14 мая в крупнейшем российском издательстве ЭКСМО и подконтрольных ему издательствах Individuum и Popcorn books прошли обыски по делу «о ЛГБТ-пропаганде». 15 мая менеджеры Individuum и Popcorn books были отправлены под домашний арест. Вероятный повод — книга «Лето в пионерском галстуке» об отношениях пионера и вожатого, которую критиковали депутаты Госдумы и глава Лиги безопасного интернета Екатерина Мизулина. В деле, по данным BBC, фигурируют и другие книги, которые под критику консерваторов прямо не попадали и до сих пор продаются.
Обыски и аресты в ЭКСМО стали самым ярким и весомым свидетельством того, что государство пришло с силовой цензурой на книгоиздательский рынок. Событиям в крупнейшем издательстве предшествовали и другие — хоть и менее резонансные — случаи силового давления на книжную индустрию: в популярный московский книжный магазин «Фаланстер» уже приходили силовики, а против его соучредителя Бориса Куприянова было возбуждено административное дело о деятельности нежелательной организации. Гости в погонах приходили в известный петербургский магазин «Подписные издания» и ряд других книжных по всей России.
После начала полномасштабной войны книгоиздатели жили достаточно спокойно: красные линии цензуры и самоцензуры были примерно понятны. Нельзя было критически писать о власти, войне, в какой-то момент к списку запретных тем добавилось ЛГБТ. При этом издатели могли найти отдушину в выпуске качественных научно-просветительских книг, художественной литературы. Лишившись прав на некоторые западные новинки, они переоткрыли для себя романы и комиксы с Востока. Можно сказать, что книжный рынок вписался в культурный феномен так называемых «новых тихих». Так характеризуют писателей, музыкантов, режиссеров, актеров, издателей и художников, которые не трогают остросоциальные темы, но при этом прямо не поддерживают войну и режим. Эти «новые тихие» помогали россиянам, не одобряющим войну, отвлечься от реальности, выполняя психотерапевтическую функцию и снижая тревожность. Книжные магазины, издательства и ярмарки стали центрами притяжения для культурной публики, а в условиях цензуры в музыке и театре — последней «тихой гаванью».
Приход государства в эту гавань был делом времени. Писатели, поддерживающие войну, жаловались на низкие продажи книг, обвиняя в этом издательства и магазины. Ультрапатриотичные политики также требовали приоритета для провоенной литературы. Под таким напором кураторы культуры в правительстве и Кремле обычно сдаются — никто из чиновников не хочет прослыть вольнодумцем и потерять пост. Кроме того, система доносов, уже опробованная в концертной сфере, теперь распространяется и на книжный рынок.
Дела против менеджеров «Эксмо» и переход книжной отрасли в ведомство Минкульта сигнализируют, что время «новых тихих» в российской культуре подходит к концу. Ультрапатриотов, включая высшее руководство страны и президента Владимира Путина, больше не устраивает «тишина». Они требуют активной поддержки, а для несогласных подготовлены уголовные статьи — например, за «пропаганду» ЛГБТ и наркотиков (где пропагандой могут счесть любое некритическое упоминание), а также за критику власти или войны.
Коммуникаторы вместо «новой элиты»
Политический блок АП продолжает пиар-проект «Новая элита». РБК сообщает, что регионы получили новые KPI по обучению фронтовиков в местных кадровых программах для военных. Такие курсы появились в большинстве субъектов РФ. В зависимости от региона требуемые показатели составляют от 30 до 60 человек. Выпускников курсов при этом рекомендуют трудоустраивать на должности в местных администрациях, поскольку видят в них коммуникаторов, которые могут помочь чиновникам лучше общаться с участниками войны с Украиной.
«Если у вернувшихся с фронта людей возникнут вопросы к власти, а отвечать им начнет обычный чиновник, то они могут сказать ему, кто ты такой — ты не воевал, поэтому нужны люди, которые будут вызывать у них уважение и смогут с ними говорить на равных», — сказал РБК один из чиновников АП.
Однако вряд ли военный, у которого появятся претензии к руководству муниципалитета, региона или страны, с уважением прислушается к мнению чиновника только потому, что тот тоже сидел в окопе. Тем более, что участники войны с Украиной знают о существовании «депутатских» и «чиновничьих» батальонов. Скорее всего, они не будут разбираться, кто вышел с ними коммуницировать: реальный военный или представитель вертикали власти, который просто объявил, что отправился на фронт. Озвученные KPI тоже не выглядят впечатляющими — например, губернатор Приморского края Олег Кожемяко недавно объявил, что от его региона на фронте находятся около 60 тысяч человек. Даже если взять верхнюю планку кремлевских установок, то получится, что охватить обучением нужно примерно одну тысячную военных, а какие-то посты получит еще меньший их процент. Таким образом, никакого массового прихода фронтовиков даже на посты «коммуникаторов» не предвидится. Но политические менеджеры АП будут наверняка применять привычную тактику: сообщать о назначениях даже самого низового уровня в федеральных СМИ. Это позволяет создать впечатление непрерывной цепи продвижения участников войны с Украиной и символически приподнимает реальный уровень кадровых решений.
