«Настало время восстановить присутствие нашего флота». Так Владимир Комоедов, российский отставной адмирал, бывший командующий Черноморским флотом и депутат Госдумы двух созывов, в 2020 году комментировал новость о скором — в течение трех-четырех месяцев — развертывании российского пункта материально-технического обеспечения (ПМТО) ВМФ РФ в Порт-Судане.
Однако с тех пор ситуация не изменилась: России так и не удалось потеснить США в Красном море. Более того, под вопросом находится судьба российских баз в Сирии, которые по задумке должны были служить важным звеном для снабжения объекта в Судане. Поэтому понятно, что недавнее заявление суданского министра о том, что Москва и Хартум пришли к взаимопониманию относительно соглашения о базе в Порт-Судане, вызвало бурю ликования в российской урапатриотической среде, где еще не перестают посыпать голову пеплом из-за падения режима сирийского диктора и попыток Москвы договориться с оппозицией, которую еще недавно представители МИД именовали «террористическим отребьем».
Впрочем, попытки Кремля заключить в регионе постоянное и официальное военное соглашение с кем-то, кроме Асада, пока далеки от реализации. Москва действительно хотела бы развернуть военный объект в охваченной гражданской войной стране, да еще и напротив священного для всех мусульман саудовского города Мекка, но эта задача сопряжена с рядом сложностей. В случае любого эксцесса усилия будут восприняты не как стабилизирующие, как это постоянно пытается представить российский официоз, а как деструктивные, учитывая, что на ПМТО по умолчанию должны быть размещены средства разведки и спецназ, а российские спецслужбы уже были уличены в предоставлении разведданных йеменским хуситам, терроризирующим в этом регионе корабли, торговые суда и сухогрузы.
Переговорный контекст
Пристальное внимание, которое Москва начала уделять Судану еще в 2017 году, дало свои плоды через два года, когда в 2019 году Москва и Хартум подписали соглашение об упрощенном порядке захода военных кораблей. Москва и ранее заключала подобные договоренности со многими странами, включая своенравного союзника США, Никарагуа. Однако позже стало известно, что одиозная ЧВК «Вагнера» от имени Минобороны России занимается подготовкой более продвинутой сделки — по размещению ПМТО в Порт-Судане.
Переговоры начались еще при президенте-диктаторе Омаре аль-Башире, под крылом которого в стране начали работать наемники Евгения Пригожина. В 2018 году аль-Башир летал в Сирию для встречи с Башаром аль-Асадом в сопровождении российских истребителей. После его свержения переговоры продолжились, однако довольно грубые условия сделки, устраивавшие аль-Башира, показались не слишком привлекательными новым властям, рассчитывавшим получить солидные экономические преференции от потенциального появления россиян в регионе, на который приходится более 10% мировых морских перевозок. В ноябре 2020 года Владимир Путин официально одобрил планы правительства по созданию военно-морского объекта в Судане, российские военные начали завозить первые грузы, но уже в апреле 2021 года суданская сторона официально заявила о приостановке соглашения.
С тех пор вопрос о потенциальном российском присутствии в Порт-Судане находился в подвешенном состоянии: периодически стороны делали оптимистичные заявления, организовывали визиты на высшем уровне, направляли делегации и уверяли об «остающихся в силе договоренностях». Что-то конкретное от суданской стороны удалось услышать только после визита министр иностранных дел Судана Али Юсеф Шарифа в Москву 12 февраля 2025 года, когда он заявил о «достигнутом взаимопонимании» и договоренностях «обо всем». Правда, по информации СМИ, Хартум еще в декабре 2024 года отказывался от размещения российского ПМТО даже при обещании Москвы передать суданским войскам ЗРС С-400, однако в итоге согласился при условии захода российских компаний в различные сектора экономики, начиная от гидроэнергетики и заканчивая разработкой нефтяных месторождений.
Впрочем, не исключено, что это еще не конец торга с суданскими властями, учитывая «расторопность» российских компаний, которые, например, так и не смогли ничего внятного сделать с активами ЧВК «Вагнера» после окончательного вывода наемников из страны в ноябре 2023 года.
