Отношения России и Китая сложны. Многие наблюдатели видят в них альянс, хотя Москва предпочитает называть Пекин стратегическим партнером. Совсем недавно, в январе 2019 года, Китай официально повысил статус России до «всеобъемлющего стратегического партнера», а в 2018 году страны провели совместные военные учения, ставшие самыми масштабными за всю историю двусторонних отношений. Но громкие слова и показы военной техники гораздо менее важны, чем экономические отношения двух стран. Насколько глубоко Россия и Китай готовы входить в альянс зависит в первую очередь от спроса на финансирование российских компаний из КНР и соответствующего предложения с китайской стороны.
У России сейчас непростые отношения с иностранными кредиторами. По некоторым оценкам советский дефолт 1918 года был крупнейшим государственным дефолтом в истории. После распада Советского Союза дефолт России в 1998 году нанес серьезный ущерб как отечественной экономике, так и иностранным кредиторам страны. Тем не менее, к середине 2000-х гг. западные кредиторы вновь увлеклись российским долгом. Эпоха «Лондонграда»,
Это заставило Россию чаще обращаться за кредитами в Китай, по крайней мере в случае проектов, финансируемых за счет государства. Тем не менее, напряженность в российско-китайских деловых отношениях продолжается. Переговоры о трубопроводе «Сила Сибири», завершившиеся после введения западных санкций, до сих пор беспокоят многих чиновников в Кремле. Вместо того, чтобы показать силу России в использовании газопровода как геополитического инструмента, ситуация показала, что власть переместилась к востоку от Сибири — в Пекин. Китай сумел добиться значительных уступок в сфере ценообразования.
Уже к 2014 году Россия была крупнейшим получателем китайской помощи в целях развития, привлекая $ 36,6 млрд. До этого Пекин накопил длительный опыт участия в спорных, политически мотивированных кредитах в России. Самым ярким примером было предоставление кредитов на сумму $ 6 млрд в качестве помощи «Роснефти» в приобретении «ЮКОСа» в 2005 году. Банк развития Китая (China Development Bank) также сыграл роль кредитора последней инстанции для «Роснефти» и «Транснефти», предоставив им кредит на сумму $ 25 млрд четыре года спустя — в разгар мирового финансового кризиса.
Пекин стремится финансировать проекты, которые поддерживают его собственный рынок. Примером может служить $12 млрд для финансирования проекта «Ямал СПГ», в котором Пекин выступает в качестве инвестора и долевого партнера. Несмотря на такой финансовый бум, многие игроки российского частного рынка по-прежнему тревожно смотрят на китайские кредиты. Координируемые государством кредиты, например для «Роснефти» или «Ямал-СПГ», безусловно, зависят от политической поддержки.
Первой российской компанией, которая в марте 2017 года выпустила на китайском рынке облигации, деноминированные в юанях (так называемые «панда-бонды»), стал «Русал». Стоимость облигаций составляла всего 1 млрд юаней,
Несмотря на то, что «Русал» был исключен из санкционного списка благодаря спорной сделке между его британским председателем лордом Баркером и Департаментом финансов США в январе 2019 года, западные кредиторы, скорее всего, все равно будут обходиться с этой компанией крайне осторожно. С момента введения санкций «Русал» начал искать отечественное финансирование, но в июне того же года объявил, что снова планирует выпустить панда-бонды. Сообщается, что разговоры о других подобных выпусках состоялись на Петербургском международном экономическом форуме в 2019 году, однако непонятно, последуют ли другие российские компании этому примеру.
Сам Кремль неохотно относится к выпуску панда-бондов, хотя Министерство финансов России впервые предложило такой шаг в ноябре 2015 года. В феврале прошлого года государственный Внешэкономбанк (ВЭБ) заявил, что рассматривает возможность выпуска таких облигаций, но год спустя сказал, что они оказались слишком дорогостоящими. Потребность в суверенных и квазисуверенных панда-бондах снизилась, т.к. в последний год Россия безо всяких проблем продавала свои облигации на Западе.
После аннексии Крыма нерезиденты распродали российские еврооблигации и отечественные облигации федерального займа (ОФЗ), но они вернулись на рынок после того, как в 2018 году был проведен выпуск таких долговых инструментов на крупную сумму. Рынок больше не считает политические риски, связанные с такими облигациями, очень серьезными, а Россия смогла продать свой крупнейший выпуск суверенных облигаций, номинированных в евро, всего лишь через несколько дней после захвата трех украинских кораблей ВМС и их военнослужащих вблизи Крыма. Российские чиновники даже говорили о выпуске таких долговых обязательств как о части действий, направленных на снижение риска дальнейших санкций со стороны США.
Но это далеко не все. Константин Вышковский, Директор Департамента государственного долга Минфина России, в интервью агентству Reuters в марте 2019 года отрицал, что у России есть планы выпуска суверенных российских панда-бондов. Он назвал китайское законодательство «черным ящиком», отметив, что из Китая нельзя отозвать соответствующее финансирование. По технократическим меркам его комментарии звучали критично: «Мы не считаем целесообразным, — сказал он, — создавать из этого инструмента некий ориентир для наших компаний». Читая между строк, можно предположить, что Кремль не хочет, чтобы российские компании попали в зависимость от китайского финансирования.
Иными словами, Москва рада обратиться в Пекин за финансированием в трудные времена или для реализации политически целесообразных проектов. Однако Москва боится оказаться в зависимости от китайского финансирования — даже на фоне звучащих в Вашингтоне предложений запретить российскую суверенную задолженность. Такой запрет, скорее всего, ускорит процесс выпуска российских суверенных панда-бондов, что может укрепить партнерство между Москвой и Китаем. Однако дисбаланс сил, в частности финансовой мощи, слишком велик. В таких условиях ни о каком равноправном партнерстве не может быть и речи.
