Поставки российских дальнобойных систем противовоздушной и противоракетной обороны С-400 в Турцию официально начались. Эта сделка, заключенная в 2017 году, уже нанесла серьезный ущерб отношениям Турции и США и грозит еще больше им повредить. И такое развитие событий явно в интересах нынешней российской власти.
Если вспомнить историю последних десятилетий, то Россия с 1990-х гг. поставляет дальнобойные системы ПВО/ПРО на мировой рынок. Так, Китай являлся главным покупателем С-300, весьма продвинутых на тот момент комплексов. На вооружении КНР находится по меньшей мере 160 пусковых установок вкупе с радарами и другими составными элементами этих систем. Покупателями С-300 были и другие страны, например, Хорватия и Греция. Но тогда обходилось без громких деклараций и серьезных политических скандалов.
При этом понятно, что любая торговля оружием тесно связана с внешнеполитическим планированием. Но именно в продажах С-400 Китаю (2014 г.), Турции (2017 г.) и Индии (2018 г.) российский политический интерес преобладает настолько, что иной раз даже перевешивает коммерческие соображения. Отсюда и возникает вопрос — почему в последние годы экспорт систем ПВО/ПРО приобрел столь большое значение для российской внешней политики? И здесь можно выделить три основные задачи, которые решает российская власть, выставив на продажу свои С-400.
Балансирование внешней политики
Из-за аннексии Крыма и войны на востоке Украины Москва рассорилась с США и Европой. В такой ситуации ей было необходимо позиционировать себя как самодостаточную альтернативу западному миру и продемонстрировать, что у нее есть с кем строить долгосрочное партнерство. И это был не просто вопрос имиджа Кремля. Это делалось, чтобы утвердить себя в качестве еще одного центра силы, привлекательного по тем или иным соображениям для широкого круга современных правителей и различных зарубежных политических групп и течений.
Проще говоря, Москве нужен был противовес давлению, оказываемому на нее США и Европой, и тем негативным политическим и экономическим последствиям, которые повлекла за собой агрессия против Украины. Однако у России была и другая проблема — дефицит возможностей для выстраивания нового баланса своей внешней политики. Именно поэтому для Кремля резко возросла роль экспорта вооружений как инструмента такого баланса. А готовность продавать наиболее передовые системы стала еще и неплохим способом укрепить к себе доверие.
Китай стал первым покупателем С-400: уже в 2014 году он заключил контракт на сумму от $ 2 млрд до $ 3 млрд на поставку 32 пусковых установок (2 полка, 4 дивизиона) и входящих в эту систему радаров, командных пунктов и транспортно-заряжающих машин. Спустя четыре года первый полк С-400 был принят Пекином. О преимущественно политическом характере этой сделки говорят два факта. Во-первых, Россия официально подтвердила наличие контракта только в 2015 году, что для таких сделок не характерно. Это значит, что сделка, скорее всего, готовилась в спешке и часть деталей была согласована позже. Во-вторых, новые ракеты 40Н6Е для этой системы ПВО, принятой в самой России на вооружение еще в 2007 году, оказались готовы только к осени 2018 года (на 11 лет позже срока). При этом главные отличия С-400 от С-300 — это как раз новые ракеты и новый радар, что увеличивает максимальную дальность поражения целей со 150−200 км до 400 км.
То есть Китай покупал у России систему, которая могла использовать лишь ракеты от комплексов С-300. И когда в начале 2018 года шторм повредил весь груз таких ракет в ходе начавшейся поставки С-400, Пекин предпочел не выносить сор из избы. О самом инциденте стало известно только год спустя от российских официальных лиц, а поставка ракет состоялась лишь в апреле 2019 года. Проще говоря, не особо нуждаясь в новых системах, Китай своим контрактом оказал России важную услугу — он подыграл ей на мировой арене в тот момент, когда она особенно в этом нуждалась. Это закрепило за Пекином особое место в системе координат Кремля.
Спасение военно-технического сотрудничества
Другой важной политической задачей России, которую она решает с помощью экспорта С-400, является поддержание на прежнем уровне связей, сложившихся в предыдущие десятилетия. В первую очередь речь идет об Индии. Долгие годы эта страна оставалась главным покупателем российского вооружения. Так, в 2012−2016 гг. на нее приходилось почти 37,5% российского оружейного экспорта, пик которого пришелся на 2012−2013 гг. Однако к концу 2018 года эта доля снизилась до 27%. Конечно, Россия пытается диверсифицировать поставки, однако второй Индии в мире нет, а пик оружейной торговли с Китаем вообще пришелся на первую половину 2000-х гг.
