Американский санкционный режим, введенный после аннексии Крыма, с самого начала был направлен против статуса России как одного из ведущих мировых производителей и экспортеров оружия. В рамках введенных в 2014 году санкций западные страны запретили экспорт в Россию вооружений и продукции «двойного назначения», а США ввели ограничения против финансирования российского военно-промышленного комплекса. Спустя более пяти лет мы видим, что такой подход так и не нанес серьезного ущерба российскому оборонному сектору.
Накануне вторжения в Крым российское сотрудничество с западным рынком оборонной продукции выходило на уровень, которого не достигало десятилетиями. Сейчас уже мало кто вспомнит, что Кремль ожидал поставки двух построенных во Франции вертолетоносцев «Мистраль». Поставка этих кораблей должна была стать крупнейшим российским приобретением западной оборонной продукции со времен Второй мировой войны.
Однако эти суда так и не прибыли в российские порты (Франция нашла альтернативного покупателя — Египет). Их поставка оказалась несовместимой с новой политикой сдерживания российских Вооруженных сил. Предотвращение подобных закупок западных вооружений Россией стало ранним и легким успехом санкционного режима. Однако реальной целью было ограничить возможности России по продаже своих вооружений за рубеж.
Здесь повторить успех не удалось. За последние годы стало понятно, что Россия по-прежнему способна развивать собственную оборонную промышленность и экспортировать ее продукцию даже в условиях санкций. Это — крупнейший провал санкционной политики. Наиболее ярко этот провал проявился в случае с Турцией. Интересы Москвы и Анкары часто противоречат друг другу. Всего четыре года назад двусторонние отношения этих стран достигли низшей точки, когда ВВС Турции сбили российский бомбардировщик Су-24. В ноябре 2016 года, вскоре после избрания Трампа президентом США, в рамках попыток восстановить отношения Анкара и Москва начали переговоры о закупке Турцией современных российских комплексов противовоздушной обороны С-400.
Несмотря на недавнее обострение противоречий и усиление американского санкционного режима против российского ВПК, в 2019 году Анкара приняла российские комплексы, невзирая на бурные протесты Вашингтона. Другие продажи комплексов С-400 показывают, что непоследовательное ведение администрацией Трампа санкционной политики против российского ВПК сделало эти санкции неэффективными.
Этот провал случился даже несмотря на то, что Конгресс США принял соответствующий законопроект «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA). Этот закон должен был запретить подобные продажи еще в 2017 году. В Разделе 231 исполнительную власть призывают ввести санкции против любого лица, которое сознательно «заключает сделку на значительную сумму с лицом, входящим в состав или действующим от имени оборонного или разведывательного секторов Правительства Российской Федерации».
С точки зрения Конгресса этот законопроект стал резкой эскалацией санкций против российского ВПК. Вашингтон уже принял санкции против российского энергетического сектора и старается ограничить его финансирование, однако эти санкционные меры до сих пор были куда менее жесткими, чем полный запрет на ведение бизнеса с российским оборонным сектором, который предусмотрен в рамках CAATSA.
Этот законопроект был принят большинством в две трети голосов в обеих палатах Конгресса, что не позволяет президенту наложить на него вето. Трамп, как и положено, подписал его, однако в заявлении по поводу подписания обидчиво отмечалось, что этот законопроект представляет собой наступление на исполнительные полномочия президента. Несмотря на угрозы санкций, содержавшиеся в CAATSA, особенности применения этого законопроекта администрацией Трампа сделали его весьма беззубым.
С самого начала было понятно, что администрация не собирается вводить полный запрет на ведение бизнеса с российской оборонной промышленностью. Через два месяца после того, как Трамп подписал этот законопроект, Саудовская Аравия объявила, что намеревается приобрести те же комплексы С-400, которые согласилась закупить Анкара. Вашингтон не выразил никаких протестов, несмотря на то (или даже благодаря тому), что Эр-Рияд давно занимает ведущие позиции в списке импортеров американского оружия.
Первые санкции в рамках CAATSA последовали только в сентябре 2018 года. Тогда в санкционный список попал Департамент разработки вооружений Минобороны КНР. Причиной этого стала закупка продукции российского ВПК, в том числе комплексов С-400. Эта закупка была осуществлена в рамках сделки, заключенной в 2014 году, сразу после аннексии Крыма. Тогда же в санкционном списке физических лиц оказался директор этого департамента Ли Шаньфу. Однако эти меры так и не дали понять другим странам, что администрация Трампа серьезно настроена на применение положений CAATSA о санкциях против российского ВПК. Администрация не стала широко объявлять о введение этих санкций. Их восприняли как еще один маневр в торговой войне с Китаем, которая находится в фокусе внешней политики Трампа.
Менее чем через месяц после введения санкций в рамках CAATSA против Китая Индия объявила о своем решении приобрести комплекс С-400. Как и в случае с Эр-Риядом, возмущения со стороны Вашингтона не последовало. Здесь следует отметить, что Нью-Дели и Москва давно поддерживают тесные отношения в области оборонной промышленности — куда более тесные, чем существующие между Россией и Саудовской Аравией. Кроме того, отношения Москвы с Индией уже позволяли Москве смягчить воздействие других американских санкций. Время заключения сделок с Индией и Саудовской Аравией указывает на то, что Кремль сознательно стремится продавать комплексы ПВО стратегическим партнерам США, против которых Вашингтон вряд ли введет санкции.
Однако главным провалом со стороны США стал нерешительный подход к проблеме закупки С-400 Анкарой. Представители администрации Трампа регулярно предостерегали Анкару против получения российских С-400. Однако представители турецких властей (и сам президент Реджеп Тайип Эрдоган) не менее регулярно настаивали, что закупка будет проведена, невзирая ни на какие ответные действия Вашингтона. Как отмечали в индийской прессе, непреклонная позиция Анкары снизила риск аналогичной сделки для Индии.
Когда комплексы С-400 все же были поставлены Турции, Вашингтон стал колебаться. Впоследствии представители США все же угрожали ответными действиями, однако склонность Трампа к закулисным договоренностям с Эрдоганом вызывает серьезные сомнения в реальности этих угроз. Таким образом, на данный момент угроза санкций за любые сделки с российским ВПК, содержащаяся в CAATSA, так и не материализовалась.
Это признают даже в Конгрессе. В 2019 году был принят Закон о бюджетных ассигнованиях на национальную оборону в 2020 году (2020 National Defense Authorization Act). Трамп подписал его, в этот раз обойдясь без обиженных заявлений, а вместо этого проведя помпезную церемонию на военной базе. В этом законе содержатся призывы к введению санкций против Турции, однако речь идет о куда менее жестком санкционном режиме, чем тот, что упоминается в CAATSA. При этом закон запрещает Анкаре участвовать в программе истребителей F-35, но не призывает к санкциям против турецких оборонных организаций.
Анкара угрожала ответить на эти меры. Однако угроза CAATSA явно не пугает представителей турецких властей, которые уже сигнализировали о возможной закупке новых комплексов С-400.
Санкционный режим против российского ВПК, действующий с 2014 года, был призван ограничить продажи российских вооружений за рубеж. Однако с ноября 2016 года мы видим, что эти усилия провалились. Об этом свидетельствуют успехи России по продаже систем С-400, которым способствует беспорядочная политика Трампа и отказ от имплементации санкционных мер, несмотря на их ужесточение со стороны Конгресса.