Впервые Администрация президента достаточно аккуратно обозначила будущую роль «ветеранов» в вертикали власти. Владимир Путин не раз говорил, что военные должны стать «новой элитой» и заменить элиту старую. Однако роль «коммуникаторов» подразумевает, что они будут налаживать диалог между привычными элитариями и военными, которые рано или поздно вернутся с фронта. Соответственно, «коммуникаторы» не войдут в состав элиты и уж точно не заменят ее. Сигнал о «военных-посредниках» призван успокоить действующих чиновников и депутатов. Так политический блок объясняет им: вас никто менять не собирается, мы просто выдадим вам помощников для разрешения возможных кризисных ситуаций.
Привычный нарратив о назначениях фронтовиков рассчитан в первую очередь на Владимира Путина, который ждет продвижения «новой элиты». В него вписывается приход на место главы департамента госполитики в сфере воспитания Министерства просвещения Игоря Юргина, который после участия в войне работал министром по делам молодежи Якутии. Кадровое решение может показаться знаковым, но структуры, которые занимаются воспитанием, имеют крайне размытые полномочия и, соответственно, бюджетные возможности. А распоряжение финансовыми потоками — ключевой фактор влиятельности в вертикали власти.
Линия продвижения «фронтовиков» остается основной пиар-стратегией политического блока Кремля. С одной стороны, она привлекает президента и согласуется с его мыслями о «новой элите», с другой — ее развитие в сторону «коммуникаторов» успокаивает старую элиту. Шум вокруг военных позволяет постоянно генерировать инфоповоды — ими могут стать новые KPI, назначения низового уровня и даже выступления самих новых назначенцев. Это стратегия в силу своей искусственности (никакого массового продвижения военных нет) становится беспроигрышной — у нее нет и не может быть KPI по реальной эффективности, поэтому в ней не может быть неудач. Поэтому политические менеджеры Кремля продолжат ее использовать.
Вторая партия
14 мая представители российской власти обсудили, как страна отметит 80-летний юбилей покойного основателя партии ЛДПР Владимира Жириновского. На мероприятии собрались спикер Госдумы Вячеслав Володин, вице-премьер Дмитрий Чернышенко, министр культуры Ольга Любимова, глава Министерства образования и науки Валерий Фальков, министр просвещения Сергей Кравцов, руководитель Министерства финансов Антон Силуанов, министр транспорта Роман Старовойт, а также кремлевские чиновники. Указ о праздновании подписал в прошлом году Владимир Путин — скорее всего, с подачи менеджеров политического блока АП. Широкие торжества на государственном уровне, посвященные юбилею уже умершего эксцентричного лидера одной из системных оппозиционных партий, выглядят довольно странно. Но только на первый взгляд. Совершенно по-другому празднование начинает смотреться на фоне желания политических администраторов сделать ЛДПР второй по популярности партией в стране. Ее нынешнее руководство во главе с Леонидом Слуцким полностью зависит от кремлевских менеджеров и это вполне устраивает команду Кириенко. Именно такой и должна быть часть АНО «Системная оппозиция». У ЛДПР даже при Жириновском не было четкой идеологии: покойный лидер мог выступать за прямые выборы губернаторов и мэров или за их отмену, поддерживать «бедных и русских» или критиковать трудовую миграцию. Образ будущего партия не предлагала. Сегодня ЛДПР продолжает эксплуатировать эти мотивы, но они утратили уникальность: миграцию критикуют «Справедливая Россия» и «Новые люди», войну поддерживают «Единая Россия» и та же «СР». КПРФ, напротив, как идеологизированная партия с крепким ядром сторонников, менее удобна кураторам политического блока АП: она сложнее в управлении и может проявлять самостоятельность.
Торжества в честь Жириновского фактически превращаются в досрочную избирательную кампанию ЛДПР, финансируемую за государственный счет. Образ покойного лидера остается ключевым активом партии, поскольку новый руководитель не обладает харизмой, а абсолютная лояльность Кремлю не привлекает новых избирателей (у лоялистов есть «Единая Россия»). В Москве и регионах запланированы акции, включая мероприятия в школах, университетах и домах культуры. В московском метро и на «Российских железных дорогах» появятся именные поезда в честь Жириновского. Такая масштабная кампания может обеспечить ЛДПР второе место на выборах или, как минимум, легитимизировать этот результат в глазах избирателей. Ответ на вопрос, как партия без четкой идеологии и ярких лидеров заняла высокую позицию, будет очевиден: «ЛДПР и Жириновский были повсюду, а власти им помогали».
Эта кампания — новшество, но в случае успеха политический блок АП будет ее масштабировать, когда поддержка понадобится другим подразделениям АНО «Системная оппозиция».