Несмотря на то, что Москва сохраняет второе после США место среди главных мировых экспортеров вооружений, общие объемы ее торговли на протяжении последних трех лет стабилизировались на уровне $ 15 млрд в текущих ценах, а в постоянных ценах снизились до уровня 2011 года. При этом роль одного из лидеров оружейной торговли воспринимается в Кремле как важный политический статус, и стагнация (а тем более упадок) в этой сфере считается именно политической проблемой.
Поэтому Москве крайне важно как можно дольше сохранять Индию в качестве главного импортера российских вооружений, не допуская дальнейшего снижения ее доли в российском оружейном экспорте. Более того, на фоне тупика в развитии военно-промышленной кооперации между Россией и Индией Москве нужна была знаковая сделка, которая на несколько лет вперед привяжет к ней Нью-Дели.
Договор с Индией, который предполагает поставку 80 пусковых установок С-400 (5 полков, 10 дивизионов) за примерно $ 5,5 млрд, стал таким средством. Кроме того, Россия пошла на заключение контракта в рублях, что означает существенную скидку для Индии, т.к. исполнение контракта рассчитано до 2024−2025 гг., а рубль остается очень нестабильной валютой. Также нельзя исключать, что такая схема на практике приведет к товарному бартеру между Россией и Индией, как это не раз бывало с оружейными контрактами СССР. По большому счету, в сделке по С-400 с Индией Москва уже пошла на существенные экономические уступки ради сохранения ключевого покупателя вооружений и своего места в мировой оружейной торговле. Также очевидно, что все эти усилия работают и на первую задачу — балансирование российской внешней политики. Поэтому Москва будет готова уступать и дальше, особенно если США будут последовательны в своей политике санкций.
Попытка «перевернуть игру»
Третьей политической задачей, ради которой Россия готова любой ценой экспортировать дальнобойные системы ПВО/ПРО, стало создание для Запада проблем на международной арене. Здесь есть два примера: продажа С-400 Турции и постоянная игра с возможной продажей этих комплексов Ирану.
Контракт с Турцией на два полка С-400 за $ 2,5 млрд, заключенный в 2017 году на фоне стремительного потепления российско-турецких отношений и возросшего недоверия между Анкарой и Вашингтоном, до сих пор оставляет ряд вопросов. Например, российские и турецкие лидеры и чиновники уже два года противоречат друг другу относительно масштабов передачи технологий Турции, хотя изначально российская сторона вообще отрицала возможность такой передачи. Также не до конца понятен механизм финансирования сделки: 55%,
Однако можно с большой долей уверенности утверждать, что Россия предоставила Турции максимально благоприятные условия в расчете на затяжной кризис американо-турецких отношений вплоть до выхода страны из военной структуры НАТО. Ради этого Москва может пойти, пожалуй, почти на любые уступки. Хотя такое развитие событий и не даст России никакого долгосрочного выигрыша.
По большому счету Кремль устроит любой вариант размещения С-400 в Турции или на ее зарубежных базах. Пусть даже эти комплексы будут существовать автономно от остальных турецких сил и большую часть времени будут вообще выключены. Только полный отказ Эрдогана от сделки нанес бы российской власти чувствительный политический ущерб — все остальное укрепляет ее позиции в глазах тех государств, которые хотели бы расширить свое пространство внешнеполитического маневра или просто находятся в плохих отношениях с Западом.
Что касается поставок дальнобойных систем ПВО/ПРО в Иран, то Кремль давно освоил в этом вопросе дипломатические «качели». Он то публично отклоняет просьбу иранцев о продаже С-400, когда требуется поторговаться с Израилем. То тут же заявляет, что никаких препятствий для сделки нет, когда с израильтянами договориться не удается. Очевидно, что в отличие от турецкой сделки, Москву пока не сильно заботит перспектива продажи С-400 Тегерану, но она хотела бы разменять ее незаключение на сделку с Израилем (предмет сделки — разумеется, Сирия). В любом случае Россия не оставит попыток набить политическую цену своим системам ПВО/ПРО и использовать это в своей дипломатии. Других таких инструментов у нее не так много.
