям, за последние месяцы должно было немного сократиться количество сторонников российской политики в отношении Украины и Сирии, однако точных данных на этот счет у нас нет.
Неожиданно много спонтанных разговоров о внешней политике было на недавних групповых дискуссиях, посвященных отношению людей к грядущей пенсионной реформе. Респонденты — «обычные» люди, настороженно относящиеся к оппозиционным политическим силам, — говорили о том, что перед тем, как повышать пенсионный возраст, российские власти должны были пересмотреть текущие бюджетные расходы, «поумерить аппетиты», «начать жить по средствам», не тратить деньги на закупки вооружений, поддержку ДНР и ЛНР, военную операцию в Сирии и даже Крым! (ранее ставить под сомнение целесообразность «присоединения» полуострова могли себе позволить только самые принципиальные оппозиционеры).
По словам участников фокус-групп, «тогда и пенсионный возраст повышать, возможно, и не пришлось бы». Слова о том, что «денег нет» россияне усвоили, однако все чаще начинает звучать мнение, что хорошо было бы разобраться, куда именно ушли эти деньги. Такую откровенную критику геополитических вопросов среди простых обывателей еще год назад невозможно было представить.
Опросы также показывают, что уровень недовольства президентом растет как минимум с конца прошлого года. В числе упреков Владимиру Путину респонденты назвали следующие: он «занимается только внешней политикой», «слишком много помогает другим странам», «слишком много тратит на оборону». В совокупности такие ответы давали не более 4% россиян (но для открытого вопроса, в котором людям не предлагают подсказки, — это немало). Более того, эти ответы были созвучны главному упреку в адрес президента: «мало делает для людей», «забыл о простых людях», «не заботится о людях». Так считали 15%.
Агрессивная внешняя политика (или, как ее чаще называют респонденты, «независимая», «суверенная», «подобающая для страны, играющей роль великой державы») еще недавно воспринималась исключительно в положительном ключе, как главное достижение Путина на посту президента. Сегодня количество недовольных активной вовлеченностью России в международные дела медленно увеличивается. Люди хотят, чтобы власть сосредоточилась на внутреннем развитии, тратила деньги «дома». Внешняя политика все чаще начинает восприниматься населением как одно из главных препятствий на пути к желанному направлению развития страны.
Другой, хотя и менее значимой, причиной нарастания недовольства внешней политикой является продолжающийся конфликт с Западом. Люди начинают уставать от того, что наша страна находится в международной изоляции (в мае количество россиян, придерживающихся такого мнения, впервые перевалило за половину населения, достигнув 56%). Конечно, лучше, когда твою страну боятся, чем когда ее просто не замечают. Но в идеале людям все же хочется ровных отношений с другими странами, уважения и знаков внимания. Неспособность властей наладить отношения с внешним миром постепенно начинает напрягать не только «продвинутые» слои населения, но и самых «обычных» граждан.
И все же масштабы недовольства и разочарования российской внешней политикой не стоит преувеличивать. Внешнеполитические свершения по-прежнему считаются главным достижением Владимира Путина на посту президента и одним из основных мотивов его поддержки избирателями. При этом нарастающая усталость и разочарование населения не означают переоценку действий России за рубежом и тем более раскаяния за эти действия. Другим представлениям просто неоткуда взяться, т.к. основным источником информации о происходящем для большинства населения остаются государственные телеканалы. Люди могут убеждать модераторов групповых дискуссий, что они используют различные источники информации, не доверяют телеканалам и «читают между строк», но опросы общественного мнения этого не подтверждают. У большинства россиян нет интереса к альтернативным интерпретациям происходящего, доминирует официальная внешнеполитическая повестка.
Поэтому участившиеся пожелания тратить меньше денег на внешнеполитические авантюры не означают, что уже совершенные действия России в Сирии, Украине или Грузии россияне считают принципиально неправильными. Даже те респонденты, которые сегодня начинают сомневаться в том, а стоило ли вообще «присоединять» Крым к России четыре года назад, вовсе не выступают за возвращение полуострова Украине. Присоединили, так присоединили — говорят они. Похожие настроения показал и недавний опрос о российско-грузинском конфликте десятилетней давности: отношение к Грузии давно улучшилось, но пересмотра причин конфликта, его сути и ответственных за развязывание насилия в августе 2008 не произошло совершенно. Россияне продолжают винить во всем Грузию и США.
Общее желание налаживать отношения с Западом также никак не влияет на готовность идти ему на уступки и искать компромисс. Для российского общественного мнения принципиально важным остается, чтобы первый шаг навстречу сделала противоположная сторона. Респонденты на фокус-группах повторяют вслед за первыми лицами государства: «не мы первые начали, не нам и извиняться». Вместо этого, по мнению большинства населения, нужно продолжать гнуть свою линию и не поддаваться давлению извне. Разговор с США и Европой с позиции силы по-прежнему воспринимается населением как предпочтительный вариант осуществления внешней политики. «Они (на Западе) другого языка просто не понимают» — многократно объясняли нам участники групповых дискуссий.
Но международное сообщество ждет от России именно компромисса — прогресса в мирном урегулировании украинского конфликта, большей координации интересов в Сирии, следования общим правилам. В этой логике именно Россия должна сделать первый шаг навстречу западным партнерам, а этого не хотят ни российские элиты, ни большинство населения. Поэтому постепенное разочарование во внешней политике Владимира Путина пока не приближает нас к разрешению накопившихся внешнеполитических противоречий. Чтобы сближение позиций России с ее нынешними противниками стало возможным, потребуется пересмотр базовых представлений о роли нашей страны в последних конфликтах, о ее ответственности за происходящее. Что-то подсказывает мне, что сделать это будет непросто.
