До начала полномасштабного вторжения России в Украину руководство Московской патриархии поддерживало основные нарративы Кремля и Владимира Путина о «традиционных ценностях» и «духовных скрепах», но позволяло себе известную долю фронды в вопросах для российской власти архиважных. В первую очередь это касалось Крыма. Например, Патриарх Кирилл ни разу не побывал в Крыму после его аннексии Россией. Более того, крымские епархии до лета этого года находились в ведении Украинской православной церкви (УПЦ) Московского Патриархата, а не РПЦ. Конечно, патриарх Кирилл поддерживал российскую власть, но только там, где эта поддержка не мешала ему самому. УПЦ очень важна для Московского патриархата: в ее составе находятся более десятка тысяч приходов, а украинцы более религиозны, чем россияне. Поэтому Кирилл старался вести себя дипломатичнее и не раздражать руководство Украины, чтобы то не предпринимало недружественных шагов в сторону УПЦ. Еще в июле 2021 года патриарх поздравлял президента Владимира Зеленского с Днем Крещения Руси. До февраля 2022 года эта тактика, в общем-то, работала. Кроме того, игнорирование чувствительного вопроса помогало отношению церквей и епархий Московской Патриархии в западных странах с властями этих государств. Патриарх Кирилл и большая часть МП блюли свои интересы и действовали как дипломаты.
После начала войны руководство МП явно растерялось. Публичные проповеди Кирилла и его обращения к пастве были достаточно редкими, а сам патриарх хотя бы формально заявлял о мире и сопереживании и россиянам, и украинцам. Впрочем, говорить о том, что Кирилл тогда был противником войны не приходится. Он рассуждал о «едином народе» России и Украины (Кирилл стал это делать задолго до Путина). Не забывал предстоятель МП упомянуть и «внешние угрозы». Патриарх пытался усидеть на двух стульях, стараясь не уйти в ястребиную риторику, чтобы не оттолкнуть украинскую паству, и не забывая сделать реверансы в сторону Кремля.
Патриарх в атаке
Сейчас Кирилл заявляет, что «и Церковь, и все те, кто оказывает и может оказывать влияние на наше общество, должны сделать все, чтобы Россия победила». Патриарх говорит о «духовной поддержке» российских солдат, когда те слышат «команду «в атаку!»: «нужно встать и идти навстречу смерти». В речи на годовщину своей интронизации 1 февраля предстоятель МП фактически использовал армейскую лексику, объявив, что Московская патриархия оказалась «на переднем крае» борьбы за сохранение «христианских ценностей» и «нравственных ориентиров».
Выступления первоиерарха стали предельно идеологизированными. Он повторяет официальный нарратив Кремля и Владимира Путина о противостоянии России и Запада и даже делает кальки с президентских высказываний. Путин называет Украину «Антироссией», Кирилл объявляет западные ценности «антиценностями», «противоречащими замыслу Божию». Патриарх вторит президенту и в том, что Россия — «реальная альтернатива абсолютно тупиковому развитию западной цивилизации». С подобными речами на публике Кирилл теперь появляется часто.
В поддержку войны активно высказываются и другие заметные члены Патриархии. В этом плане показателен пример звенигородского архиепископа, патриаршего викария и заместителя управляющего делами МП Саввы Тутунова. Это один из самых влиятельных персонажей в патриаршей канцелярии и, по мнению социолога религии Николая Митрохина, один из вероятных преемников Кирилла на патриаршем посту. Биография епископа Саввы примечательна — он родился в Париже в семье эмигрантов, достаточно молод, пользуется расположением патриарха. Относительно недавно Тутунов высказывался во вполне либеральном духе и мог считаться вполне либеральным священнослужителем. Теперь архиепископ проповедует о «войне против русских людей на Донбассе», которая началась в 2014 году, и борьбе с «глобализмом».
Параллельно в церкви идет борьба с инакомыслящими. В начале февраля этого года священник храма Андрея Первозванного в московском районе Люблино Алексей Коваль был отстранен от служения патриархом Кириллом за то, что заменил в специальной молитве о войне слово «победа» на слово «мир». Эта молитва в поддержку российской армии появилась в сентябре после начала мобилизации. До этого в храмах Московской патриархии молились о «мире» в Украине и окончании войны.
Из «дипломатов» в пропагандисты
За год патриарх Кирилл и его окружение полностью встроились в государственный нарратив — они следуют в его фарватере, дополняют и обогащают его. Этот выбор можно назвать «прагматичным». Почти сразу после начала войны иерархи УПЦ стали выступать с критикой Кирилла, а часть из них требовать автокефалии от Московской патриархии. Их слова и действия можно понять, поскольку войну патриарх Московский так и не осудил. Украинские власти начали лишать УПЦ ключевых храмов. УПЦ уходила из-под влияния Кирилла, западные церкви и епархии тоже начали выражать недовольство его на тот момент не самой радикальной, но уже оформившейся позицией.
Но, скорее всего, московский патриарх и его окружение все равно стали бы апологетами войны. Это доказывает их рвение в проповедях о победе над Украиной и «антиценностях Запада». Вряд ли кремлевские чиновники прямо требуют от руководства РПЦ таких идеологизированных высказываний. Иерархи сами решили показать сверхлояльность государству в расчете на то, что оно ответит взаимностью и будет оказывать церкви поддержку.
Патриарх и часть епископов высказываются не как священнослужители, а как политики или чиновники. Официальные лица Московской патриархии вписываются в светскую вертикаль, ищут в ней свое место и находят его. Кирилл пытается превратить церковь в один из отделов Кремля — его условно можно назвать отдел по работе с верующими. С амвонов звучит пропаганда, а патриарх требует обеспечить «фронтовых» священников такими же льготами, как и военных. Патриарх «зеркалит» Владимира Путина, епископы из его окружения «зеркалят» самого патриарха. Кроме того, в составе патриархии находились и находятся ультраконсервативно настроенные священники и епископы, входящие в пул телеканала «Царьград», который принадлежит православному олигарху Константину Малофееву. Кирилл и близкие к нему иерархи казались на их фоне либералами, теперь они находятся в одной лодке с радикалами. Они больше не «дипломаты» со своими интересами, а, по сути, подчиненные российского президента — лояльность привела к снижению их статуса. Медиатор (а Московская патриархия, несомненно, претендовала на роль медиатора между Кремлем и верующими) по статусу всегда был выше пропагандиста.