Не стоит сбрасывать со счетов и то, что идея строительства российского объекта на Красном море получила распространение в прошлую каденцию Дональда Трампа, когда тот сначала пообещал исключить Судан из списка государств-спонсоров терроризма, а затем продлил санкции после того, как Хартум пошел на уступки, заявив о согласии выплатить компенсации жертвам терактов и нормализовать отношения с Израилем. Затем суданцы активно использовали связи с Россией в качестве валюты в отношениях с администрацией Джо Байдена. При этом перед своим уходом администрация Байдена сначала ввела санкции против лидера RSF («Силы быстрого реагирования») Мухаммеда Хамдана Дагло (известного как Хемедти), а затем и против его противника в гражданской войне — главнокомандующего армией Абделя Фаттаха аль-Бурхана, контролирующего Порт-Судан. В случае, если Трамп вдруг решит вспомнить о Судане (а финансирование Вашингтоном суданской гуманитарной операции ООН всегда было значительным фактором), есть теоретическая вероятность, что аль-Бурхан может вновь торпедировать договоренности с Москвой.
Оценка позиционных сложностей
Сложно сказать, насколько Москва, озабоченная восстановлением баз как неотъемлемого атрибута военной сверхдержавы, изначально оценила риски, а не действовала по инерции, полагаясь на тропинки, которые проложил к африканским лидерам авантюристский и энергичный Евгений Пригожин.
Во-первых, даже до смены власти в Сирии и полномасштабного вторжения в Украину снабжение объекта в Судане не выглядело простой задачей, а теперь это стало еще сложнее в связи с неопределенностью статуса объектов в Тартусе и Латакии и ограниченными возможностями по ротации морской группировки с учетом турецкого запрета, ограничивающего привлечение кораблей Черноморского флота. Все средства защиты базы — средства ПВО и РЭБ вместе с инфраструктурным оборудованием социального назначения (госпитальный корпус, опреснительные установки) — могут быть доставлены одним из двух способов. Первый — воздушными рейсами в аэропорт Порт-Судан (20 км от берега), однако тоннаж грузов при прямых рейсах без транзитных точек подскока сильно ограничен. Второй способ — по морю. Но в распоряжении России сегодня находится не так много кораблей дальней морской зоны, которые в нынешних условиях должны сопровождать грузовые суда во избежание повторения сценария с сухогрузом «Урса Майор», который был атакован в декабре 2024 года в Средиземном море.
Во-вторых, проблемным выглядит энергоснабжение потенциального ПМТО, поскольку его развертывание предусматривается вблизи города с населением более чем полмиллиона человек и энергообеспечение которого зависит от единственной дизель-мазутной тепловой электрической станции мощностью 337 МВт. Этого недостаточно даже с точки зрения сугубо гражданских нужд. Эту проблему подчеркивали суданские власти, запрашивая у России отправку плавучих платформ для поддержки электроснабжения города. Российскому объекту придется полагаться на самообеспечение за счет установленных на базе дизель-генераторов (как это устроено, например, на все еще российской базе Хмеймим в Сирии), топливо для которых необходимо будет ввозить из России, учитывая высокую стоимость местных нефтепродуктов.
В-третьих, прежний пункт соглашения, позволяющий России разместить на ПМТО четыре корабля, включая атомные, в теории звучит красиво, но на практике инфраструктура Порт-Судана, как и Красного моря в целом, не приспособлена для швартовки и обслуживания атомных подводных лодок. Иранцы в регионе используют дизель-электрические подводные лодки, а китайцы, пожалуй, единственные, кто готов проводить масштабные дноуглубительные работы на своем ПМТО в Джибути.
Оценка баланса сил
Вероятно, Москва убеждена, что правильно оценила развитие событий в Судане и выбрала нужную сторону.
