Спустя два с лишним года после блокировки на территории России по решению московского суда созданного Павлом Дуровым Telegram, мессенджер был исключен из списка запрещенных ресурсов. Принятое на прошлой неделе без особой помпы решение Роскомнадзора (РКН) о снятии бана с Telegram — достойное завершение истории, которая продемонстрировала ограниченнность возможностей государства, причем не только с технической точки зрения, но и в плане готовности российских политических элит покорно принимать официальные решения, тем более необоснованные и непопулярные.
Назвать блокировку Telegram провалом политики цензуры интернета значит ничего не сказать. Ковровые блокировки Роскомнадзора, который в погоне за неуловимым мессенджером заблокировал в течение нескольких недель миллионы IP-адресов, привели только к нарушениям работы интернета и сопутствующему ущербу, который понесли ни в чем не повинные сайты и сервисы. В дальнейшем РКН подчистил реестр запрещенных адресов, так что на момент снятия блокировки с Telegram в прошлый четверг в нем насчитывалось более 650 тысяч IP-адресов. С тех пор это число уменьшилось до 30 тысяч. Кампания против Telegram закончилась для «Роскомнадзора» плачевно: в последние два года мессенджер, судя по отзывам, был весьма легко доступен для большинства россиян, а количество его пользователей в России возросло с 15 млн пользователей в апреле 2018 года до 30 млн в июне 2020-го.
Проблемы с осуществлением решения о блокировке свидетельствуют о технической сложности борьбы со столь широко используемым и устойчивым к атакам приложением, как Telegram. В то же время реакция на блокировку политических элит свидетельствовала о распространенности правового нигилизма даже в высших слоях общества. Вопреки (хотя и не в нарушение) официального решения, обусловленного законодательством, многие чиновники украдкой сохраняли активность в Telegram. Среди них были тогдашний глава «Роскомнадзора» Александр Жаров и бывший вице-премьер Аркадий Дворкович. Другие публично критиковали блокировку, открыто признавая ограниченность возможностей «Роскомнадзора» — несмотря на то, что он является частью того же государства, на которое они работают, и что его фиаско означало и фиаско (и позор) самого государства. Администрация президента защищала блокировку без особого энтузиазма. При этом пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков продолжал использовать мессенджер. Это делали и некоторые министерства, например — Министерство иностранных дел и Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций.
Все это оставляло впечатление «государственного лицемерия»: «Государство одной рукой пытается заблокировать Telegram, а другой рукой вынуждено его использовать», — говорил ранее в этом году глава «Роскомсвободы» Станислав Шакиров, — «потому что там сидят люди, потому что это удобный сервис, а такой же оно создать не в силах». Более того, широко распространенное игнорирование блокировки говорило о том, что для политических элит соображения национальной безопасности на деле не являются финальным аргументом, поскольку даже государственные чиновники не обращали внимания на политику мессенджера, которую Жаров описывал как нейтралитет «по отношению к террористам и преступникам». Шакиров называл это лицемерие «смешным», однако до недавнего времени ничто не предвещало изменения этой политики. До этой весны последней очевидной возможностью для отмены блокировки было обжалование в Верховном суде, которое в начале 2019 года зашло в тупик, когда коллегия ВС отказалась оспаривать требование ФСБ, согласно которому Telegram должен был поспособствовать борьбе ведомства с терроризмом, передав ему доступ к зашифрованному трафику.
Неизвестно, чьи именно соображения изменились с тех пор (и как именно они изменились), однако недавней причиной тихой капитуляции «Роскомнадзора», вероятно, стало лоббирование снятия блокировки депутатами Госдумы от «Справедливой России». Законопроект, анонсированный в конце апреля и поданный за несколько дней до решения «Роскомнадзора», позиционировался его авторами как способ сохранить лицо. По мнению депутатов, использование Telegram государственными органами означало, что несмотря на «декларативную» блокировку «Роскомнадзора», мессенджер фактически являлся ««официальным сервисом» информирования населения во время пандемии коронавируса. Они добавили, что сохранение неэффективной блокировки Telegram «наносит урон престижу государственной власти РФ». Заявление «Роскомнадзора» от 18 июня со ссылкой на высказанную Дуровым «готовность противодействовать терроризму и экстремизму» опередило первое голосование по законопроекту. Таким образом, РКН фактически сам принял решение отказаться от блокировки (причем без нового решения суда, которое ранее Минкомсвязи называло условием ее снятия), а не капитулировал перед решением парламента.
Разумеется, принятие законопроекта не гарантировано. Он все еще может быть отклонен в Госдуме. Однако, если рассматривать законодательный орган как «место для разрешения конфликтов между группировками внутри исполнительной власти и бюрократического аппарата», где «чиновники используют законодательную стадию процесса принятия решений для разрешения конфликтов в вопросах государственной политики», то эту инициативу можно рассматривать как вызов, брошенный изнутри исполнительной власти. Судя по всему, «Роскомнадзор» под руководством своего нового главы Андрея Липова, который сменил Жарова в марте, либо не хотел бороться с этой инициативой, либо счел ее признаком того что дни блокировки сочтены. Судя по тому, что Минкомсвязи отказалось поддерживать законопроект после изучения его в мае, это ведомство едва ли приложило руку к его авторству. Нельзя также однозначно утверждать, что инициатива исходила от Администрации президента. Тем не менее, вполне логично было бы заключить, что некая группировка, имеющая союзников в парламенте, сочла сохранение блокировки контрпродуктивным. «Роскомнадзор», со своей стороны, наверняка видит и положительные стороны в снятии блокировки, доставшейся нынешнему руководству в наследство от Жарова — ведь в том числе из-за нее РКН остается предметом насмешек в той самой среде, которую он должен регулировать.
Пошатнет ли это решение позиции «Роскомнадзора»? Вероятнее всего, нет, учитывая, что фиаско с введением блокировки в апреле 2018 года не привело к увольнению Жарова в рамках обновления правительства, последовавшего месяц спустя. Пойдет ли Telegram на компромисс с режимом? Дуров, который настаивает, что мессенджер стал лучше справляться с блокировкой экстремистского контента, но сохраняет в приоритете неприкосновенность его пользователей, имеет неоднозначную историю отношений не только с российскими властями, но и с другими авторитарными режимами. В своем взаимодействии с Кремлем он колеблется между сопротивлением и сотрудничеством. Наконец, сойдет ли на нет более широкая кампания «Роскомнадзора» по установлению государственного контроля за интернетом теперь, когда он расписался в провале своего наиболее рискованного шага в этом отношении? Разумеется, нет. Тут можно вспомнить, что в период пандемии коронавируса режим контроля за Рунетом сохраняется: сотням россиян предъявили обвинения в распространении фейковых новостей, связанных с коронавирусом. Россияне, в свою очередь, продолжат бороться за свободу интернета. Однако сейчас одним поводом для протестов против государственного вмешательства стало меньше — по крайней мере, пока.