Ранее Кремль поддерживал равные отношения с аль-Бурханом и Хемедти. В апреле 2023 года Евгений Пригожин даже публично предлагал себя в качестве посредника в переговорах между враждующими сторонами, поскольку раньше «долгое время был связан с Суданом». По словам Пригожина, он занимал равноудаленную позицию, поскольку «Вагнер» прекратил работу в стране еще в 2021 году. Его слова подтверждал также Хемедти. Но бытует мнение, что Пригожин и после 2021 года продолжал оказывать военную поддержку RSF и даже якобы поставил Хемедти ракеты, поскольку его отряды ранее были вовлечены в приграничные операции по переправке боевиками «Вагнер» золота в ЦАР. Достоверных данных об этом нет — вероятно, дополнительную путаницу внесли полеты с ливийских баз самолетов Ил-76, которые нередко использовались для переброски отрядов ЧВК «Вагнера», но в целом оказывали большой спектр услуг в интересах ливийского военачальника Халифы Хафтара, который, несмотря на тесную и долгую работу с ЧВК «Вагнер», нередко пытался переложить ответственность за свои действия на российских наемников.
При этом есть информация, что некоторые представители, связанные с «Вагнером», все-таки присутствовали в стране, а Пригожин за несколько месяцев до своей гибели якобы заключил новый контракт с RSF, оформляя переброшенные в Судан из Украины отряды под «вывеской» другой ЧВК. Так, в Telegram-каналах, связанных с «Вагнером», в 2022 году демонстрировались кадры подготовки неких суданских силовиков российскими наемниками. Кроме того, в 2023 году издание Politico писало, что российские структуры, связанные с Пригожиным, не только не прекратили использовать Судан для контрабанды золота (ресурсы либо вывозились из Хартума авиарейсами, либо перевозились на грузовиках в Центральноафриканскую Республику), но и расширили добычу для финансирования военных действий в Украине. В январе 2024 года украинская газета Kyiv Post опубликовала видео, на котором, как утверждалось, были запечатлены бойцы ЧВК «Вагнера», задержанные в Судане сотрудниками Главного управления разведки (ГУР) Украины.
В 2024 году по мере того, как Россия начала укреплять инфраструктуру на базах в соседней Ливии, заменив здесь все отряды ЧВК «Вагнера» на подконтрольный Минобороны «Африканский корпус», официальная позиция Москвы стала все больше смещаться в сторону односторонней поддержки аль-Бурхана. Отчасти это было верно, поскольку еще в самом начале конфликта армии с RSF экспертам было ясно, что у Хамедти нет необходимого силового ресурса для взятия власти во всей стране — его возможностей хватало только для того, чтобы не очутиться на периферии и участвовать в разделе ресурсов.
Кроме того, аль-Бурхан изначально пользовался поддержкой Саудовской Аравии и Египта, отношения с которым для Кремля крайне важны как с военной, так и с экономической точек зрения. Позиция ОАЭ, которые под видом переброски гуманитарной помощи через аэропорт Амджарасс на северо-востоке Чада снабжают RFS, более уязвима, поскольку официально Абу-Даби и Нджамена отрицают какую-либо военную помощь, хотя общеизвестно, что чадские силовики из правящего клана загава непосредственно вовлечены в боевые действия на стороне RSF и получают зарплату от эмиратских структур.
В конце января 2025 года в Судане наметился серьезный поворот в пользу официальных властей страны: военное развитие событий позволило аль-Бурхану вернуться в свою штаб-квартиру в Хартуме, которую он в августе 2023 года был вынужден покинуть из-за боев с RSF. Тем не менее Хамедти еще далеко до проигрыша в гражданской войне. Более того, он активизировал политические усилия вместе с оппозицией, подписав в столице Кении Найроби «Основополагающую хартию Судана», учреждающую параллельное официальному правительство, которое будет охватывать не только территории под контролем RSF, но и все государство. Таким образом, в суданской войне еще не все решено, чтобы однозначно говорить о том, что Москва сделала ставку на победителя.
Поддержка или конкуренция
Вероятно, в Кремле положительно оценивают для себя и региональный контекст вокруг гражданской войны в Судане. Не исключено, что Москва не видит проблемы в том, что ливийский военачальник Халифа Хафтар, на территории которого российские военные создают сеть военных баз (Аль-Хадим, Аль-Джуфра, Аль-Гардабия, Брак аль-Шатти и Матан Ас-Сарра), вовлечен в масштабную поддержку RSF. При этом Каир, который последовательно поддерживает аль-Бурхана в Судане и даже, по слухам, непосредственно направлял свою авиацию для ударов по RSF, продолжает тесно взаимодействовать с Хафтаром в Ливии В последние годы Египет отошел от сугубо односторонней поддержки семьи Хафтара и пытается наладить диалог с его оппонентами в Триполи. Однако то, что могут позволить себе региональные игроки, хорошо разбирающиеся в местных интригах, вряд ли осилит Москва в силу отсутствия широкого инструментария для умелого маневрирования.
По данным источников The New Arab, наибольшую обеспокоенность по поводу возвращения суданских военных к риторике сближения с Кремлем выражает даже не Запад, а Египет. Каир имеет довольно большое влияние в Хартуме и, несмотря на развитие отношений с Москвой, выступает против создания официальных российских военных объектов вблизи своих границ и зон интересов.
Впрочем, пока ситуация благоволит Кремлю, поскольку с ним в одном окопе оказался не только Тегеран, но и Анкара, с которой Москве не впервой заключать бартерные сделки. Иранцы, как и турки, тоже хотят построить свои военные объекты на территории Судана. По данным Bloomberg, Иран и Россия даже пытаются синхронизировать усилия по заключению твердых договоренностей с аль-Бурханом, оказывая ему некоторую военную поддержку поставками БПЛА и разведданными. Турция официально отрицает планы по военному строительству, объясняя, что хотела бы реконструировать местный порт Суакин только для того, чтобы превратить остров в туристическую достопримечательность, особенно для паломников, совершающих хадж. Однако понятно, что такой предлог помог бы Анкаре проецировать свою мощь за рубежом в сочетании с турецкими объектами в Катаре и Сомали.
Еще одно вмешательство в гражданскую войну
Если проводить аналогии, то в определенной степени RSF чем-то напоминают ЧВК «Вагнера», которая изначально была создана и долго контролировалась военной разведкой (ГУ Генштаба ВС РФ, или проще — ГРУ), а затем подпитанная госконтрактами многочисленных фирм Пригожина решила «маршировать» на Москву. RSF прежде не являлись институализированной военной структурой, хотя получали финансирование от суданского правительства и были направлены для участия в войне в Йемене с санкции центральных властей. Однако вовлечение Хемедти в йеменский конфликт привело не только к увеличению потока финансирования, но и росту независимости RSF и сокращению подотчетности госструктурам. Компания El Junaid, контролируемая семьей Хемедти и занимающаяся добычей золота, постепенно расширила свое влияние и стала контролировать разные сектора экономики, начиная от строительства и металлургии и заканчивая инвестиционным бизнесом и арендой автомобилей.
До начала войны в 2023 году RSF с согласия государства и при поддержке ОАЭ и Саудовской Аравии насыщались военной техникой и оборудованием, а личный состав проходил подготовку в лагерях на территории Йемена, ОАЭ и Эритреи. Сейчас так называемый финансовый департамент RSF, который полностью замыкается на членов семьи Хемедти и его ближайшее окружение, определяет расходы структуры и занимается рекрутингом отставных и действующих военнослужащих. Весомую долю личного состава RSF также составляют мобилизованные выходцы из племенных ополчений, которые не только не проходили подготовку, но и достаточно посредственно могут пользоваться легким стрелковым вооружением.
Аль-Бурхан пытается представить RSF в качестве террористической структуры, но ясно, что Москва не сможет использовать в Судане привычный нарратив о вмешательстве в гражданскую войну для борьбы с терроризмом. Такие попытки вполне могут предприниматься, учитывая специфику информационного освещения со стороны, например, российского Минобороны, однако это будет выглядеть не только странно, но и наивно, учитывая, что аль-Бурхан не скрывает, что в составе его армии воюют реальные исламистские формирования вроде «Бригад аль-Бара бен Малик», батальонов «Аль Буньян Эль Марсус» и «Аль Фуркан». В случае реализации договоренностей для Москвы было бы полезнее эксплуатировать ПМТО по китайскому образцу, то есть без особого шума подкреплять военными средствами свои экономические операции в африканском регионе. Однако есть сомнения, что Кремль сможет не бряцать оружием и не привлекать к своему объекту излишнее внимание.
